Танцы на осколках (СИ) - Пасынкова Юлия Александровна

— Помоги… — прохрипел он, — Больно, мочи нет.

Воровка с усилием разжала его пальцы и остановила пробегающую мимо служанку с корзиной тряпья:

— Ему помощь нужна.

— Да ты оглядись вокруг: тут всем помощь треба! — огрызнулась девка, но всё же склонилась над стонущим мужиком.

Катерина скривилась от вида ожога, нахмурила брови: не надо быть ворожеей, чтобы понять, что бедолаге недолго осталось. Она отвернулась, стараясь выкинуть из головы страшную рану. Надо сосредоточиться: куда могли упрятать Бреста? Воровка сорвалась с места, по памяти сворачивая из одного коридора в другой, вихрем пробегая мимо знакомых палат. Сперва стоило проверить темницы. На неё никто не обращал внимания, разве что иногда просили помощи — общая паника и неразбериха послужили стоящим прикрытием.

Еще один поворот. За ним лестница вниз. Катерина выскочила в подземелье, где в редких держателях горели несколько факелов. Несмотря на войну снаружи здесь по-прежнему сидел стражник: приказов барона боялись ослушаться. Девушка, не успев спрятаться, по инерции пролетела прямо на свет. Мужик в латах, увидев незнакомую фигуру, поднялся, обнажив меч:

— Кто такая?

— У меня… Эта… — пыталась отдышаться Прежняя, — Приказ от барина. Всех наверх созывают, там битва идёт, каждый воин треба.

Стражник подозрительно сощурился:

— И они прислали пришлую девку? Я тебя тут раньше не видал.

— Кого поймали по дороге, того и послали, — огрызнулась воровка, — Велели всех собрать, кого найду. Ну? Чаво расселси-то? Давай уже наверх.

Катерина развернулась на лестнице, всем своим видом показывая, что спешит, а нерадивый стражник только тормозит её архиважную задачу. Мужик недоверчиво рассматривал девку, не трогаясь с места. Он бросил один короткий взгляд на крепкую деревянную дверь, ничем не отличающуюся от трёх других. В камере было тихо. Стражник вновь обратился к девушке:

— У меня приказ не покидать поста, и я никуда отседова не сдвинуся.

— Как знаешь, — пожала плечами девка, — Токмо имя мне своё скажи, чтобы барину доложить.

Мужик нахмурил лоб:

— Погоди ты с именем-то. Что и вправду там бои идут?

— Я что же тебе врать буду? Да с меня же потом башку сымут! Идёшь или нет? Коли нет, то и не тяни кота за яйца, говори, как тебя бают, да побегла я.

Катерина помялась немного для виду и скрылась за поворотом, только черный плащ мелькнул.

— А, пёс с тобой! — поднялся охранник, — Куды велели прибыть-то?

Из-за угла высунулась недовольная физиономия:

— В главный зал, там усех собирают.

Воровка быстро поднялась по лестнице, притаилась за поворотом. Рядом послышались тяжелые шаги и нервное бормотание:

— То сиди, то не сиди. А коли не пойдешь, барон потом к лошади привяжет, да по всей округе прокатит…

Мужик торопливо поднимался, продолжая бурчать себе под нос. Он не заметил в темном углу неподвижную фигуру и благополучно прошел дальше в коридор. Девушка подождала ещё немного, пока шаги стихнут, и побежала вниз. Оказавшись у нужной камеры, она негромко позвала:

— Брест.

В ответ донесся тихий шелест, и в зарешеченном окошке появилось знакомое, но уставшее лицо.

— Ты? — недоверчиво протянул наёмник.

— У нас мало времени, — торопилась воровка, вытащив отмычки из-за пазухи.

Катерина присмотрелась к замку и, облегченно выдохнув, открыла его в два счета. Брест вышел наружу, чуть сощурившись: даже неяркий свет факелов резал глаза после полной темноты камеры. Девушка суетилась, бегала по подвалу в поисках оружия для мужчины. Наёмник, привыкнув к свету, никуда не торопился. Он прислонился к косяку, сложив руки на груди, и не сводил глаз с воровки. Прищур превратился в злое, пристальное наблюдение. Прежняя суетливо сновала по темнице, избегая тяжелого взгляда. Брест молча рассматривал темную фигуру, облаченную в такой знакомый доспех. Ноздри мужчины раздувались от охватившей его ярости, а рот скривился в презрительной ядовитой усмешке. Катерина, наконец, отыскала отобранный стражниками меч и отнесла его наёмнику. Тот с красным лицом еле сдерживался, чтобы не открыть рот и не высказать, всё что думает, а то и сотворить чего похуже. Руки пришлось крепче сжать: в гневе и зашибить можно дуру.

— Меч, — Прежняя передала ему оружие и поспешила на выход.

Брест, словно со стороны, увидел, как его ладонь взяла клинок, а знакомая спина уже поднималась по лестнице. Он поспешил вслед за ней, подавив в себе темное желание всадить серую сталь промеж лопаток и медленно повернуть. Боль за боль. Прежняя, шестым чувством учуяв опасность, припустила так, что плащ трепался на лету, как бельё на веревке от ветра. Наёмник не отставал.

— Где Милка? — через плечо бросила воровка.

— В склепе ейном, — буркнул мужчина.

Прежняя резко затормозила, от чего Брест снёс её, как бык калитку, припечатав к стене. Та, охнув, пластом отвалилась от наёмника и упала на колени.

— Ты чего так резко тормозишь? — огрызнулся он.

— Так склеп в другой стороне, — простонала девка.

Мужчина сжал челюсти, грозно раздувая ноздри, но все же протянул ей руку:

— Веди, — наёмник помог подняться.

Катерина благодарно ухватилась за протянутую ладонь и, кряхтя, поднялась. Она кивнула в сторону:

— Нам туда.

Девушка хотела ещё что-то сказать, но промолчала и прошла мимо. Наёмник, проводив мрачным взглядом, последовал за ней. Они торопливо сворачивали из одного коридора в другой, проходили мимо разных палат, ведомые памятью Прежней. Здесь было тихо. Эта часть замка примыкала к лесу, а битва велась на другой стороне. Навстречу иногда попадалась редкая челядь. Кто мог, бежал отсюда на помощь раненным, и только иная баба, не пожелавшая лезть в пекло, испуганно выглядывала на шум, но, заприметив две спешившие темные фигуры, тут же скрывалась за крепкими дверями. Брест на ходу сверлил Прежнюю взглядом, наконец, не выдержал:

— Ничего не хочешь мне поведать, голуба?

Катерина боялась этого вопроса: раз назвал её «голуба» — дело плохо.

— Сейчас не время, — отрезала она, завернув в галерею, ведущему к склепу барона.

— Добре, — процедил наёмник, — но заруби себе на носу, голуба… К этому разговору я ещё вернусь и вытрясу из тебя всё до последнего словца, усекла?

Девушка ничего не ответила, только отвела взгляд и свернула к последней двери, возле которой, негромко переговариваясь, скучали два стражника. Они заметили путников и, замолчав, поднялись, вытащив мечи.

— Кто таковы будете?

— Извиняйте, мужики, но время не терпит, — бросил на бегу наёмник, налетая на первого.

Второй стражник замахнулся тяжелым мечом, но, получив удар кулаком по незащищенному кадыку, выпучил глаза и беззвучно осел, хватая ртом воздух, другой мужик уже лежал без сознания. Брест кивнул Прежней, та легкой походкой перешагнула через два тела:

— Мастер переговоров, — восхитилась Катерина.

Она подхватила ключи у служивого и отворила дверь. В полумраке показалась лестница, уходящая вниз. Сбоку на стене приютился потухший факел. Прежняя выудила огниво и подожгла ткань.

— Милка, — Брест отодвинул воровку и, выхватив факел, пошел вниз. — Милка! — позвал он громче.

Серый каменный зал. В центре два массивных гроба из цельных плит, украшенных выгоревшими от времени лентами и цветами — барон баловал жену даже после смерти, не пожелав её захоронить, как принято у простых людей. Он соорудил склеп в стенах замка, куда снёс усопшую, а после подготовил и для дочери место: открытый саркофаг с выцветшей тканью, пустовавший в середине.

На Бреста из темного угла налетела растрепанная девица, обвившись вокруг него, как вьюн вокруг жерди, заверещала:

— Брестушка, милый, родной!

Милка то ли плакала, то ли смеялась, то ли всё вместе. Слезы текли по бледному испуганному лицу, оставляя мокрые дорожи. Она вцепилась в плотный доспех, обхватив мужчину руками и ногами. Наемник вынес её, как мартышку, не отдирая.

— Ох, и страху я натерпелась, — всхлипывала девушка, — Там ведь маменька лежит, а ещё гроб мо-ой…