Опылители Эдема - Джон Бойд

— Он пока не безумен, Фреда, — успокаивал ее Хал. — Его помешательство еще только начинается. Если бы ему удалось решить эту треклятую проблему — как опыляются орхидеи, — он был бы таким же нормальным, как вы и я, разве что орхидеи действительно гуляют. Но тогда безумны мы, а он в здравом рассудке; и он, может быть, прав.

— Он хочет, чтобы я помогла ему на Тропике, — сообщила она подчеркнуто твердо.

— Не могу представить себе лучшего места! — сказал Хал.

— Если бы не эта наша злосчастная свадьба, я с радостью отправилась бы на Флору и, думаю, смогла бы показать Полу один-два приема опыления.

— Не уверен. — Хал с сомнением покачал головой. — Пол так безнадежно непорочен. Почему бы нам обоим не отправиться на Флору и не показать ему, как это делается?

— Нет, Хал. Вы еще не получили вашу ученую степень, а мы с Полом еще не поженились.

— В моих кругах оба эти препятствия считаются чисто академическими.

— Но вы не понимаете, Хал. Я — девственница.

— Если вы этим хвастаете, то я с удовольствием пошучу с вами на эту тему. Если вы жалуетесь, то мне хотелось бы убедить вас в том, что между сексом и моралью не существует противоречия, — когда одна девушка лишается девственности, это знаменует собой расцвет другой.

— Вы все еще не понимаете, Хал. Это не вопрос этики. Мой психиатр говорит, что во мне глубоко затаился страх перед вступлением в близкие отношения с мужчинами.

— Фреда, я терпеть не могу делать обобщения, но то, что говорит вам какой-то психиатр, вероятнее всего, — пустая болтовня. Я могу доказать, что у вас нет этого страха. Только подождите, пока я допью эту бутылку вина.

— Нет, мы допьем ее вместе, — запротестовала она, — вы же за рулем.

Пока Хал разливал вино, она сидела, откинувшись на спинку стула; ее мозг был совершенно ясен и работал превосходно. Она, например, знает, почему скатерти в итальянских ресторанах всегда с красными отметинами: экспансивные итальянцы расплескивают на них вино.

Лишь стоило ей вспомнить о загвоздке с тюльпанами, как она — благодаря нынешней ясности ума — сразу же сообразила, что веноподобные переплетения, которые она увидела на флюорограмме, только венами и могли быть. Если это так, то эти растения хотя бы чуточку еще и животные. Даже чуточку животные должны обладать инстинктами. Пол говорил, что мужские тюльпаны живут вперемешку с женскими. Вполне вероятно, что тюльпаны могли научиться непосредственному опылению — с тычинки прямо в яйцевод, — ведь научились же подсолнухи вертеть головой за солнцем.

Идеи, конечно, сыроваты, но они воодушевили ее, и курс, которым она должна следовать, вдруг лег перед ней так же отчетливо, как большая окружная дорога от Фресно до Уитуотерсренда.

Она наклонилась вперед и, понизив голос, заговорила:

— Мы здесь строим слишком много догадок, имея слишком мало информации. Я решила опылять эти тюльпаны собственными руками, надо только поймать начальный момент бракосочетания и обеспечить возможность контроля за оплодотворением. Если у них это получается с помощью коала-землеройки на Флоре, то должно получиться и на Земле с помощью Фреды Карон! Я буду загружать в компьютеры все данные о том, что у них будет получаться, вплоть до седьмого колена, и решу все проблемы Пола прямо здесь, на Земле. Когда он приземлится, я преподнесу ему отпечатанную и переплетенную диссертацию «Способы опыления, используемые орхидеями Флоры». Моя диссертация послужит сразу двум целям — вернет ему здравый рассудок и покажет, кто из нас босс.

Она размахивала вилкой перед лицом Хала и, заметив это, поняла, что кьянти не только сделало ее мозг ясным.

— Обед окончен, Полино, — сказала она отрывисто. — Пойдемте.

По мере приближения к дому радостное расположение духа Фреды вовсе сошло на нет, зато рассудительность возвратилась на свое законное место. К тому времени, когда он остановил машину на подъездной дорожке перед жилыми корпусами для незамужних, у нее уже был готов контрплан по упреждению операции Хала «Анаконда».

Когда он, с затаенной угрозой в голосе, осведомился:

— Всего лишь «Спокойной ночи, доктор Карон», или Галатея ожила? — Она сразу же ответила:

— Не двигайтесь с места.

Легко выскользнув из машины, она энергично захлопнула дверцу, обошла машину спереди и, подойдя с его стороны, оказалась рядом с ним и над ним.

— Во-первых, вы не грек. Вы — латинянин, а латиняне — отвратительные любовники. У меня нет личного опыта, но я читала надписи на стенах дамского туалета… А сейчас, спрячьте руки под щиток управления.

Пораженный, он повиновался ее указаниям. Она обхватила его голову обеими руками сверху и снизу, наклонилась и поцеловала его так крепко, что он застыл, как в шоке. Быстро отпустив его, она сказала:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — почти проскулил он в ответ.

Она взбежала по ступеням, повернулась, помахала рукой все еще сидящему в изумлении парню и вошла в здание. Реакция Полино ее позабавила, а собственная выдумка развлекла. Шалости ради она повела себя как распутница, но не ожидала повергнуть его в такую растерянность и уж никак не думала, что обратная волна его шока докатится до нее и заставит затрепетать ее собственное тело.

Завтра она, скорее всего, пожалеет о своей ребячливости, но нынче вечером ей удалось изобличить во лжи психиатра, который однажды сказал:

— Мисс Карон, вы питаете отвращение к физической близости. Это делает вас идеально подходящей для занятия науками о растениях, однако брак будет сопряжен для вас с затруднениями, если вы не встретите мужчину столь же строгого и дисциплинированного, как ваш отец.

Но может быть, он и не лгал, подумала Фреда. Она, не колеблясь, остановила свой выбор на Поле, потому что его формуляр очень точно совпадал с формуляром ее отца.

Фреда чистила зубы и улыбалась своему отражению. В Хале Полино она не обнаружила ничего такого, чего уже не знала до этого обеда. Парень ей нравился, но он — плохое влияние, и не только на методологию Пола. Еще шесть месяцев в компании этого студента, и Пола можно будет застать прокрадывающимся вместе с ним в Старый Город с целью на практике доказать отсутствие противоречия между сексом и моралью. Теперь Хал Полино подвергнут испытанию, он изобличен, а проведенное судебное дознание успокоило ее совесть. С трудом забравшись в постель, Фреда громко пробормотала:

— Черт с ним, я же не нарушаю его конституционные права!

После трех чашек черного кофе на завтрак Фреда отправилась в оранжерею и предприняла две попытки найти потерянные семена. Первый поиск строился на логике умозрительного восстановления траекторий полета других семян с учетом возможного рикошета от флюороэкрана. Второй она вела, методично просматривая один участок пола за другим, и явившийся на службу господин Хокада, ее полевой бригадир, застал Фреду на четвереньках. Она поднялась, сказала ему, что ей требуется два акра вспаханной земли между оранжереей и оградой, и попросила отнести в лабораторию мертвый тюльпан для химического анализа. Она решила, что два семени, должно быть, прилипли к подошвам обуви Полино, когда тот собирал их товарищей по стручку.