Живые в Эпоху мёртвых. Старик - Александр Иванин

Больше она сказать ничего не успела. Бешенство от незаслуженно нанесенного оскорбления сверкнуло в мозгу огненной молнией ярости. Иваницкий автоматически вскинул пистолет и, словно на стрельбище, всадил пулю из «макарова» как раз в центр лба мерзкого отродья Шубникова. Ну, кто теперь из них должен знать свое место?

Грохот выстрела сменил глухой звук упавшего тела.

Тоненько заскулила мать убитой девушки и кинулась мимо него в коридор. Дикий непрерывный крик пронзил окружающий мир. Мать упала на колени перед мертвой дочерью.

Иваницкий повернул голову и встретился взглядом с выпученными гляделками его бывшего начальника. Шубников было рванулся куда-то в сторону, но уютное мягкое кресло сыграло с ним плохую шутку. Оно удержало его в своих нежных объятиях. Четвертой пулей Володя раздробил ему колено. Начальник заорал и упал на пол, опрокинув кресло. Крик Шубникова перешел в тяжелый мычащий стон. Он корчился на полу.

Теперь все мосты сожжены, обратного пути нет. Придется заканчивать разговор. Мешала орущая жена Шубникова. Иваницкий дважды выстрелил кричащей женщине в спину. Нужно было прекратить ее крики. До этого она целовала и гладила лицо мертвой дочери, а теперь упала на нее сверху и замерла.

Володя пошел к Шубникову. Тот по-прежнему корчился на полу. А куда это он так резво прыгнул-то? На маленьком журнальном столике лежало охотничье оружие. Не менее дюжины стволов. Ничего себе!!! Иваницкий плохо разбирался в марках, но сразу выделил дробовики иностранного производства и винтовку на сошках с большим снайперским прицелом. Были здесь и «калашоиды». Неплохой сюрприз. Похоже, гражданин начальник на войну собрался. Нужно было его обыскать, а то разговора может не получиться.

Он пнул Шубникова по рукам, прижатым к колену. Тот надсадно взвыл, но не вырубился. Может, шок, а может, действительно был таким крепким.

У Шубникова с собой оружия не было. Но Вова на всякий случай прострелил ему обе ладони у самых запястий. А вот почему у него пистолетов нет? Неужели он табельного не взял? Этот вывод не вписывался в общую картину бегства семейства Шубниковых.

Поиски завершились практически сразу. Наплечная сбруя висела на вешалке для одежды в коридоре. В левой кобуре торчал служебный ПММ, а вот в правой — машинка посерьезней. Знаменитый австрийский Glock-17. На тумбочке у двери лежала маленькая кобура скрытого ношения на щиколотку с крохотным уродливым пистолетиком внутри. Вот так. Оружие мешало Шубникову собирать дорогое сердцу шмотье — вот он и поплатился за это. Вова нервно глотнул, представив себе, что было бы, если бы Шубников не терял бдительности. Начальника подвела самоуверенность.

Дальше в дом проходить он не стал. Из коридора была видна картина спешных, но не панических, сборов. Иваницкий присел на корточки возле двух женских тел. Дочка лежала лицом вверх, большие красивые глаза широко распахнуты. Было неприятно смотреть в эти мертвые остекленевшие зеркала человеческой души. Жена Шубникова оказалась еще живой. Подрагивали ресницы и шевелились губы. Было похоже, что мать что-то шепчет своему взрослому ребенку. Струйка алой крови текла из уголка ее рта. Пахло кровью и дорогим парфюмом.

Иваницкий не испытал никаких эмоций. Точно так же он смотрел бы на мясные развалы на рынке или на манекены в магазине. Были дела поважнее. Требовалось закончить с Шубниковым. Если он кого-то ждал, они могут приехать в любой момент.

Собрав оружие с вешалки, он вышел на веранду. Его бывший начальник все так же корчился на полу. Он перешагнул через него и начал собирать оружие и патроны. На самом деле Шубников все уже собрал и аккуратно упаковал, кроме ружей, по большим черным сумкам и чехлам. Похоже, напоследок он собирался зарядить все стволы. Иваницкий не желал разбираться в планах искалеченного им человека.

Все стволы и патроны он перетащил в свою машину на улице. Володя проверил готовую к выезду машину начальника. Бинго!!! Там было два «укорота», новенький «кедр» и куча патронов к ним россыпью в полотняных мешочках. Иваницкий поспешил за ворота к своему джипу. Перекладывая стволы к себе на заднее сиденье, он почувствовал укол тревоги под самое сердце, когда услышал звук приближающейся грузовой машины.

Грузовой машиной оказался милицейский автобус. Пазик затормозил возле темно-коричневых металлических ворот вотчины Шубниковых.

Иваницкий растянул довольную улыбку на лице и обернулся к коллегам. Из окна с левой стороны автобуса торчал водитель автобуса — Филимонов. Сквозь лобовое стекло Вова увидел старшего оперуполномоченного Гапича. Тот, несомненно, был пьян.

— Привет, пацаны! — крикнул им Иваницкий и радостно помахал рукой. — Вас только за смертью посылать. Шубников уехал только что.

В открытую дверь вышел пьяный Гапич:

— Не может быть. Он нас сам по рации вызвал и транспорт себе затребовал.

— Нет, Стасик! Он точно уехал. У него же сосед хозяин автоколонны. Забыл, что ли? А может, вы попутали чего?

Гапич переглянулся с вывалившимся из маленькой водительской дверки Филимоновым.

— А ты чего здесь делаешь? — подозрительно спросил Гапич. Вопрос был явно с подвохом.

— Да сам не знаю. Шубников меня накануне к себе пригласил. А я только сегодня смог подъехать. Извинялся он передо мной.

— Да иди ты!!! — не смог скрыть своего удивления Гапич.

Все равно матерый опер не поверил ему.

Ситуацию разрядил Филимонов:

— Так это? Значит, нам ехать можно? Так мы поедем, значит?

— Погодь! А он нам точно никакой записки не оставлял? — опять заволновался Гапич.

— Да хватит тебе! Поехали! У тебя своих забот мало? — заторопил опера водитель автобуса. — Ты как хочешь, а я лыжи разворачиваю и давлю педали отсюда, пока чего-нибудь опять не объявилось.

Иваницкий еще минуты две наблюдал перебранку Гапича и Филимонова. Победила дружба. Гапич угостил Филимонова и Володю хорошей мягкой водкой из своей фляжки, после чего они уехали. Иваницкий поймал себя на том, что не может перестать улыбаться. Губы словно судорогой свело.

Спровадив помощников, он вернулся в дом. Наворотить таких делов и главного не сделать — это было совершенно непростительно.

Шубников сидел, прислонившись спиной к большому мешку, набитому чем-то мягким, тряпками, наверное, или шубами. Он уже не корчился и не стонал. О его боли можно было догадаться только по бескровным, плотно сжатым губам и выражению покрасневших глаз со зрачками размером во всю радужку.

Иваницкий присел перед ним на корточки и заглянул бывшему начальнику в глаза. Сколько он сам страдал от этого человека. Вечные оскорбления, унижения, издевательства. Сейчас его враг тоже страдал, страдал очень сильно, искупая свою вину перед Володей. Как он мечтал, что вот так будет сидеть перед Шубниковым и смотреть в его ненавистные глаза, а начальник — страдать. Только ожидаемого облегчения и удовольствия он не испытывал. Из придуманной им картинки выбивалось одно. Шубников смотрел на него без тени страха и раскаяния. Он не будет его умолять о прощении и пощаде.