Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

ширину захвата земли сошниками и отвалом (полицей) сохи, равную примерно 20 см, мы придем к выводу, что для того, чтобы вспахать этот участок, крестьянину нужно прошагать приблизительно 53 км (48 верст). И не просто прошагать по вздыбленной земле, а одновременно управлять, удерживая в руках трудовой инструмент. Если же лошадь слабосильна, капризна или неопытна, то нужно и помогать ей, и понукать ее, подхлестывать и т. п. При этом еще необходимо было время на ремонт постоянно рвущихся, трущихся друг о друга деталей сохи, время на отдых и т. п. Если же соха захватывала (как это часто бывало) 17,5 см, то маршрут увеличивался примерно до 63 км (57,6 версты). Однако даже 24 версты для крестьянской лошади были непосильной нагрузкой[962]. При этом лошадь могла брать глубину вспашки не более двух вершков (ок. 9 см).

В дмитровском селе Турбичеве на однократную пахоту сохой шло 4,5 чел. – и коне-дня в среднем на десятину в двух полях. В кашинской подмостырной слободке Троице-Рябова монастыря на ту же работу шло 4,3 чел. – и коне-дня. В другом же кашинском селе – Воскресенском – затраты были намного больше – 6,8 чел. – и коне-дней на десятину[963]. Во всех этих случаях почва была отнюдь не самой легкой, и крестьянин вышагивал за сохою в день всего лишь по 8–12 км.

На легких почвах в суздальском селе Хрепелеве на однократную вспашку сохой одной десятины пашни шло 2,3 чел. – и коне-дня[964]. То есть на “супеси” или песке крестьянин мог “отмахать” по пашне в день около 18–19 км. Вряд ли эта работа на песчаных почвах была более легкой. Скорее наоборот. Но максимальным напряжением сил здесь можно было экономить время, а это делало возможным посев в лучшие сроки. Вспашка косулей обычно шла на тяжелых почвах, но в суздальских селах (о которых у нас есть наиболее точные сведения) косулей пахали и на “супесях”. В селе Оба-комлеве была “земля черная с песком”, и при однократной вспашке косулей с двумя лошадьми требовалось всего лишь 1,3 чел. – дня при 2,5 коне-днях (в одноконных это составит 1,9 чел. – и коне-дней). В другом суздальском селе – Фомиха – “земля иловатая с песком”, и затраты труда еще меньше – 1,2 чел. – дня при 2,3 коне-днях или 1,8 чел. – и коне-дней в одноконных днях (здесь также пахали косулей, запряженной двумя лошадьми)[965].

Надо учесть, что при вспашке косулей захват земли примерно в полтора раза шире, чем у сохи. Поэтому маршрут вспашки участка размером в десятину сокращается до расстояния приблизительно в 30–35 км. Правда, крестьянин управляет здесь уже двумя лошадьми, что сложнее, и иногда требуется помощник. Да и сама косуля весила 2 пуда. Однако тяга двух лошадей повышает скорость пахоты, и в итоге крестьянин пашет десятину на легкой почве, как мы видели, скорее, чем сохой (затраты на десятину 1,2–1,3 чел. – дня при 2,3–2,5 коне-днях). Преимущество в экономии времени здесь совершенно очевидно, хотя и это была тяжелейшая работа.

Как уже говорилось, косули гораздо чаще употреблялись на тяжелых почвах, при подъеме целины или залежи (т. е. драли дерн или так называемую “дебру”). На самых тугих, “отягтительных” грунтах косули употреблялись лишь после плуга на второй и третьей вспашках. Поэтому практически затраты труда и конной тяги и на косуле были большей частью очень велики. В Юрьев-Польском у. в сельце Кузминском Спасо-Симонова монастыря однократная обработка ярового поля требовала 8 чел. – и коне-дней, то есть в 6–7 раз больше, чем на легких землях. В ряде других селений (в деревнях Товаркове, Глятки-на-Колодезях, Тимошине) примерно 5,8 чел. – и коне-дней на десятину[966]. В труднейшем “единоборстве” с землей крестьянин, управляя двухпудовой косулей и двумя лошадьми, в рабочий день проделывал здесь путь по пашне не более чем в 4–6 км. И все это только для того, чтобы лишь один раз вспахать землю! А ведь мы видели, что озимые поля по всей России, как правило, не просто вспахивали, а “двоили”, а иногда и “троили”, то есть пахали два и три раза. Под важнейшие яровые культуры (кроме овса) почти всюду пашню также “двоили” и даже “троили”. В ряде местностей “двоили”, а подчас и “троили” под все без исключения яровые культуры.

Следовательно, тяжесть работ, затраты труда фактически возрастали многократно. Это значит, что при двукратной обработке пашни сохой путь пахаря удлиняется с 53 км примерно до 106 км, при трехкратной – до 159 км, а четырехкратной – до 212 км.

Правда, нагрузка при второй, третьей и т. д. вспашке уменьшается и скорость возрастает (при второй тратится 75 %, а при третьей – 50 % первоначального времени)[967], но в целом затраты остаются очень большими. Это была тяжелейшая работа. Тяжесть ее становится непосильной и для человека, и для рабочего скота при необычайной краткости сельскохозяйственного сезона в России. Русский крестьянин почти никогда не пахал зябь, так как октябрь был уже преддверием зимы, земля раскисала или, наоборот, твердела от заморозков и т. д. По этой же причине особых климатических условий он не мог пахать под яровые ни в феврале, ни в марте, как это могло быть в Англии, и даже в апреле, как пахали в Польше. “Троение” пашни при одной лошади было в условиях России максимумом возможностей физических усилий крестьянина. Подобная интенсификация возделывания почвы практически достигала здесь своего предела и применялась лишь в силу крайней необходимости. Причем, как мы видели, “троили” землю не только под прихотливые культуры, но иногда и под рожь. Так, описывая село Алабузино с 33 деревнями Бежецкого у. Тверской губернии, офицер-ревизор скупо и лаконично отметил весьма трагическую ситуацию: “поселение они имеют на весьма тяжелой к пахоте и скородьбе земле и требует та земля и пахоты, и скородьбы, и удобрения довольным навозом, которую завсегда пашнею (курсив мой, – Л.М.) они одобряют к севу неточию дважды (т. е. не только дважды, – Л.М.), но и трижды. А ежели когда пашнею и навозом не удобрят, то многие и хлеб, за недостатком, покупают”[968]. Иначе говоря, при малых дозах навоза малейшее ослабление интенсивности обработки земли сразу же ведет к резкому падению урожайности и нехватке хлеба.

Пахота плугом

Такое орудие, как двухколесный плуг, запряженный двумя лошадьми, применялось, как мы уже говорили, только лишь на “тугих”, “отяготительных” иловатых и глинистых почвах. Иначе говоря, использование его диктовалось отнюдь не стремлением к повышению плодородия (хотя изредко встречалась и эта мотивировка), а суровой необходимостью – иначе землю просто не вспахать, –