Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

Верность Сэта долгое время оставалась для Аскания загадкой. Она разрешилась очень неожиданно и загадочно. В Египте Асканий прожил больше шести лет. Поднимаясь вверх по Нилу, он посетил многие города этой великолепной страны, своей родины. Везде он старался найти хотя бы небольшие признаки прошлого, когда он в облике мятежного Эхнатона нёс на себе Красный и Белый Венцы Египта. Но, увы, прошлое скрылось под песками, лишь кое-кое где находились развалины старых храмов, которые он помнил.

Только Фивы, бывшая столица Египта вернули его назад. Сквозь стены реальных домов Асканий увидел город многовековой давности. Его сердце щемило от боли и желания вернуться в прошлое. Поняв, что долго он здесь не выдержит, Асканий уехал из Фив.

Недалеко от бывшей столицы Египта когда-то находился огромный, религиозный центр бога Атона, поклоняться которому Эхнатон заставил всю страну. Ни одного своего храма Эхнатон-Асканий не нашёл. Он начал понимать, что всё, сделанное им при жизни, было сделано зря. Он решил поскорее вернуться в Александрию и в библиотеке или у местных учёных, узнать хоть что-нибудь о своём правлении, узнать, что о нём думали потомки после смерти, и почему по всей стране нет ни одного храма, построенное в честь Единственного бога Атона. Обратный путь они проделали быстрее и с меньшими приключениями, потому что теперь Асканий не заглядывал во все доступные и малодоступные пирамиды, гробницы и старые города. В Александрии он узнал то, что ошеломило его и потрясло. О фараоне Эхнатоне не знал ни один историк, не было написано ни в одном папирусе, о нём никто не знал. Выходило, что он никогда не жил? Это могло бы привести Аскания к помешательству, так как он мог решить, что всё, что он о себе знает — не более, чем сон, плод больного воображения. Могло, если бы перед тем он не провёл ночь под колоссальными статуями Аменхотепа III, своего отца…

Когда-то этот храм считался величайшим в Египте, а сейчас от него остались только огромные статуи Аменхотепа III, рядом с которыми человек казался жалкой мышью. Асканий пришёл сюда не просто так. Лучше, чем все остальные события он помнил, что привело его в храм отца в тот знаменательный день. Те же чувства привели его сюда и в этот раз. Он опять не понимал, для чего человек живёт, и в кого он должен верить, чтобы его жизнь была наполнена смыслом. Асканий ни на минуту не сомневался, что Эхнатон поступил правильно, введя в стране культ Атона, ведь он решился на это не просто так, ему был послан знак… Но тогда почему эта вера не удержалась, и люди опять вернулись к многобожию?

За прошедшие полторы тысячи лет Нил изменил русло, и теперь колоссы стояли так близко от него, что в дни разлива находились в воде. Сейчас у их подножия росла мягкая, зелёная трава, и Аскании устало опустился на неё в тени одной из статуй. Вдруг Сэт повёл себя очень странно. Он встал между колоннами, там, где когда-то был вход, и сначала опустился на колени, а потом распростёрся на земле. Асканий не посмел подходить к нему или окликать и удивлённо смотрел на друга. А тот всё лежал и явно не собирался вставать. День близился к концу, солнце уже коснулось песчаного горизонта. Вдруг Сэт встал и, быстро подбежав к Асканию, взял его за руки и попытался заговорить, но из его рта раздалось только невразумительное мычание. Создалось впечатление, что Сэт забыл о своей немоте, и теперь пришёл в ужас от этого открытия. Его лицо выражало такое отчаяние, какого Асканий никогда в нём не наблюдал. Ночь так и застала их, Сэта — в состоянии абсолютной обречённости, Аскания — в состоянии глубочайшего удивления и растерянности.

— В этом нет ничего удивительного, — услышали они очень тихий, но насмешливый голос, — предательство не должно оставаться безнаказанным.

Мужчины повернули головы на голос и отшатнулись. Между статуями Аменхотепа стояла женщина, точнее не стояла, а парила над землёй. Её очертания то расплывались, то опять принимали чёткую форму.

— Мама… Царица… Тий.

— Да, это я. То, что от меня осталось после смерти. Моей душе не нашлось места в Стране без предела115. Я наказана за то, что предала тебя, сын. Я хотела убить тебя. Но мне это не удалось. Но за это желание моя душа наказана вечным скитанием по земле. Это невыносимо!

Асканий подошёл к ней, протянул руку, и почувствовал только могильный холод. Но он не вздрогнул, не отошёл подальше, а остался стоять рядом с несчастным привидением. Тий явно обрадовалась, её бледные, едва заметные губы растянулись в улыбке. Она повернулась к Сэту.

— Кто он сейчас? — спросила Царица.

— Друг, — удивлённо ответил Асканий.

— И хороший друг?

— Да, очень верный, предан, как собака. Хотя звучит это довольно грубо.

— Я читаю его душу. Ему сейчас очень плохо. На этом месте когда-то стояли ступени, на которых началась его ложь и предательство. Теперь он недалёкий человек, он не понимает, что произошло с ним здесь. Ведь сейчас, как и ты когда-то он вспомнил свою прошлую жизнь и ничего не может понять. Сколько лет вы вместе?

— Больше десяти, — Асканий-Эхнатон не удивлялся словам матери. Он давно понял, что в мире возможно всё. Он просто слушал.

— И он верен тебе? И спасал тебе жизнь?

Асканий кивнул. Он глянул на Сэта и увидел, что тот смотрит на них горящими, безумными глазами. Асканию стало жаль верного друга, и правой рукой он сжал его плечо. Другая его рука всё ещё касалась призрака.

— Он не помнит, кем был в прошлой жизни, когда ты доверял ему, а он предал тебя, очень коварно предал. Но его душа знает вину и искупает её, как может. Я думаю, ты уже догадался, кем он был раньше?

— Пинхази, — кивнул Асканий. — Я думаю, он искупил свой грех. У него была очень тяжёлая жизнь, до нашей встречи. И если бы не он, возможно, я бы уже умер. Я про…

— Молчи, — вскрикнула Тий. — Ты хотел сказать слова прощения?

— Да, — удивлённо подтвердил Асканий. — Разве ты не хочешь их услышать?

— Очень хочу! Больше всего на свете хочу. Но когда ты их произнесёшь, я исчезну, уйду на покой. А душа твоего друга освободится от несчастной души Пинхази, без неё он будет жить легко и спокойно. Но ты не узнаешь ещё кое-что. Сразу после твоей