Яд иллюзий - Галина Зарудная

 – Ты так его защищаешь, – заметила я отстраненно. – А ведь арестовали именно тебя... Или ты знал, что Тёма сделает все возможное, чтобы посадили Чадева?

 – Берете меня на понт! – Повторил Гришин. – Я ничего говорить не буду, потому что вы берете меня на понт! – И откинулся на спинку стула, самодовольно ухмыляясь.

 – Ты никогда не знал, что у него в планах, верно? – продолжала я. – Ты его боялся, потому что он всегда был сильнее и хитрее. Ты всегда был только марионеткой…

 Парень продолжал театрально улыбаться, всем видом давая понять, что чхал на наши теории. Пока я не сказала, что теперь Артем Лихачев мертв. Что несколько часов назад я убила его собственными руками, после того, как стало ясно, что это он убил Мирославу и Алису Боднер. Гришин недоверчиво посмотрел на меня, но в тот же миг словно прозрел. Мое лицо было открытой книгой – там была чистая правда. И даже он, уверенный в себе и бесстрашный преступник, – осекся, задрожал и больше ничего не сказал.

 Я попросила Борщева отвезти меня домой…

Глава 49

Машина остановилась у дома родителей. Леша открыл дверцу, но я его остановила:

 – Нет, я пойду одна. Мне нужно немного подумать…

 Потом я долго поднималась по лестнице на восьмой этаж.

 Было такое чувство, будто мне сниться страшный сон. Но если ты спишь, ты по крайней мере знаешь, что можешь проснуться и все закончиться…

 Открыла дверь своими ключами, тихо вошла и сразу же наткнулась на отца.

 Он, конечно же, должен был броситься ко мне с объятиями, потому что бесконечно переживал, потому что места себе не находил, гадая, как и остальные члены семьи, что меня возможно уже убили. Но он стоял в прихожей и только с молчаливой тревогой смотрел на меня. Никогда я его таким еще не видела. В его глазах открыто читалось: «теперь ты наверняка уже все знаешь». Ведь мой взгляд, устремленный на него как прицел, говорил именно об этом.

 Я молча прошла в библиотеку. Отец последовал за мной, и закрыл за нами дверь.

 – Почему, – спросила я, стоя к нему спиной. – Почему ты мне ничего не сказал?

 – Я не мог. – Ответил он слабым голосом. – Я ждал подходящего момента. Но я бы не смог скрывать долго…

 – Как такое вышло? Как, скажи, вышло так, что у меня всегда была сестра, а я ничего об этом не знала?

 Отец открыл бюро возле стола и достал от туда бутылку виски и стакан, плеснул наугад и залпом все проглотил.

 – Я сам узнал об этом только два месяца назад.

 Он обессилено опустился в  кресло.

 – Я пришел на спектакль, который все восхваляли – «Голос сердца». Я сидел в первом ряду и с восхищением смотрел на молодую актрису… которая точь-в-точь была похожа на  тебя! Покуда длился спектакль, меня все не покидало странное чувство. Не бывает таких случайных совпадений. Поэтому, едва дождавшись, когда закроются кулисы, я побежал за сцену…

 Там было много народу и я понял, что поговорить с этой девушкой наедине мне не удастся. Я решил подождать, пока толпа поклонников рассосется, спрашивал о ней у знакомых, пользуясь возможностью. Они и рассказали мне, что это девушка – просто бриллиант, что чрезвычайно талантлива, а ведь сама сирота… Сирота! Господи! Наверное уже тогда я все понял.

 Но в тот вечер  мне не удалось поговорить с ней. Поэтому я пришел на второй спектакль и даже смог пробраться в гримерку. Она восприняла меня очень холодно, решив, что я очередной надоедливый поклонник. Мне стоило труда уговорить ее выйти со мной, чтобы поговорить наедине. Она вдруг… Она окинула меня оценивающим взглядом и сообщила, что для такого смазливого старичка это может стоить дешевле. Она… Она думала, я хочу… Вела себя, как…как с клиентом!..

 Отец сделал быстрый глоток прямо из бутылки.

 – Предложила мне заехать за ней после спектакля. И мне пришлось согласиться. Я ждал ее возле черного входа театра, как ни странно, она пришла. И только тогда, когда мы остались совершенно одни, я пояснил, что мне нужно просто с ней поговорить. Она даже разозлилась. Стала мне грубить, кричала, что если я из милиции, то ей нечего мне сказать. Я уже думал, что она угомонилась, когда спросил ее, искала ли она когда-нибудь своих родителей. Тогда она наставила на меня пистолет…

 Я неожиданно понял, что даже не могу в тот момент вести себя как психолог. Растерялся и не знал, что сказать. Мне было непонятно ее поведение…

 – Что тебе нужно, – шипела она со злостью. – Пулю в лоб захотел?

 – Возможно, я твой отец…

 Я думал эти слова хотя бы произведут эффект неожиданности, я не ждал, что она просто сразу броситься ко мне на грудь со слезами радости, но ведь должна она была хотя бы встревожиться, или удивиться. Только вместо этого она взвела курок и приставила пистолет мне к виску. Я почти не сомневался, что она выстрелит, столько ненависти было в ее глазах.

 – Все это время я думал, что ты мертва, – проигнорировав опасность, я стал объясняться. – Я всегда думал, что моя вторая дочь не выжила. Я не знаю, каким образом ты оказалась в детдоме… Но я благодарен Небу, что теперь мы встретились…

 – Да пошел ты! – Крикнула она с презрением. –  Еще раз приблизишься ко мне, я тебе мозги вышибу… Папаша!

 Выскочила из машины и через секунду в лобовое стекло влетел булыжник, я едва успел увернуться от осколков стекла. А когда поднял голову, ее уже не было.

 Я не думал, что сирота может настолько ненавидеть своих родителей. Но я действительно был счастлив, что моя дочь жива, я хотел вернуть ее в семью, хотел, чтобы все, наконец, наладилось…

 – Почему ты считал ее мертвой? – продолжала я допрос. – Когда это случилось? Я ничего такого не помню… Или ее родила твоя любовница? Вот в чем дело?

 Папа опустил глаза, ему очень трудно давалось это признание.

 – Правду говорят, любая тайна однажды находит выход из склепа. И хоть мы поклялись ничего тебе не говорить, а посторонние никогда ни о чем не догадывались, так бы все и продолжалось… Но вулкан все равно взорвался. Та женщина действительно была моей любовницей, хотя я собирался на ней жениться.

 – Ты хотел бросить ради нее маму?

 – Можно сказать и так, – ответил он как-то пространно. – Если считать твоей матерью Иру…

 Я молча наблюдала за ним. Он грустно покачал головой и заговорил:

 – Я любил Иру… Когда мы поженились, я был просто без ума от нее. Потом она очень изменилась. Она не могла забеременеть, и это доводило ее до безумия. Что мы только не перепробовали, куда только не ездили… Все тщетно. У нас никогда не могло быть детей. Для Иры это был конец.

 У нее жутко расстроились нервы, депрессии накладывали свой отпечаток… Я понимал, что моя жена вот-вот сойдет с ума, на моих глазах. Ничто не помогало, но ее желание стать матерью было сильнее всего на свете. Усыновлять малыша она наотрез отказывалась, почему-то считала, что в детдоме одни выродки, и тем более, это чужая кровь… У нас был серьезный разговор с Ирой на эту тему, я каждый день только то и делал, что возвращал ее к жизни… И вот она объявила, что придумала, как у нас появится ребенок. Это будет по-настоящему наш ребенок, с нашей кровью, с нашими генами; родной - одним словом.