Любовь срывает маски - Дебора Мартин

Безысходная печаль, прозвучавшая в ее словах, глубоко ранила его. Одна часть его души рвалась утешить ее, сказать, что он защитит ее от всего мира несмотря ни на что. А другая — напоминала, что она лгала ему с самой первой их встречи. Девушка воспользовалась его хорошим к ней отношением, пока он не потерял голову настолько, что готов был выполнить любое ее желание. Но теперь с этим покончено!

— Совершила ли ты преступление, в котором тебя обвиняют? — задал он ей вопрос тоном более жестким, чем намеревался. Этот вопрос вертелся у него на языке с той самой минуты, когда он обнаружил правду. — Ты действительно приготовила отраву, которую нашли в лекарстве у твоего отца?

Мэриан почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. А она-то думала, что нельзя вынести боль сильнее, чем та, которую она испытала за последние полчаса! Она обратила на него свой пылающий яростью взгляд:

— И ты еще можешь об этом спрашивать? О, ну конечно же! Я и забыла, какой коварной и вероломной ты меня считаешь!

— Мина, послушай…

— Не смейте называть меня так, милорд! — сквозь зубы прошипела она. — Этим именем меня, любя, называла моя мама. Мина — уменьшительное от Люмина. — Мэриан невесело рассмеялась. — Вам наверняка понравится горькая ирония, заключенная в этом, ведь на языке народа моей матери это слово означает «свет». Когда-то и вы называли меня так, испытывая ко мне, как я надеялась, нежную привязанность. Но теперь я вижу, как я ошибалась. Что ж, отправьте меня на виселицу, ведь это именно то, чего вы добиваетесь. Но запомните, что вы отправили на верную смерть леди Мэриан. Мина умерла в тот день, когда она так глупо доверилась вашим заботам.

— Черт возьми! — крикнул он, схватив ее за плечи. — Можно подумать, это не ты лгала мне все это время. Я жизнью из-за тебя рискую! Так уж, по крайней мере, я могу потребовать от тебя правды!

От этих слов весь ее боевой задор куда-то делся. Девушка сникла, словно из нее выпустили воздух. С тихим возгласом она отпрянула от него и отошла к окну.

На несколько бесконечных мгновений в комнате повисла гнетущая тишина. Затем Мэриан заговорила, но таким безжизненным, бесцветным голосом, что Гаретт едва узнал свою живую, веселую цыганочку:

— Это так. Полагаю, ты действительно заслуживаешь правды. Что ж, вот она. Я не клала яд в лекарство, которое готовила для отца. Я уверена, что он этого также не совершал, так как мой отец никогда не был и не мог быть предателем и убийцей.

— Но тогда как оно туда попало?

— Не знаю. Должно быть, его туда положил тот, кто хотел, чтобы в преступлении обвинили ни в чем не повинного человека. Но я не знаю никого, кто бы так сильно ненавидел моего отца. У него никогда не было врагов. И тем не менее кто-то хотел его уничтожить. — Она всхлипнула. — И кто-то его убил.

Гаретт едва удержался, чтобы не сообщить ей, что ее отец жив. По зрелом размышлении он решил, что лучше сейчас ничего ей не говорить. Во-первых, прошло слишком много времени с тех пор, как он разговаривал с королем. Возможно, отца Мэриан и в самом деле уже нет в живых. Во-вторых, Его Величество предупреждал его, что Винчелси мог быть участником большого заговора. Если только это было так, то Мина тоже могла быть его участницей, а значит, ей нельзя доверять такие важные сведения.

— Ты говоришь, что кто-то другой подложил отраву в лекарство, — холодно сказал Гаретт, — но по всем данным именно ты дала лекарство в руки своего отца, и с тех пор он ни разу не терял его из виду.

Мэриан пожала плечами.

— Я слышала об этом. Это правда, что я передала ему лекарства сразу, как только приготовила их. Но что случилось потом, я не могу сказать. Я больше не видела отца после того, как он ушел из дома. Возможно, он где-то оставлял лекарства или кто-то незаметно подменил их. Я не знаю. — Она повернулась и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Но только когда я в последний раз видела лекарства, в них не было яда. В этом я могу поклясться.

Мэриан сказала это с такой непоколебимой уверенностью, что Гаретт не мог не поверить в ее невиновность. Всеми фибрами своей души он хотел надеяться, что она говорит правду. И если так, то он все перевернет, камня на камне не оставит, пока не докажет, что она и ее отец ни в чем не виноваты. Но затем им вновь овладели сомнения. Ведь все это время она упорно лгала ему. Что, если она лжет и сейчас? Как мог он ей доверять? Однажды его родители жестоко поплатились за то, что доверились дяде. Что, если и он делает сейчас такую же фатальную ошибку?

А кроме того, оставалось еще так много вопросов, на которые он бы очень хотел получить ответы.

— Почему ты вернулась именно сюда? Почему не покинула Англию?

Она вздохнула и чуть дрожащим голосом ответила:

— Я думала… действительно надеялась, что если я останусь в Англии, то смогу найти человека, который виновен в гибели моего отца. Но эта надежда оказалась тщетной.

Мэриан замолчала. А Гаретт тем временем мысленно вернулся назад к своим первым встречам с ней. Теперь многое находило свое объяснение: ее маска… непонятный страх перед констеблем… манеры и речь настоящей леди. Однако многое все еще оставалось неясным.

— Ты явно испугалась меня, когда первый раз со мной встретилась. Думаю, что могу понять причину. Ты знала, что я — верный слуга короля. Так почему же ты сразу не сбежала, когда у тебя еще была такая возможность?

Мэриан замялась, потом неуверенно сказала:

— Я бы не хотела… отвечать на этот вопрос, милорд.

Гаретт подошел к ней и, схватив за плечи, повернул к себе лицом. Ее глаза сейчас были сухими, но в них притаился страх — страх перед ним, — и это вновь вывело его из себя.

Ни на мгновение не испытывая угрызений совести, он решил обратить этот страх против нее же самой.

— Боюсь, что вам придется ответить на этот вопрос, леди Мэриан, — холодным, официальным тоном произнес он, — потому что сейчас только я один стою между вами и сырой камерой Тауэра. Полагаю, вам не стоит забывать об этом и упрямиться. Я бы хотел услышать от вас ответы на все интересующие меня вопросы.

На короткое мгновение в ее глазах вспыхнул мятежный огонек. Но она подавила его и опустила глаза.

— Я уже говорила, что хотела найти человека, ответственного за арест моего отца. И я бы не уехала отсюда, не попытавшись это сделать.

Такой уклончивый ответ никак не мог его удовлетворить.

— Но если вы понятия не имели, кто этот человек, — настойчиво продолжал выспрашивать Гаретт, — то почему вы искали его здесь, а не в Лондоне, где все и произошло?

Она прямо взглянула на него, и, хотя он чувствовал, как она дрожит, взгляд ее оставался спокойным и твердым.

— Но подумайте сами, милорд! Кто именно выиграл от гибели моего отца? Кто не мог осуществить свою мечту до тех пор, пока мой отец оставался полноправным владельцем Фолкхэм-хауза? Кому не терпелось убрать его со своего пути?

Ответ казался слишком очевидным, и ледяной ужас охватил сердце графа. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог произнести хоть слово.

— Так ты думала, что это я спланировал отравление?

— Я думала, что вы виновны в его аресте, что каким-то образом сумели впутать его в это преступление. Я не знала, кто убил отца. Но вы должны согласиться, что вы — единственный человек, которому было выгодно, чтобы отец навсегда исчез с его пути.

Гаретт разжал руки и оттолкнул ее от себя с глухим проклятием.

— Так ты воображала меня таким монстром? — Он покачал головой, отказываясь поверить в это до конца. Ему было нестерпимо больно от ее подозрений.

— О Боже! — прошептал он вдруг, закрыв глаза, чтобы не видеть ее пытливого взгляда. — Как давно ты… — начал он, затем замолчал и спросил иначе: — Когда ты узнала, что я не виноват в его аресте? Там, в гостинице, когда мы занимались с тобой любовью, ты… неужели, лежа в моих объятиях, ты могла думать, что я виновен в убийстве твоего отца?

Он вовремя открыл глаза, чтобы увидеть, как она побледнела.

— Нет! — воскликнула она, и слезы ручьем потекли по ее щекам. — Нет, тогда я уже не сомневалась, что ты не мог в этом участвовать, иначе я бы никогда…

Боже, спасибо хоть за это, подумал он, глядя поверх ее головы. Он чувствовал, что сейчас, именно в эту минуту едва не умерла очень важная часть его души, он не смог бы вынести мысли, что их жаркие, полные любовной страсти и неги ночи были всего лишь обманом, что она притворялась, что вместо наслаждения и радости испытывала одну слепую ненависть.

— Гаретт, — прошептала она. Когда он не ответил, она произнесла чуть громче: — Гаретт, я хотела сказать тебе все, особенно когда я поняла, что ты… я, честное слово, хотела тебе скоро обо всем рассказать. Но я не знала, что ты будешь делать с этой правдой. Я понимала, как тебе придется тяжело, и я так боялась…

Он опустил глаза и с горечью взглянул на нее.