Живые в Эпоху мёртвых. Старик - Александр Иванин

Через три года ее школы Володю отправили в другой город. И там он засиял новой яркой звездой среди общей массы прохарей. Его роль звездного мальчика закончилась через год, когда в следствие пришел новый начальник. Володю он невзлюбил и превратил в омега-самца коллектива, или просто в козла отпущения. Мучения Иваницкого не прекращались подряд три года. Знал бы Шубников, чем для него закончится это воспитание подчиненного, — наверное, он не стал бы так себя вести. Два года мучений прервались очередной тупой реформой МВД, раскидав монстра-начальника и жертву-подчиненного по разным подразделениям.

Иваницкий не был продажным следаком. Он был готов совершенно искренне отстаивать справедливость и бороться за правду, его корежило от некоторых вороватых коллег, которые за деньги могли «помочь» и зарвавшемуся коммерсу, и насильнику малолетних.

Большое впечатление оставили в душе Иваницкого командировки на Северный Кавказ. Здесь можно было все. Методы добывания нужной информации отличались простотой, жестокостью и эффективностью. Он и раньше изредка не гнушался заехать слабоватому подследственному по печени. А там он получил возможность еще и карать. Полная свобода и безнаказанность просто пьянили.

Весть о приходе Большого Песца докатилась до Иваницкого очень быстро. Когда начались внезапные беспорядки, начальник ГУВД мобилизовал всех до единого сотрудников вверенного ему управления. В итоге на второй день осталась в живых от силы четверть кадрового состава всех подразделений. Самыми страшными были первые сутки. Основные потери понесли из-за полного отсутствия информации о новой напасти и тупейшего шапкозакидательства непосредственного начальства. Иваницкий учился выживать в новых условиях на практике. Практическое обучение стоило слишком дорого — Володя потерял практически всех своих коллег.

Понимание того, что властям да и всей стране — крышка, окончательно сформировалось у него к концу первых суток. Вопреки общей панике, он внезапно почувствовал свободу и легкость. Он не знал, сколько ему осталось в новом мире и как он погибнет, но последний длинный или короткий промежуток своей жизни он проведет так, как считает нужным.

Он просто дезертировал со своего боевого поста, прихватив оружие и стоящий поблизости автомобиль. Он понимал, что его гибель не за горами, а дышит холодным выхлопом в самый затылок. Сегодня он убил двоих обратившихся сослуживцев и одного укушенного. Оставалось только гадать, как скоро придет его очередь бродить по улицам деревянной походкой и искать живых людей, для того чтобы их сожрать.

Было несколько дел, которые он обязательно хотел сделать до своей смерти. И прежде всего он хотел на равных объясниться с ненавистным Шубниковым. Вылить на него всю горечь и обиду, которые он носил внутри все эти годы. Нельзя так обращаться с человеком, а может, Шубников его и за человека не считал. Когда-то давно Иваницкий даже планировал убийство своего начальника — так он его ненавидел. А сейчас он просто хотел объясниться.

Шубников отсиживался на своей немаленькой даче. В свое время Володя не раз стоял у него перед воротами, дожидаясь, когда его величество соизволит выйти и сообщить, зачем же оно вызывало Иваницкого в выходной день, да еще и с больничного, или из отпуска, или со дня рождения, или…

В этот раз ему открыла двери старшая дочь Шубникова, противная молоденькая стерва, обожающая издеваться над окружающими так же, как и ее отец. Семью своего бывшего начальника он застал за упаковкой домашнего скарба. Большая остекленная веранда перед домом была заставлена ящиками, коробками, корзинами и большими полиэтиленовыми мешками для мусора, набитыми вещами. На чем он собирался это все вывозить?

Шубников оглядел его холодным равнодушным взглядом и процедил:

— Ну вы, блин, посмотрите, кого прислали. Других бестолочей у них не нашлось. Чего стоишь? Помогай давай!

Володя все так же стоял перед большим деревянным столом, сохранившим на своей поверхности следы многочисленных кутежей. Сколько раз у себя в голове Иваницкий представлял во всех деталях и подробностях этот самый важный разговор в его жизни. Но сейчас все мысли спутались в жуткий узел, не позволяя найти тот самый нужный кончик, который позволит его начать.

Шубников с удивлением поднял на него глаза:

— Че встал, обормот? Кто тебя вообще додумался прислать?

Взгляд, полный озлобленного презрения, пригвоздил Иваницкого к полу.

Он выдержал этот взгляд. Первый раз в жизни он не отвел глаз. Иваницкий внутренне закипал.

— Никто меня не присылал, я сам приехал, — неожиданно резко и громко сказал Володя.

— И чего? — Судя по интонации, Шубников готов был взорваться.

— Я поговорить пришел, — твердо сказал он.

— Ты, дебил малахольный, я тобой сейчас задницу вытру!!! — заорал его бывший начальник.

— Сядь, мля! — заорал Володя в ответ. Собственный крик вывел Иваницкого из психологического ступора.

Он достал из кармана ПММ и дважды выстрелил в потолок.

Шубников упал задницей в глубокое мягкое кресло. Глаза его вылезли из орбит. Он задохнулся от возмущения.

— Не ори! Ты теперь мне не начальник! — продолжал Володя.

Видит бог, Иваницкий никого не хотел убивать. За прошедшие сутки он уже трижды стрелял в своих коллег. Два раза убивал неупокоенных и один раз стрелял в еще живого укушенного. А сейчас он просто хотел поговорить, и ничего больше. Ему бы хватило просто слов Шубникова о том, что он сожалеет и просит у Иваницкого прощения. Тогда бы Володя извинился за беспокойство и ушел. Он простил бы Шубникова. Но все сразу пошло не так.

Наверное, еще можно было попытаться вернуться к запланированному Иваницким сценарию, но все испортила дочка Шубникова.

Сразу после выстрелов жена Шубникова в испуге прислонилась спиной к стене и прижала крест-накрест руки к груди. А вот дочка развернулась к Иваницкому в анфас и уперла руки в боки. Тонкие ноздри девицы нервно раздувались, а щеки полыхнули румянцем.

— Да что вы его слушаете. Он же пьяный. Убирайся отсюда, придурок!

Она пошла мимо него и направилась уверенной твердой походкой в дом.

— Я сейчас милицию вызову! — крикнула она на ходу.

Сквозь распахнутую дверь он видел, как стерва подняла трубку стоящего в коридоре телефона, набрала две цифры и демонстративно уставилась на Иваницкого. Последние слова все решили.

— Чего уставился, неудачник? Знай свое место, ничтожество.

Больше она сказать ничего не успела. Бешенство от незаслуженно нанесенного оскорбления сверкнуло в мозгу огненной молнией ярости. Иваницкий автоматически вскинул пистолет и, словно на стрельбище, всадил пулю из «макарова» как раз в центр лба мерзкого отродья Шубникова. Ну, кто теперь из них должен знать свое место?