Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждому поэту, в силу природных особенностей, отличающих его от других, свойственно неповторимое восприятие мира.
Природные свойства складываются из задатков, темперамента, характера, наконец, из множества привычек, совершенств или несовершенств поэта. Самость большого поэта – не есть только талант, гениальность, она еще и господствующий характер.
С. Есенин – «дитя природы». Родители, люди рязанской земли, были первыми наставниками поэта. Судьбе было угодно так искусно «подобрать» среду поэта с первых лет жизни, что поступки окружающих рождали отзвук в душе будущего стихотворца. Даже в самые мрачные годы своей жизни, исколесив полмира и узнав подлость, предательство друзей, поэт не озлобился и оставался до конца дней доброжелательным к простым людям человеком. Однако бывали мрачные дни, когда поэт чувствовал свое одиночество. В письме Г. А. Панфилову, другу по Спас-Клепинской второклассной учительской школе, С. Есенин писал: «... Что-то грустно, Гриша, тяжело. Один я, кругом один, один и некому мне открыть свою душу, а люди так мелки и дики. Ты от меня далеко, а в письме всего не выразишь, ох, как хотелось бы мне с тобой повидаться». Так писал о своем душевном состоянии в январе 1914 года из Москвы 18-летний деревенский юноша. Враждебный город, одиночество заставили поэта о многом подумать, многое переосмыслить, переоценить систему ценностных ориентации, о чем свидетельствуют его письма, написанные разным людям.
Перечитывая стихи, прозу, письма С. Есенина, чувствуешь его естественность. Естественность – это признак талантливости. Деятельность поэта совершается на уровне рефлексии, т. е. на уровне сознательного и бессознательного, происходит без всякого многотрудного размышления, а результат – бередящие душу стихи:
Мелколесье. Степь и дали.
Свет луны во все концы.
Вот опять вдруг зарыдали
Разливные бубенцы.
Неприглядная дорога,
Да любимая навек,
По которой ездил много
Всякий русский человек.
Известно высказывание М. Горького о природной сущности дарования Есенина, оно действительно отражает сознательно-бессознательное отношение поэта к миру: «Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире и милосердия, которое более всего иного заслужено человеком».
Глубоко убежден в том, что никакая начитанность, эрудиция не дают человеку способности образно мыслить, этому нельзя научиться. И только человек, живущий среди лесов и полей, постоянно соприкасающийся с природой, мог так написать о родине, что душу щемит и вызывает яркие ассоциации, связанные с деревней, родной речкой, лесом, полем.
О Русь, – малиновое поле,
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску...
Мне представляется, что образы «малиновое поле» и «озерная тоска» удивительно поэтичны. Конечно, читатель может привести десятки других, среди которых есть и такие: «Златая Русь», «Голубую оставил Русь», «Ой, ты, Русь, моя милая родина», «Сладкий отдых в шелку купырей», «... Хорошо ивняком по дороге», «Сторожить задремавшую Русь». «... Ой, ты, Русь, моя родина кроткая». Прекрасные образы, связанные с Русью, создают восхитительные картины сельской жизни, природы, сменяющие друг друга. В России, пожалуй, не было поэта, который бы мог сравниться в образном мышлении с С. Есениным. Осознаю всю важность данного утверждения, и потому мне остается только сожалеть, что я не могу себе позволить в рамках небольшой статьи развернуто обосновать этот тезис. Ограничусь еще, да простит меня читатель, несколькими дивными эпитетами и сравнениями:
Русь моя, деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Тучи, как озера,
Месяц – рыжий гусь.
Пляшет перед взором
Буйственная Русь.
Решаюсь затронуть в статье вопросы, касающиеся отношения С. Есенина к религии и Западу. Окружение поэта в советское время было сплошь антирелигиозное, естественно, это не могло не сказаться на его отношении к православию и, конечно, на творчестве. В предисловии к двухтомнику 1924 года С. Есенин пишет об этапе в своем творчестве, связанном с его религиозностью, отразившейся в ранних произведениях. «Отрицать я в себе этого этапа вычеркиванием не могу... как и все человечество не может смыть периода двух тысяч лет христианской культуры». В краткой биографии 1925 года, написанной незадолго до смерти, он вновь возвращается к этому периоду в своем творчестве. «От многих моих религиозных стихов и поэм я с удовольствием бы отказался, но они имеют большое значение как путь поэта до революции». И в стихах это противоречие наличествует. Это – дихотомия мыслей и чувствований сомневающегося человека. С. Есенин ее выражает так:
... Стыдно мне, что я в Бога верил,
Горько мне, что не верю теперь.
И тем не менее С. Есенин, как русский человек, как человек крещеный, хотел бы умереть под русскими образами, о чем он поведал в одном из стихотворений:
... Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие и благодать,
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Приходят на память некоторые параллели: религиозные русские философы П. Чаадаев и Вл. Соловьев, боготворившие католичество, в конце жизни примирились с православием, признав ошибочность своих воззрений, а на смертном одре исповедались у православных священников. Смею утверждать, на основании высказываний поэта, что Есенин говорит о своем равнодушии к религии в угоду (сиюминутности) атеистической советской власти. Он ищет оправдательный мотив, чтобы не отказаться от своего наследия религиозной направленности. Свое религиозное чувство он прячет ото всех, но оно обнаруживается у поэта, когда тот говорит об Америке. В 1917 году, еще не побывав за границей, Есенин, анализируя события, происходящие в Европе и Америке, критикует западную цивилизацию за материализм, атеизм и бездуховность. Америка с ее развитой индустрией является для него источником зла.
И тебе говорю, Америка,
Отколотая половина земли,
Страшись по морям безверия
Железные пускать корабли.
В поэме «Инония» С. Есенин не только пророчествует, говоря об угрозе наступления техники, материализма, безверия, но, как и выдающиеся русские религиозные мыслители (К. Леонтьев, Н. Бердяев, Ив. Ильин), сам, может быть, не осознавая, видит Русь мессианским государством. Он искренне считал, что
