Обещание - Ольга Романовская

— А Вы смыслите? — усмехнулась Стелла.

Ей не понравилась самонадеянность этого человека, его презрительное отношение к другим людям. Да и покровительственный тон тоже.

Маттей обернулся и окинул её придирчивым взглядом. Постепенно его взгляд смягчился; в нём появился интерес. Он встал и неспешно направился к её столу.

— Ну зачем ты, Стелла? — тихо пробормотал Маркус, толкнув её под столом ногой. — Теперь у нас будет куча неприятностей.

— Кто Вы, прекрасная незнакомка? — Глаза Маттея скользнули по её лицу.

— Я? — Принцесса самодовольно улыбнулась и выдержала паузу. — Достопочтенная лиэнка, которая, смею Вас заверить, понимает в искусстве.

— Я имел в виду Ваше имя.

— Моё имя? Странно, что я должна его называть. Да-да, именно странно, потому что обычно мне этого не требуется в силу моего положения.

— И кто же почтил нас своим вниманием?

— Лиэнская принцесса.

— Ваше высочество? — Его брови удивлённо взлетели вверх.

— Именно. Если Вы сомневаетесь, у меня есть доказательства.

Сеньор Маттей поклонился.

— Боюсь, моё предложение может оскорбить Вас, Ваше высочество, но сегодня в моём доме устраивается подобие званого вечера, — промурлыкал он, — и я почёл бы за честь, если бы Вы осчастливили нас своим присутствием.

— Хорошо, — кивнула Стелла.

Она с показным изяществом протянула ему руку и незаметно подмигнула Маркусу.

Дом сеньора Маттея состоял из двух частей: одна, где находились большой зал и кухня, располагалась в белой башне, а вторая, с жилыми помещениями и малой столовой (дань аристократическим замашкам хозяина) — в другом строении с высоким подвалом, под прямым углом примыкавшем к башне и соединявшимся с ней крытой деревянной галереей.

Званый вечер сеньора Маттея собрал всех жителей Манхе, имевших хоть какое-то представление об этикете. Таких было не много — человек десять, но зато никто из них не мог превратить собрание в пьяную пирушку со всеми вытекающими последствиями. Женщин, исключая Стеллу, было трое: молодая жена архитектора — говорливая курносая Аннабель, чей смех напоминал звон колокольчиков, некая сеньора Дуче — обедневшая вдова какого-то офицера из Джессимы, дальняя родственница хозяина дома, и её молодая дочка Анжел. Фавия, конечно, была не в счёт — в её обязанности входило лишь поддержание хорошего настроения гостей. Смиренно сложив руки на груди, устремив в потолок печальные глаза, она стояла возле музыкантов и пела для них, пела, потому что не могла не петь.

Стол был накрыт в башне и по пышности мог соперничать с обедами богачей Деринга. Посуда была посеребренной — ещё один штрих к портрету хозяина.

Принцесса купалась в лучах мужского внимания. Она смеялась, томно хлопала ресницами и словно нехотя подавала руку кавалерам, смиренно приглашавшим её на танец. Но предпочтение девушка отдавала сеньору Матею — он-то знал, что танцевать — это значит танцевать, а не смущённо топтаться на месте, боясь наступить на длинный подол её платья!

Он всегда знал, о чём поговорить, знал, как делаются комплименты, и даже умел отгадывать её мелкие желания по еле заметным жестам и кивкам головы.

Манхед оказался не таким уж дурным городишком, во всяком случае, здесь были танцы, музыка и кавалеры, знакомые с двуличным куртуазным этикетом. Вернее, всего один кавалер с замашками светского льва. Несомненно, он станет губернатором.

Маттей пытался ухаживать за Стеллой, забыв о присутствии Фавии, а она выводила причудливые рулады очередной печальной баллады о любви, предательстве, ненависти и долге, вкладывая в это всю свою душу, и с тоской краем глаза наблюдала за его формальной изменой (но, в конце концов, он ей ничего не обещал).

В тот день она легла далеко за полночь, счастливая и довольная. До постоялого двора её проводил кортеж из шести вооружённых солдат во главе с будущим губернатором.

В общей сложности девушка провела в Манхеде четверо суток, и все эти четыре дня провела так же приятно, как и первый. Даже ещё лучше.

Стелла стояла на берегу Дикса и смотрела на воду, бликами света слетавшую вниз с небольшой плоской каменной гряды; весь воздух был пропитан влагой.

Малый Дикс — камерный водопад, зато течение воронки и коварное течение реки, завихрившееся в том месте, где вода с брызгами срывалась с камней, ударяясь о неровное дно, представляли серьезную опасность для неосторожных путешественников. Неподалёку от водопада был деревянный мостик. В летние месяцы, когда Дикс мелел, он высоко нависал над бурлящим потоком, но теперь, после обильных осенних дождей, находился в опасной близости от бурлящего водного котла.

— Красиво-то как! Я и не думала, что тут может быть что-то интересное — и вдруг такой сюрприз, — восторженно прошептала принцесса.

— Говорят, озеро Фаэр ещё прекраснее.

— Может быть, но я его пока ещё не видела.

— Увидишь.

Девушка спешилась и присела на корточки, стараясь уловить все нюансы нового для нее явления природы: вид, запах, звук.

— Стелла, тебе не кажется, что лучше передохнуть на том берегу?

— Давай не будем спешить.

Принцесса встала и хотела набрать воды, когда услышала подозрительное шипение. Стоило чуть повернуть голову — и она увидела змей. Постепенно они заполнили всё вокруг. Так вот о чём её предупреждал Мериад!

— По-моему, Маргулай тебя очень любит, раз послал такое количество гадов, — принц указал на змей. — Мог бы ограничиться парочкой, но не стал.

Стелла нервно рассмеялась.

Они отступали к реке, преследуемые злобным ядовитым морем.

— Они почти ползают по моим ногам! — верещала Стелла. — Я не знаю, что с ними делать!

— Попробуй пробиться к лошадям.

— Это шутка? Тут тысячи змей, а до Лайнес — не меньше сорока шагов!

— Тогда прыгай в реку.

— По-твоему, я похожа на самоубийцу?

Люди, доведённые до отчаянья, способны на безрассудные поступки. Пересилив страх, принцесса прыгнула в ядовитое море, надеясь, что сумеет выбраться невредимой, но почти сразу же острая боль пронзила ногу, вошла в тело до самой кости, а, может, и глубже.

Змея разжала объятия, медленно сползла на землю, оставив на память о себе небольшую ранку на лодыжке.

Боль усилилась, стало трудно дышать, закружилась голова…

Стелла очнулась на другом берегу Дикса.

Маркус перевязывал ей ногу.

— А где змеи?

— Они исчезли, когда одна из них ужалила тебя.

С помощью друга она приподнялась на локте; дурнота до сих пор не прошла.

— Когда я нашёл тебя, у тебя на шее кровоточила какая-то царапина, — сообщил принц, заканчивая перевязку, — но теперь она исчезла.