Семь девиц для некроманта - Альма Либрем

Ведьма вынуждена была запрокинуть голову. По её горлу тоненькой струйкой потекла алая кровь. Айрис наблюдала, как завороженная, чувствуя жуткую досаду и ужас одновременно — ведь она ничего не могла поделать, даже помочь Дараэлле.

Себастьян стоял, бледный, как мертвец, сжимал зубы, наверное, с трудом сдерживая гнев, рвущийся на свободу. Они встретились взглядами, и Бастиан коротко мотнул головой, показывая, что не в силах воспользоваться магией. Сам себя загнал в ловушку.

— Ни с места, — предупредила Сюзетт. — Иначе ей конец.

Дара вдруг рассмеялась. Рука Сюзетт дёрнулась, и кинжал почти пронзил горло Дараэллы, но она крепко уцепилась в запястье маркизы де Ожелл. По лезвию пробежала волна, едва заметная, и вместе с кровью на камни упала серебристая шипящая капля.

Сюзетт истошно закричала, разжимая пальцы. Кинжал стёк лужицей расплавленного металла на пол.

Горная ведьма, забыв о собственной ране, повернулась лицом к Сюзетт. Её синие глаза засветились, меняя свой цвет практически до белого, и она занесла руку. Сюзетт успела только выдать тихий вскрик, прежде чем Дараэлла ударила её по лицу — не так больно, как унизительно.

— Дура, — произнесла она. — Ты думала, что можешь сделать что-то с горной ведьмой? Никогда не вставай на моём пути или на пути моих сестёр, когда мы выполняем данный горам долг. Ни одна стена не остановит нас. Ни одно чувство не заставит нас остановиться.

Сюзетт попятилась.

— Они клялись, что обретут любовь, — Дараэлла, щурясь, сделала шаг к Сюзетт, вновь сокращая расстояние между ними. — Ты думаешь, хоть один изменник выжил? Горная ведьма не простит предательства. А я поклялась, что восстановлю справедливость, и если для этого надо достать кого-то из мира мёртвых — я достану. Ты — пешка, глупый ребёнок, который наслушался чужих сказок. Я слушала их несколько месяцев — и мне хватило по горлу. Я знала, что не буду отдавать себя любви. В жизни хватает других целей.

— Ты не можешь колдовать, — прошептала Сюзетт, кажется, думая только о кинжале, обжегшем ей пальцы. — Ты — не человек…

— Я — ведьма, — гордо произнесла Дара. — Мы, ведьмы, не люди. Мы — Их дети. Дети гор. Дети того, кто в другом мире должен был стать богом, а у нас оставил только следы своего существования*. А ты — просто глупышка, поверившая в чужие клятвы. Но я не держу на тебя зла, — её голос вдруг смягчился. — Ты не заслуживаешь смерти.

Она сделала быстрый шаг вперёд, уничтожая разделявшее их с Сюзетт расстояние — и подула девушке на лоб. Маркиза пошатнулась и медленно сползла на пол. Дара же провела ладонью по горлу, стирая с него кровь, и повернулась к Себастьяну.

— Вот и всё, — прошептала она. — Нам пора ко двору, господа некроманты.

— Это всё было правдой? — звенящим голосом спросил Себастьян. — О Юстиниане?

Дара коротко склонила голову в согласном кивке.

— Да. И я хочу остановить его. В этом мой долг. В том, чтобы тьма, которую он так щедро рассыпает, не расползлась по миру. В том, чтобы справедливость восторжествовала.

— Но откуда, — не удержалась Айрис, — тебе всё это известно?

Дараэлла зажмурилась, словно пытаясь преодолеть боль.

— Откуда? — тихо прошептала она. — Ах, откуда… Моя милая Айрис, я — не просто горная ведьма. Я та, которого он силой увёз из моих гор. Я — его невеста. И я не позволю вам остановиться.

* Отсылка к богу Дарнаэлу из "Заклятых врагов". Дара — обладательница его внешности и названа в честь него же. Связи между книгами нет, в теории это параллельные миры.

Глава тридцать третья

В прошлый раз, когда Айрис ехала в этой карете, ей тоже было страшно, но страшно по-другому. Та ситуация теперь казалась комичной…

Многое осталось таким же. В карете всё так же плотно были зашторены окна, а напротив Айрис восседал Остин. Правда, он сидел в прошлый раз на подушке и демонстрировал ей хвост, а сейчас возвышался на коленях у леди Трау и возмущённо мяукал всякий раз, когда карета подпрыгивала на ухабах.

Он был единственным, кто сохранял более-менее позитивный настрой. Леди Трау, вопреки тому, что скелеты не обладают особенной мимикой, казалась удивительно мрачной и явно мечтала как минимум уничтожить короля Юстиниана.

Рядом с нею сидела и Дараэлла. Рана на её шее теперь превратилась в тонкий шрам, но убрать и его Дара не смогла. Она позволила Себастьяну остановить кровь, но не больше.

Сам Бастиан сидел рядом с Айрис — и держал её за руку. Это казалось ребячеством, но Айрис боялась разжать пальцы и отпустить его, словно ждала, что сейчас мужчина растворится в воздухе или и вовсе превратится в пыль.

— Нам не следовало задерживаться, — прошептала Дараэлла. — Неизвестно, что он успеет натворить.

— Ты была ранена, — отметил Себастьян. — И Айрис надо было хоть немного поспать. Да и я не настолько силён, чтобы трижды в день открывать телепорт. Следовало послать Юстиниану письмо…

— Не называй его так, — оборвала его Дара.

— Почему? Враг не теряет своё имя оттого, что становится врагом, — покачал головой Себастьян. — Я ведь считал его своим другом…

Айрис почувствовала, как едва ощутимо дёрнулась ладонь мужчины, и крепче сжала его пальцы. Бастиан слегка повернулся, чтобы смотреть на неё, и позволил себе скупую, почти незаметную улыбку.

— Спасибо, — прошептал он, так, чтобы больше никто не слышал. — За поддержку и за то, что ты существуешь.

Девушка даже не сумела возразить.

— Юстиниан пригласит родню во дворец, — прошептала она. — У Дары вряд ли кто-то найдётся… А фамилия…

— Выдуманная, — легко ответила Дараэлла. — Имя — настоящее, но ведь вы написали сокращённый вариант, он не догадается. Куда там… — она зажмурилась, вызывая в памяти облик короля Юстиниана. — Нам нужен всего один день. Родственники даже не подумают приехать. Конечно, он будет растерян, что мы так спешим, но иначе не получится. Это надо остановить.

— Ты так и не рассказала, что — это, — покачала головой Айрис.

Дараэлла грустно усмехнулась.

— Это долгая история.

— Нам долго ехать, — отметил Себастьян. — И если я не узнаю всё…

Горная ведьма вздрогнула. В его голосе слышалась тихая, особенная угроза, и она, кажется, решила не спорить с некромантом. Да, в полной силе Дара, наверное, имела бы что противопоставить Себастьяну, но сейчас, когда её сила была скованна долгом и высвободилась только на мгновение, в момент опасности для жизни, смысла спорить не было.

— Я клялся защищать своего короля, — произнёс наконец-то Бастиан. — Стоять горой за него. И я