Семь девиц для некроманта - Альма Либрем

ты прибыл так рано? — щурясь, спросил Юстиниан. — Ведь, если мои расчёты меня не подводят, твоих невест должно быть пятеро. Возможно, четверо — герцог де Ожелл написал мне длинное оправдательное письмо о том, что влюбился без памяти…

Себастьян развёл руками.

— Судьба вносит коррективы, Юстиниан.

— Да? И какие же?

— Отбор пришлось несколько ускорить, — покачал головой лорд Брайнер. — Знаешь ли, у меня среди невест оказалось так много странных личностей с неизвестными стремлениями… Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. Но выбирать пришлось быстро.

— Быстро? — поразился Юстиниан. — Почему? К слову, я слышал, Сюзетт де Ожелл на твоём отборе делала успехи…

— К сожалению, её успехи завершились очень печально, — отметил Себастьян. — Сюзетт де Ожелл оказалась излишне одарённой. Я выбрал девушек поспокойнее. Леди, выходите! — окликнул он девушек. — Познакомься, леди Бюсси, — Дараэлла, спрятавшись от короля за вуалью и заклинанием отвода глаз, не вызвала у него особенного интереса, — и леди Дален.

Юстиниан кашлянул.

— Знакомая фамилия.

Если присмотреться, можно было увидеть, как по лицу Юстиниана пробежала волна разочарования. Но для того, чтобы заметить это, следовало вглядываться не в королевские черты, а в то, что скрывалось под ними. Истинный облик лже-Юстиниана уже настолько стёрся, что разглядеть его было практически невозможно.

Он не одарил Дараэллу внимательным взглядом, видимо, посчитав её обыкновенной пугливой девчонкой, теребившей собственную вуаль. Его не смутили знакомые ведьмины руки. Что ж, при выборе невесты Юстиниан, разумеется, руководствовался только пустым желанием, даже не удосужившись как следует рассмотреть невесту.

Зато на Айрис смотрел, не отрывая взгляда. С беспокойством заглянул в её глаза — но они оказались самыми обыкновенными, серыми…

Спрятанными за сильной иллюзией, которую так и стремилась разъесть магия Айрис.

— Да, — подтвердил Себастьян, — мне сначала тоже стало не по себе. Но фамилия не такая уж и редкая, а совпадений на свете множество. Так или иначе, я приехал, потому что невест осталось двое, а значит, пора принимать окончательное решение.

Юстиниан усмехнулся.

— А я уж было понадеялся, что тебе повезло, — протянул он, — встретить одарённую таким же жутким даром, как и твой…

— Как и был у тебя, — напомнил Себастьян, не стыдясь чужих ушей. — Ты ведь знаешь, что в нашем деле не бывает бывших. Впрочем, не понимаю, зачем ты отрёкся. Это было довольно глупое решение.

— Держава требует. Но не будем об этом, — Юстиниан всем своим видом показывал, что ему неприятно. — Пойдёмте во дворец! Что ж я держу вас на пороге!

Айрис и Себастьян переглянулись — во-первых, надо было обновить то и дело сползающую с глаз иллюзию, а во-вторых, трудно сдержаться, когда слышишь такую откровенную ложь. Держит на пороге? Юстиниан, даже не ожидая подвоха, с удовольствием устроил бы лорду Брайнеру дознание, а только потом пустил бы во дворец. Он бы тянул время, притворялся, будто понятия не имел, что друг — хотя вряд ли это было подходящее слово, — приедет.

Себастьян предупреждал, что всё, что надо Юстиниану — это шум. Много шума. А для этого нужны люди и время — время, чтобы этих людей по крайней мере собрать.

…Дворец потрясал своим великолепием. Последние двадцать лет Его Величество только тем и занимался, что украшал и ремонтировал его, менял интерьер и экстерьер и бездумно тратил деньги на очередное золотое покрывало, лежащее на его кровати. Народ молчал, потому что, во-первых, не предполагал масштабы бедствия, а во-вторых, предпочитал мирного, не воюющего короля с его маленькими вредными привычками перед каким-нибудь суровым воином, который вместо того, чтобы осыпать себя народным золотом, польёт поля народной же кровью.

Айрис даже не могла концентрироваться на разговоре, больше напоминавшем некую дуэль, нежели общение двух друзей или хотя бы людей, которые сносно относятся друг к другу. Мужчины обменивались выпадами, и вслушиваться в их острые, злые фразы было неприятно, наверное, именно потому, что Айрис знала, что именно прячется за каждым словом.

Она делала вид, будто внимательно рассматривает высокие колонны, мраморный пол, сводчатые потолки — роскошные излишества королевской жизни. Вокруг сновали богато одетые слуги, часто — с какими-то подносами в руках, разумеется, серебряными, а не из обыкновенного металла, в одном из коридоров лучший художник страны делал роспись, в зале, который они миновали, кто-то рисовал королевский портрет в полный рост. Дворец напоминал средоточие грешной жадности, и за каждым мазком на очередной картине, разумеется, звенели золотые монеты, но это вряд ли был единственный королевский грех.

— Меня удивляет, — донеслось до ушей Айрис, — что девицы так спокойно реагируют на твою странную прислугу. Развоплоти её, я дам нормальных слуг.

— Не стоит, — проронил лорд Брайнер. — Мне и так хорошо. Мои гостевые покои всегда свободны, но куда селить девиц?

Он говорил с королём без особенного уважения, но тот явно привык к такой манере.

— Мы уже почти прибыли, — ответил Юстиниан. — Вам сюда. Мне пришлось готовиться на скорую руку, дорогой друг…

— Интересно, — скривился Себастьян, — как же ты подготовился, если не получил моё письмо?

— Подал сигнал, как только увидел тебя на улице.

— Да? Это был крайне незаметный сигнал, — покачал головой Бастиан. — Если б я не знал тебя столько лет, подумал бы, что ты мне лжёшь и письмо получил.

Юстиниан нахмурился.

— Я? Король? Да никогда! — он усмехнулся. — Леди, проходите. Ваши совместные покои там. Я немедля пришлю слуг… — Его Величество строго посмотрел на леди Трау, но та только осклабилась, демонстрируя свои острые и вполне пригодные для перегрызания королевской шейки зубы. — Себастьян, торжественный ужин я подготовить не успею…

— Мы придём на обыкновенный, — покачал головой лорд Брайнер.

— Замечательно! — кивнул Юстиниан. — Ну, коль ты устал от женской компании, то я жду тебя в своём кабинете. Дамы, конечно, красивое украшение жизни, но даже от их сияния иногда необходимо отдыхать. Я вот не спорю, что моя невеста отправилась помолиться своим богам…

Дараэлла с такой силой сжала край вуали, что было видно — невеста Его Величества своим богам молилась разве что за упокой благоверного.

— Женщины — не просто украшение. Это люди, — отметил Себастьян.

— Да, — кивнул король. — Люди… Но только тогда, когда у них всё подходит для тебя, не так ли? В женщинах есть смысл, только когда они удобны.

Айрис почудилось, будто бы слова Его Величества обожгли её, неожиданно болезненно. Она не вздрогнула и не подала вид, что восприняла это на свой счёт, но мысль об удобстве не покидала девушку. Ведь правда, зачем она некроманту? Потому что единственная подходит ему, единственная способна выдержать силу его дара.

Заметив, что Дараэлла опускается в глубоком реверансе, Айрис последовала её примеру — и с