Королева ночи - Эванджелина Коллинз

— Не нужно быть такой скупой, Роуз. Слуги не самая большая статья расхода.

Подняв глаза, она встретила его удивленный укоризненный взгляд. Роуз видела перед собой все того же мальчика, каким он когда-то был. Мальчика, который старался не плакать, когда она сообщила ему о смерти отца. Губы сжаты, лицо напряжено, и все же он не в состоянии остановить поток слез, которые катятся по его щекам.

Было бы так соблазнительно ухватиться за это объяснение, которое он только что подкинул ей. Сказать, что она просто старается быть благоразумной в попытках сохранить поместье. Повернуть разговор к его пагубной привычке и сказать, что именно об этом она писала в письме и об этом хотела поговорить с ним.

— Слуги не самая большая статья расхода, когда есть доход. А когда нет ничего…

— Не смеши меня, Роуз! У нас куча денег. Отец оставил нам все. Я же читал завещание, — сказал он, не обращая внимания на ее приподнятую бровь.

Когда он читал его? Она хранила завещание в сейфе за портретом матери, в кабинете. Оно и по сей день там.

— За исключением небольшой суммы для прислуги отец все завещал нам. Этот дом, земли и счета в банке.

— Он продал земли, которые приносили гарантированный доход. Все, что мы имеем, ты видишь из окна. — Крепко сжав руки, Роуз проглотила комок в горле, мешавший говорить. — Он оставил нам этот дом, Дэш, и свои долги в придачу. Это все.

Роуз могла понять то растерянное выражение, которое появилось на его лице. Она никогда не давала ему повода усомниться в их материальном благополучии, не говорила об истинном положении дел, и Дэш продолжал вести свою беспутную жизнь.

— Тут что-то не так! — вскричал он и резко упал на стул напротив нее. — Ты платила за Итон, Оксфорд, мои долги… мои карманные расходы.

— Да. Я действительно заплатила твои карточные долги. — Дэш опустил глаза. — Но там не было ни фунта отцовских денег.

— Тогда откуда же эти деньги?

Роуз внезапно заколебалась в своем намерении. Ее мозг лихорадочно искал убедительное объяснение, любое, кроме правды. Она думала, что подготовилась к этому моменту. Не спала две последние ночи, мысленно прокручивая их разговор. Но не чувствовала ни капли уверенности, когда пришло время ответить на вопрос, который, как она знала, Дэш непременно задаст ей.

— Откуда, Роуз?

Сожаление и стыд — вот что она ощущала в эту минуту. Закрыв глаза, она опустила голову.

— Я зарабатывала их… сама.

Полено в камине затрещало и вспыхнуло. И снова наступила тишина. Роуз могла слышать его дыхание. Все еще не поднимая головы, она взглянула на него.

На его лице не было ни кровинки, оно стало белым как мел. Глаза, голубые и ясные, расширились в ужасе.

— Нет. Ты не могла…

Внезапно ощутив страшную слабость, она растерянно пожала плечами.

— Нет! — снова сказал он, на этот раз строже, слова утонули в его отчаянии.

— Где еще я могла взять деньги?

Дэш вскочил на ноги.

— Нет!

Роуз вздохнула.

— Что теперь говорить об этом, Дэш? Так или иначе, но я сделала это.

— Так вот почему ты ездила в Лондон! Ты была…

Он поморщился, но она выстояла.

— Почему ты никогда не рассказывала мне? — потребовал он.

— Сразу после того, как умер отец, я не могла рассказать тебе, потому что ты и так был в тяжелом состоянии.

Дэш обожал отца, давным-давно возвел его на пьедестал и никогда не снимал оттуда. Смотрел на отца сквозь призму своих детских воспоминаний. Но теперь с этим покончено. Она только что развенчала тот образ, который Дэш хранил в своем сердце.

— И я не хотела, чтобы ты страдал еще больше, узнав, что он промотал все…

— И тогда ты решила продавать себя?

Роуз медленно кивнула:

— Это был единственный выход. Отец не оставил нам ни пенни, только кучу долгов, которые требовалось немедленно заплатить.

— И ты сочла возможным утаить это от меня?

— Ты забыл, тебе было тогда всего тринадцать. Мальчишка.

— Но мне не было тринадцать все эти пять лет.

Роуз подняла голову.

— Да. Позже я хотела рассказать тебе. Да, ты уже повзрослел. Я признаю, мне следовало быть более откровенной с тобой, но ты мой младший брат, и я чувствовала себя обязанной защищать тебя и обеспечивать. И не хочу спорить с тобой об этом. Эта глава моей жизни закрыта. Я закончила с этим. И именно поэтому позвала тебя домой.

Тугой узел внутри постепенно ослаб. Теперь Дэш знает худшее, но не бросился из дома куда глаза глядят, расстроенный и испуганный тем, как низко она пала. Нет, он не отвернулся от нее.

— Долги заплачены. Но семейные сундуки по-прежнему пусты. И я больше не в состоянии оплачивать твои карманные расходы, не говоря уже о других тратах. Мне нужна твоя помощь, Дэш. Мы вместе должны решить, как выбраться из этой ситуации.

Дэш долго смотрел на нее, сдвинув брови. Затем его взгляд, исполненный жалости, остановился на окне за ее спиной.

— Если бы я знал, то никогда не позволил бы тебе пойти на такое…

— Я знаю, — тихо проговорила она.

Коротко кивнув, Дэш снова сел, положив локти на колени. Его отчаяние ушло.

— Почему ты не продала дом?

— Он твой. Твое наследство.

— Роуз, когда я был здесь в последний раз?

Ее сердце сжалось от нежности. Она не потеряла его. Он по-прежнему доверяет ей.

— Я никогда не любил деревню, и потом это отцовский дом. Он слишком напоминает мне о нем. Я больше не хочу жить здесь. И если ты не возражаешь, мы продадим его.

Роуз всю жизнь считала Пакстон-Мэнор своим домом. Трудно будет расстаться с ним.

— Хорошо…

— Квартира в Лондоне оплачена, верно? — В ответ на ее кивок Дэш продолжал с замечательной убежденностью: — Затем мы используем какую-то сумму выручки за продажу дома, чтобы устроить тебя. Где бы ты хотела жить?

— Не знаю. Я не думала об этом.

Единственное место, где она хотела бы быть, — это с Джеймсом, но об этом бессмысленно даже мечтать.

— Что ж, подумай. Время есть. — Дэш потянулся к ней и похлопал ее по колену. — Может быть, уютный коттедж где-нибудь на природе? Я бы хотел, чтобы ты вышла замуж.

— Это никогда не случится, так что лучше не думать об этом.

— Почему? Ты красивая женщина. Думаю, тебе даже не нужно прилагать особые усилия, чтобы найти мужа.

— Ты забыл Дэш, кем я была? Ни один порядочный мужчина не захочет взять в жены проститутку, даже тот, что в годах.

Обидное слово больно ранит, но порой без него не обойтись. Только так Дэш мог понять правду. Но скорее то, что она рассказала ему, вызвало у него не осуждение, а сочувствие.

— О, Роуз! — Дэш подвинулся к ней, взял ее руки в свои. — Знаешь, я верю, что это не так. Если кто-то полюбит тебя, это не будет иметь значения.