Сатрапы Сатаны - Юрий Удовенко

Красный террор, как средство грабежа и эксплуатации народа, в России не прекращался никогда[427].

В 1922 году В. И. Ленин, жаждущий дальнейшей экспроприации и порабощения россиян, был убежден в невозможности прекращения террора и необходимости его законодательного урегулирования. Так, 17 мая 1922 года Ильич наставлял наркома юстиции Курского: «... Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас.

... С коммунистическим приветом, Ленин!»[428].

Последние четверть века СМИ рассказывают нам о «красном терроре», забывая о «белом».

Ряд исследователей полагают, что «белый» террор берет свое начало 28 октября 1917 г. В этот день юнкера разоружили и расстреляли у памятника Александру II в московском кремле порядка 300 революционно настроенных солдат 56-го запасного полка[429] .

Однако фактически «белый террор», как движение началось восстаниями в Рыбинске, Муроме и Ярославле [430], организованными созданным Б. В. Савинковым[431] Союзом защиты родины и свободы. Осуществляя общее руководство восстанием в этих городах, Б. В. Савинков[432] направил в Ярославль монархиста полковника А. П. Перхурова[433] и поручил ему возглавить там вооружённое выступление.

В том же 1918 году антибольшевистским Комитетом членов Учредительного собрания были созданы первые карательные органы и приняты репрессивные меры: в августе созданы Чрезвычайный суд, Министерство охраны государственного порядка и его чрезвычайная часть, в сентябре введена смертная казнь, в октябре установлено военное положение и на всей подконтрольной территории введены военно-полевые суды. Применялись «баржи смерти»[434]. Были арестованы и заключены в тюрьмы около 20 000 человек.

Белый террор от красного, по сути, не отличался ни чем. Те и другие грабили и убивали нещадно и жестоко. За 1918 год при «белой» власти на северной территории с населением около 400 000 человек в архангельскую тюрьму были отправлены 38 000 арестованных, из них около 8 000 было расстреляно, более тысячи умерло от побоев и болезней[435].

Так один из вождей Белого движения Главнокомандующий Добровольческой армии генерал Корнилов[436] перед знаменитым Ледовым походом, якобы, напутствовал своих солдат: «Я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!».

В 1918 году в ответ на зверское убийство большевиками захваченного в плен командира полка М. А. Жебрака (был сожжён заживо) и всех чинов захваченного вместе с ним штаба полка, а также в ответ на применение красными в этом сражении под Белой Глиной впервые за всю историю Гражданской войны разрывных пуль, командир 3-й дивизии Добровольческой армии М. Г. Дроздовский отдал приказ расстрелять около 1000 пленных красноармейцев[437] .

Под станицей Гниловской большевики убили раненых корниловских офицеров и сестру милосердия. Под Лежанкой был взят в плен и заживо закопан в землю разъезд. Там же большевики вспороли живот священнику и волокли его за кишки по станице. Их зверства всё умножались, и чуть ли не каждый корниловец имел среди своих близких замученных большевиками. В ответ на это корниловцы перестали брать пленных. Это подействовало. К сознанию непобедимости Белой армии присоединился страх смерти[438] .

Пленные красноармейцы, после допросов, расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем психически больными людьми. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность — расстреливать большевиков, но, к сожалению, было много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам, офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать пленных[439] .

«...К нам иногда заходил член военно-полевого суда, офицер-петербуржец... Этот даже с известной гордостью повествовал о своих подвигах: когда выносили у него в суде смертный приговор, потирал от удовольствия свои выхоленные руки. Раз, когда приговорил к петле женщину, он прибежал ко мне, пьяный от радости.

— Наследство получили?

— Какое там! Первую. Вы понимаете, первую сегодня!.. Ночью вешать в тюрьме будут...

Помню его рассказ об интеллигенте-зеленом. Среди них попадались доктора, учителя, инженеры...

— Застукали его на слове "товарищ". Это он, милашка, мне говорит, когда пришли к нему с обыском. Товарищ, говорит, вам что тут надо? Добились, что он — организатор ихних шаек. Самый опасный тип. Правда, чтобы получить сознание, пришлось его слегка пожарить на вольном духу, как выражался когда-то мой повар. Сначала молчал: только скулы ворочаются; ну, потом, само собой сознался, когда пятки у него подрумянились на мангале... Удивительный аппарат этот самый мангал! Распорядились с ним после этого по историческому образцу, по системе английских кавалеров. Посреди станицы врыли столб; привязали его повыше; обвили вокруг черепа веревку, сквозь веревку просунули кол и — кругообразное вращение! Долго пришлось крутить. Сначала он не понимал, что с ним делают; но скоро догадался и вырваться пробовал. Не тут-то было. А толпа, — я приказал всю станицу согнать, для назидания, — смотрит и не понимает, то же самое. Однако и эти раскусили было — в бега, их в нагайки, остановили. Под конец солдаты отказались крутить; господа офицеры взялись. И вдруг слышим: кряк! — черепная коробка хрястнула, и повис он, как тряпка. Зрелище поучительное»[440].

От рук казачков атамана Всевеликого Войска Донского Краснова[441] в 1918 году погибло более 30 тысяч человек. «Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня» — распорядился Краснов-ский комендант Макеевского района 10 ноября 1918 г. [442].

7 августа 1918 года Деникин[443] издал указ, согласно которому все лица, обвиняемые, как во враждебной Добровольческой армии деятельности, так и в иных преступлениях, должны были предстать перед военно-полевым судом, крутым и скорым до расправы. В июле 1919 года был принят закон, предусматривающий смертную казнь для всех, кто имеет отношение к советской власти[444] .

Легионеры 40-тысячного чехословацкого корпуса, восставшие против большевиков в мае-августе 1918 года в Поволжье, Сибири и на Урале нещадно уничтожали красноармейцев, советских и партийных функционеров и сочувствующих им граждан. Только в Поволжье в 1918 году легионеры, совместно с Комучем казнили более 5 000 человек[445].

8 августа 1919 года польские войска захватили Минск, а 25 апреля 1920 года двинули на Киев. Вторжение сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расстрелами. Тысячи евреев погибли во время резни в городах Ровно и местечке Тетиево. Состоялись массовые расстрелы мирного населения в деревнях Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка. Из 157 000 красноармейцев, взятых поляками в плен, погибли в концлагерях Стшалков и Тухоли порядка 80 000. Части Красной армии под командованием Тухачевского[446] дали достойный отпор агрессору и гнали его до самой Варшавы.

Отступая, польские палачи уничтожили еврейские местечки:

Пинск, Лунинец, Василевичи, Городея, Койданово, Несвиж, Песочное, Мир, Узда, Столбцы, Уречье — вот далеко не полный перечень уже «белорусских» еврейских погромов, учиненных борцами за Великую Польшу. По данным информационностатистического отдела Евобкома (Еврейский областной комитет) минимальное количество евреев, пострадавших при отступлении поляков из Беларуси летом 1920 года, составило 350 000 человек (из них 120 000 детей)[447]. Так что расстрел польских офицеров в Катынском лесу, если он конечно совершен советскими органами, имеет «исторические корни».

На Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке России свирепствовали войска казачьих атаманов Б. В. Анненкова, А. И. Дутова, Г. М. Семёнова, И. П. Калмыкова, И. Н. Красильникова и прочих. В истреблении россиян этим казачкам помогали самураи.

В следственном деле против атамана Анненкова, начатом в мае 1926 года, сохранились несколько тысяч показаний подвергшихся грабежам крестьян, родственников убитых его отрядом под девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами бог и атаман Анненков, руби направо и налево!»

11 сентября 1918 года при подавлении крестьянского выступления в Славгородском уезде «гусары» Анненкова замучили и убили до 500 человек. В их числе были и 87 делегатов крестьянского съезда, которых по приказу Анненкова изрубили на площади Славгорода против народного дома и там же закопали в яму. Была сожжена дотла деревня Чёрный Дол, в которой располагался штаб восставших, расстреливались, бились и вешались на столбах даже жёны и дети крестьян. Девушек из Славгорода и его окрестностей привозили к поезду Анненкова, находившемуся на городской станции, насиловали, а затем расстреливали. По свидетельству очевидца Блохина, казни аннен-ковцев отличались особой жестокостью: у жертв вырывались глаза, языки, вырезались полосы на спине, их закапывали живьём, привязывали к конским хвостам. В Семипалатинске Анненков угрожал расстрелять каждого пятого жителя города в случае отказа выплаты контрибуции[448].