Дрянной декан (СИ) - Райот Людмила
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наладили, однако. Даже чересчур, с точки зрения Юли.
- Ты действительно хочешь загладить вину? - недовольно спросила она, когда я чуть позже снова попыталась вызвать её на откровенный разговор.
- Конечно, да!
- Тогда прекрати все сейчас же, - заявила брюнетка. - Конечно, прошлого не исправить, и твой ужасный обман так и будет стоять между нами... Но зато я буду знать, что ты раскаиваешься, и моя дружба для тебя важнее мимолетных любовных связей.
Некоторое время я была не в силах что-либо ответить ей. Как только смысл слов подруги дошёл до меня, мне стало ещё хуже, чем было до этого.
- Ты хочешь, чтобы я порвала с деканом?..
Она фыркнула, кинула на меня уничижающий взгляд и отвернулась вполоборота, сложив руки на груди.
- А вам есть, что рвать? Впрочем, не отвечай, мне все равно! Не важно, трахаетесь ли вы или есть нечто большее - главное, закончи это. Согласна?
Я молчала. Потерять подругу или пойти на новый обман? Но сможем ли мы с Верстовским сохранить все в тайне, если правда уже лезла наружу буквально изо всех щелей? Одно я знала точно: я не брошу декана из-за Юлькиной прихоти. Потому что если сделаю это, все равно в итоге потеряю обоих. Гарденина меня может тогда и простит, но вот отец Ромки — точно нет. И вряд ли после случившегося я сама смогу считать ее своей подругой.
Видя, что я замкнулась в себе, девушка пожала плечами и собралась уходить.
- Думай. И, кстати, на твоем месте я бы хорошо подумала, соглашаться ли на роль Гермии. Большая роль — большая ответственность.
«Да не нужна мне эта Гермия! Забирай себе!» - хотела я крикнуть ей вслед, но почему-то снова промолчала. Наверное, мама натренировала меня давать отпор мальчикам и не в меру настойчивым мужчинам, а вот с женщинами, и тем более подругами, я так и не научилась выстраивать границы.
В любом случае, роль мне и правда была не нужна. И уж от нее-то ради задабривания злобной Юленьки я вполне могла отказаться.
Среда прошла также безрадостно, как и вторник, с единственным отличием — с каждым днем я чувствовала себя во все большей и большей изоляции в так полюбившемся мне университете. Сначала я опасалась, что Гарденина потребует ответа на свой ультиматум, но она усиленно транслировала равнодушие к моей персоне. Занятия проходили, будто тягостный сон. А перемены были еще хуже - когда вся группа сбрасывала официальность и начинала шуметь, а Юля с подружками принималась жизнерадостно щебетать, я еще острее ощущала себя отверженной, сидя молча и в гордом одиночестве.
Молчала я и в групповом чате участников спектакля, куда меня добавили еще в воскресенье. Пока другие актеры, танцоры, работники сцены оживленно обсуждали предстоящее событие, я старалась лишний раз не отсвечивать и не напоминать о своем существовании.
Первую репетицию назначили на вечер среды. Народ постепенно собирался в большом актовом зале, куда с сегодняшнего дня пускали не всех подряд, а только избранных. В число избранных, на удивление, попали очень многие, даже Мильнев. И хотя Стасяну выпала честь всего лишь двигать декорации, он был очень горд собой и с его же собственных слов, приготовился от всей души развлекаться, наблюдая за актерскими потугами «остальных».
Под «остальными» он в первую очередь подразумевал Ромку — бывшие неразлучные друзья были в контрах с той самой незадавшейся вечеринки. Уж не знаю, извинялся ли юный Верстовский, но Стас его так и не простил. И, как и я, сидел на занятиях угрюмым отшельником.
Что касается Романа, то меня ждал не очень приятный сюрприз. Я была в таком ступоре после проб, что совершенно упустила из виду, кому предстоит играть главного ухажера Гермии. Да, режиссер спектакля оказался не очень оригинален и взял на роль Лизандра главного серцееда университета.
Перспектива разыгрывать влюбленную парочку вместе с бывшим ухажером вызвала у меня лишь недоумение, тогда как Лена Бердникова, новая пассия Ромы, уже кидала в мою сторону возмущенные взгляды. Самой ей досталась роль одной из фей, никак с Лизандром не контактирующей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я ожидала начала репетиции с содроганием сердца и немного успокоилась лишь тогда, когда обменялась несколькими сообщениями с Вениамином.
«Сможешь прийти на репу?», - мне пришлось редактировать содержимое месседжа, написав вместо «сможете» - «сможешь».
«А надо?», - ответил он.
«Очень желательно».
«Хорошо».
Немного отлегло. Так я буду знать, что в зале есть хотя бы один расположенный ко мне человек.
Верстовский пришел вскоре после начала обсуждений и сел на первый ряд рядом с Игорем Олеговичем. Всех, кому достались крупные роли, усадили на сцене в ряд, а Варя, помощница режиссера, раздала актерам распечатки с текстом пьесы. Я несколько раз открывала рот, чтобы заявить руководящему составу о своем «увольнении» из спектакля, но заявление все никак не срывалось с уст.
Появление декана не осталось незамеченным: кто-то напрягся, кто-то обрадовался. Я мимолетно посмотрела на него и снова уткнулась носом в бумагу. Сегодня он был просто неотразим, но я не стану глазеть на него, как влюбленная дура - буду держать своего «зрелого» парня в тайне столько, сколько получится.
- Юлия, сядь, пожалуйста, рядом с исполнительницей роли Гермии... - начал Игорь Олегович.
- Маргаритой, - подсказал Верстовский, тепло улыбнувшись.
Гарденина вскинулась, будто ей дали оплеуху, но все-таки пересела. Я обожгла декана быстрым предупреждающе-осуждающим взглядом. Мог бы и не показывать свою осведомленность. Я тут сохраняю наш секрет, как могу, а он палит контору и не краснеет!
- Да, Маргаритой. Вам скоро вместе читать диалог.
- Игорь Олегович, по этому поводу... - наконец пискнула я.
- Да? - заведующий драмкружком обратил на меня озадаченный взор. Все присутствующие сделали то же самое. Юля повернулась ко мне всем телом, Верстовский еле заметно покачал головой и тоже обратился в слух.
- Я не уверена, что справлюсь с главной ролью. Мне раньше никогда не приходилось играть в театре. Предлагаю отдать Гермию кому-то более опытному.
Гарденина нервно вздохнула и перевела жадный взгляд на режиссера. Она буквально вытянулась по струнке, желая казаться выше.
- Я могу поменяться с Ритой! - заявила она.
Она готова была «отдать» мне Елену. Щедро и мило с ее стороны, если учесть, что на первых порах она отводила мне удел разве что немой эльфийки.
- Не понимаю, - проговорил худрук. - Маргарита, ты так хорошо показала себя в пятницу... Впрочем, колхоз — дело добровольное... Что думаете, Вениамин Эдуардович?
- Красовская очень скромная, и сама не понимает, какое одолжение сделала вашей труппе, придя на пробы, - ответил декан, продолжая тепло улыбаться и рассматривать бархатные, изрядно запыленные складки падуги (1). - Предлагаю дать ей шанс показать себя.
У меня встал ком в горле от его слов. Невероятно, как хорошо он обо мне отзывается и выгораживает на глазах у всех. Но такие громкие слова, вероятно, могли стать последним гвоздем в крышку гроба нашей с Гардениной дружбы...
- Так и сделаем, - махнул рукой режиссер. - Сегодня читаем, как есть, а по итогу решим. Давайте тогда начнем с первого диалога между Гермией и Еленой. После встречи влюбленных с Тезеем.
Подруга сникла. Все принялись листать распечатку в поисках нужного отрывка. Затем повисла неловкая пауза. Декан тихо кашлянул, и я вдруг поняла, что присутствующие ждут не кого-то, а меня.
- Привет! Куда идешь, мой друг прекрасный? - прочла, стараясь вложить в строку как можно больше дружелюбия.
Юля будто фыркнула:
Прекрасна - я? О, не шути напрасно.
Твоя краса Деметрия пленяет,
Счастливица! Твой взор ему сияет
Светлей, чем звезды, голос твой милей,
Чем жаворонка песнь среди полей...
Гарденина и правда здорово играла. Ума не приложу, как ей удавалось одним лишь голосом показать весь спектр чувств, раздирающих Елену: восхищение и зависть к Гермии, ее отчаяние и боль от неразделенной любви. Одногруппница мечтательно подняла глаза к потолку и смахнула с них несуществующие слезы, после чего продолжила монолог: