Земля туманов - Андрей Ивасенко

«Господи, ну когда же это все закончится? – мысленно простонал он. – Этим людям даже свобода не нужна. Они уже свыклись с мыслью, что умрут в рабстве. Нет! Я не такой! Я обязательно отсюда выберусь!»

Однако чем больше Оскар задумывался о свободе, тем абсурдней казалась ему эта мысль. Почему люди воскресили рабство? Зачем повернули время вспять? Ведь не так давно рабство представлялось человечеству чем-то необыкновенным из исторических романов, чем-то грязным и мерзким. Времена, когда один человек мог купить в собственность другого человека и полностью распоряжаться его жизнью, казалось, должны были безвозвратно кануть в прошлое. Трудно было представить, что все это зло вернулось и происходило на самом деле, а не являлось дурным сном. Здесь, в трюме «Горгоны», было очень много стариков, немощных, больных и тех, от кого будет мало пользы в тяжелой работе. К чему их обрекать на преждевременную смерть, если большинство из них погибнут прежде, чем корабль окажется в Порт-Морсби?

Мысли Оскара прервал скрежет петель – люк над головой открылся и в него начали опускать при помощи дифференциального ворота [70]огромную бадью, в которой плескалась вонючая рыбная похлебка с овощами. Когда она коснулась настила, по трапу спустились кок с двумя помощниками, а также четыре надзирателя с мешками, в которых гремела алюминиевая посуда. Затем опустилась сеть с бочонками питьевой воды и мешками с хлебом.

Фрегат [71]гладко скользил по волнам в почти полной тишине. Слышны были лишь журчание воды, рассекаемой корпусом, да мерное поскрипывание покачивающихся на ветру рангоута [72]и бесчисленных блоков.

Капитан Дикий Джек, сцепив у живота руки в замок, молча наблюдал за морем, удовлетворенно отмечая про себя, что корпус корабля отлично взаимодействует с волнами, а паруса – с ветром. До его ушей невольно доносилась беззлобная, но громкая ругань, периодически раздававшаяся на камбузе.

Проныра, месяц тому назад заменивший кока, погибшего при абордаже [73], бранил своего помощника за нерасторопность, и его пронзительный, словно идущий из утробы голос начинал раздражать Джека. «Черт, если кок не прекратит злословить, я прикажу его высечь и заставлю зубрить китайские глаголы после отбоя», – решил он, невольно принюхиваясь к ароматам.

Рагу по-флотски аппетитно щекотало ноздри моряков запахами мяса с картофелем и тертыми сухарями, жареного лука и специй. Сегодня был день рождения Дикого Джека, и новый кок, который и сам любил вкусно поесть, старался вовсю, чтобы угодить капитану и команде. Уже битый час вся команда «Морского зайца» глотала слюнки и с нетерпением ждала, когда начнут свистать на праздничную трапезу, к которой прилагался отличный ром из личных запасов капитана.

Несмотря на крепчавший ветерок, нашептывающий о прохладе, стояла невыносимая жара и влажность, свойственная этим широтам. От лучей солнца в швах палубы плавился пек [74], с деталей рангоута капала смола, а из-под краски выступала камедь, лениво стекавшая по бортам корабля. Жара медленно добиралась до самых глубин фрегата. Даже время, казалось, начало идти утомительно долго.

Боцман Белый Пит горестно вздыхал, смотря на рассохшуюся палубу, которая, если фрегат попадет во фронтальный шквал [75], будет точно решето пропускать воду до самой нижней палубы и трюма, отчего промокнут не только все каюты и подвесные койки, но и многие продукты. А после, как обычно, спертый воздух наполнится запахом плесени, от которой придется долго вычищать внутренности корабля, дельные [76]и личные вещи команды.

Рулевой Чарли, вместо того чтобы следить за картушкой компаса, наблюдал за полетом птицы – она все кружила и кружила над фрегатом, то взмахивая широкими крыльями, то паря над ним, а затем устроилась на клотик [77]грот-мачты [78]. Какое-то время она там посидела – и улетела, успев показать Чарли крючковатый клюв и перепончатые лапы.

«Берег, должно быть, где-то рядом», – удовлетворенно заключил рулевой Грин, который и сам поглядывал на птицу. Он сделал глубокий вдох-выдох, посмотрел на Чарли и толкнул его в бок, чтобы тот не отвлекался.

– Альбатрос, – сказал Белый Пит, подойдя к капитану.

Джек повел глазами по небу в том направлении, куда показывал боцман.

Птица быстро удалялась.

Они переглянулись.

– Белый Пит, угомони-ка кока, – попросил Дикий Джек боцмана. – Больно он расшумелся, не по калибру своей прямой кишки.

Белый Пит вставил мундштук боцманской дудки себе в рот и извлек из нее серию звуков: усиливающийся высокий тон, низкую трель, а потом снова перешел на высокий тон, резко его оборвав. Пользоваться боцманской дудкой мог не каждый моряк, это требовало определенных навыков. Боцман, складывая все пальцы в «трубку», то плотно обхватывал ладонью шарик дудки, чтобы закрыть его отверстие, то оттопыривал большой, средний и указательный – тогда из трубки раздавалась трель, при этом он дул в дудку, вибрируя языком, словно произносил «т-р-р-р». А затем подал команду голосом: «Тишина на камбузе!»

Команду тут же продублировали вахтенные матросы, но на камбузе уже успела воцариться тишина. Проныра быстро смекнул, что он напрашивается на неприятности, грозящие хорошей поркой, и тут же «сбавил обороты», как только прозвучал «передаточный» сигнал боцманской дудки.

– Вот так! – удовлетворенно сказал Белый Пит, воздев указательный палец. – Бога бойся, но никогда не спорь с боцманом.

Судно, скользнув под ветер, выпрямилось на киль. Его передние паруса обвисли, раздалось тарахтение концов рифов [79]и талей [80], фрегат накренился и повернулся на другой галс [81].

– Ветер продолжает часто меняться, сэр, – недовольно буркнул Белый Пит.

– Да, – согласился Джек, – он столь же неустойчив, как настроение у девушки во время месячных.

После целой недели, когда вся команда вытаскивала фрегат из зоны переменных ветров, буксируя его шлюпками, любой ветер был в радость, но только не такой изнурительный зной. Ветер и сейчас не был постоянным, заходил с разных сторон, и боцману то и дело приходилось гонять матросов ставить паруса, выбирать шкоты [82], а затем снова убирать паруса. Это изматывало всех.

– Ну и жара! – Боцман вытер пот с век. – Точно в преисподнюю попали, когда у дьявола блудный зуд в штанах проснулся.

– Думаешь, будет шторм? – Джек посмотрел на старого боцмана и едва заметно улыбнулся.