Пути зла - Джон Тренейл

– О Эд, – взмолилась Диана, падая в его объятия, – отвези меня домой. К тебе… ко мне… куда-нибудь.

Они сели в его машину. Эд – за рулем. Диана прислонилась к нему, одна рука случайно упала на бедро и стала двигаться выше. Он прошелся, как обычно, по разным диапазонам радиоприемника, но сегодня это ее не задевало: если хочет, пусть себе жонглирует хоть надувными пенисами, стоя при этом одной ногой на муравьиной куче, – ей все едино!

Эд жил в новом многоквартирном доме за парком Аполлона, в районе магазинов. Открыв дверь, он извинился перед Дианой за габариты и состояние своей квартиры: у разведенных полицейских немного лишних денег, – но Диане на все это было наплевать. Она бросилась к постели, словно за ней гналась рота военно-морских десантников. И они стали лихорадочно раздеваться, стараясь при этом касаться телами друг друга, как любвеобильные кошки, которые нашли уютное местечко на солнышке; Диане хотелось подольше продлить эти ласки, но она поняла, как страстно и нетерпеливо желает ее Эд, и в ней вспыхнула ответная страсть – она всегда тлела в ее теле, подавляемая разумом.

И Диана упала на кровать, увлекая за собой Эда.

– Возьми меня, – простонала она, – сделай это!

Потом она лежала в полном изнеможении. Лежала и думала: неужели эта сладостная истома скоро исчезнет и она вернется к обычной своей жизни? Ей хотелось, чтобы эти минуты остались с ней навсегда. Да, наверное, в постели скрывался источник, питавший энергией ее тело. Приподняв наконец голову, она не увидела вокруг ничего необычного: просто спальня – это невероятно. Разочарование, похожее на смерть…

Эд заснул сразу, словно его сбили с ног бейсбольной битой. Диана заметила только сейчас, что занавески на окне не задернуты; если приподняться на локте, то виден край террасы ресторана «Брунсекки энд Оу» в квартале отсюда. Вот это да: занимаясь любовью, она устроила представление для праздных зевак. Ну и что? У нее есть Эд и ее будущее. Надежда. Невыразимое наслаждение.

Рядом Диана услышала какой-то шорох. Она покосилась на Эда; он смотрел на нее.

– Привет, – сонно пробормотал он.

– Привет.

– Хочешь чего-нибудь?

– Да.

– Я тоже.

– Секунду, сейчас скажу. – Диана потянулась и ощутила во всем теле сладостную истому. Каждая клеточка ее тела пела. – Пожалуй, это гамбургер с кетчупом.

– Я хочу жениться.

Эти слова настигли Диану в тот момент, когда она вновь с наслаждением потянулась.

– Что ты сказал?

– Я сказал…

– Впрочем, я слышала. Так как насчет следующего вторника?

Он поднял голову:

– Эй! Я не говорил, что хочу жениться на тебе.

Она стукнула его подушкой; и отдубасила бы как следует, но он завернул ее в простыню, пригрозив еще и придушить. Она запросила перемирия, и он согласился, но при условии, что они снова займутся немедленно любовью. Впрочем, у Дианы не было ни малейшего желания противоречить Эду.

Через несколько часов она проснулась: от холода, но не только, – от ощущения непонятной тревоги. И Диана догадалась, что нарушило ее сон: легкое позвякивание, которое издают некоторые аппараты, перед тем как раздастся настоящий звонок. И точно, телефон рядом с кроватью зазвонил. Эд проснулся. «Да?» – ответил он, уже спуская ноги с постели.

Диана дрожала. Кондиционер расположен слишком высоко. Язык покрыт неприятной слизью: почему она не выпила воды? Ах да, конечно…

Эд говорил:

– Что?.. Да. Слушаю тебя, Лео. Продолжай.

Воспоминания о прошлой ночи переполняли Диану, это было такое счастье. Диана прижалась к Эду, а тот, отклонившись к ней, в ее объятия, держал трубку так, чтобы слова Лео слышны и ей.

– Хочешь знать, что появится на первых полосах газет?

– Что?

– Сегодня ночью объявился второй очевидец по делу этой девушки Уолтертон. Он указал на Харли Риверу. Послали туда двух наших людей… и Ривера по дороге в участок, в машине, признался. Они сейчас его привезут.

У Эда отвисла челюсть, но Диана была поражена еще больше.

– Через двадцать минут буду у тебя.

– Ладно, приготовься к тому, что репортеры устроят на тебя облаву; у нашего квартала выстроилась целая очередь.

Эд, опустив трубку на рычаг, потянулся за рубашкой.

– Я поеду с тобой, – заявила Диана, натягивая платье.

– Нет, я закажу для тебя такси.

– Брось, милый. Так, дай-ка мне свою расческу…

Эд больше не возражал. Он хотел ее, она поняла это, как только уселась на переднем сиденье его машины: он хотел, чтобы она была рядом. На секунду она положила голову ему на плечо. Эд завел двигатель, и, взвизгнув тормозами, машина отъехала.

Как всегда, чтобы снять напряжение, он включил радио, непрерывно двигая ручку настройки. Привычка, которая обычно выводила Диану из равновесия, сегодня казалась ей всего лишь милой. Она напевала мотивчик, глядя в окно. И думала о приданом. Она хотела устроить настоящую свадьбу, заурядная церемония в городской ратуше – не для нее. Возможно, на побережье. Может быть, на Гавайях. У-у… Как Эд справится с тем, что она зарабатывает намного больше, чем он?

И тут это случилось.

Диана, ткнув пальцем в пульт управления, закричала:

– Остановись!

Сделав опасный вираж, Эд свернул на обочину.

– Вот оно, вот оно!

– В чем дело, Бога ради…

– Мелодия, которую слушал Тобес, мелодия, которую он постоянно слушал лет с пятнадцати, может, и раньше.

Ее пальцы нащупали нужную кнопку. Целых пять секунд в машине раздавались звуки, которые были ей так необходимы. Она заметила, на какой волне работал приемник.

– Слушай, – нервно повторяла она, – слушай, слушай! – Ведь в любой момент диктор мог объявить, какую музыку передавали, – и тогда тайны Тобеса будут принадлежать ей.

Но зазвучала другая мелодия. Одна мелодия сменяла другую. Диана в недоумении смотрела на шкалу приемника. Что же случилось? Звучала другая музыка, они вернулись в царство Берта Бакарака,[62] не сон ли все это?

– Не понимаю, – сказала Диана.

– Пленка с разными записями. Держат под рукой, чтобы заполнять паузы в программе.

– Ты хочешь сказать, что я могу позвонить в студию и выяснить, что это было?

– Наверное…

– Почему у тебя нет телефона в этом проклятом автомобиле?

Лео не преувеличивал: им пришлось прокладывать дорогу сквозь толпу журналистов, осаждавших участок. Сам Ахилл мог бы поучиться у четвертого сословия методам ведения осады. Пока они пробивались вперед – мимо стола дежурного, вверх по лестнице, – на глаза Диане попалась ее модница, эта Немезида о чем-то разглагольствовала перед телекамерой в боковом коридоре. Сегодня, однако, обстановка была посложнее, чем в прошлый раз. Тогда Питер Саймс был уверен, что всех одурачит и выйдет сухим из воды. Теперь события развивались столь стремительно, что он не успевал повернуть их в нужное русло. Эд с Дианой пробрались в кабинет Саймса, немного опередив бурлящую волну, несущуюся за ними.

– Мы дали маху, – лаконично бросил Дэниел Кросгроу, когда они вошли. – Наши ребята говорили, что Харли вообще вне подозрения. Здравствуйте, Диана.

Он пожал им руки, в уголках глаз лучиками собрались дружелюбные морщинки. Улыбнувшись в ответ, Диана вдруг ощутила полную гармонию с окружающим миром. Но это было последнее приятное ощущение – тут же возникло первое осложнение. Все, как один, блюстители порядка, все начальство, – jefes, шефы, как именовал их Эд, – сгрудились над папкой с документами у стола Питера. Журналисты шумели у двери, где-то испустил последний вздох аккумулятор.

– Можете остаться, детектив, – сказал Питер, когда Эд собрался уходить. – Вам будет на что посмотреть.

Альф Терриго, глава детективов, оторвался от папки и одарил Диану улыбкой.

– Наши люди сплоховали, не прочитали ему, как положено, пункт о его правах, – сказал он. – Не знаю, сумеем ли мы теперь поправить дело. Окружной прокурор сейчас едет сюда.

– Я думал, вы заполучили второго свидетеля, – сказал Эд.

– Так и есть, но, черт побери, все это случилось темной ночью, сам знаешь, что из этого выудит ловкий адвокат. Нам нужно его признание.

– Адвокат Харли здесь?

– Он не просил адвоката.

– Но вы предложили ему позвонить по телефону?

– Он не захотел.

Эд присвистнул.

– Почему бы не попытаться еще раз? – медленно проговорил он.

Терриго кивнул:

– Мы думали над этим. Формально обвинение ему еще не предъявлено. Проблема в следующем: если он подтвердит свое первое признание, то не станут ли нас упрекать, что мы тянем резину и устраиваем представление по второму разу? А если во второй раз он ничего не скажет? Понимаешь?

– А как быть с прочими убитыми? – вмешалась Диана. – С этими юношами? Харли признался неофициально только в убийстве Уолтертон, верно?