Синяя летопись - Гой-лоцава Шоннупэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чаюлпа ответил:
- Учением, сходным с применением жира к ране, в которой остался кусок стрелы, ничего нельзя достичь; учением, сходным с выслеживанием следов вора в монастыре, когда он бежал в леса и горы, ничего нельзя достичь; поэтому, когда признают свой ум несубстанциональным по его природе, оковы внешнего мира падут сами собой, поскольку все-шуньята.
После чего Ньигом спросил:
- Когда вы поняли эту теорию? /22б/
Чаюлпа ответил:
- Я понял ее, когда служил у Чен-а.
Ньигом поинтересовался:
- Делаете ли вы различие между самахита-джняной (mnyam-bzhag ye-shes) и приштха-лабдха-джняной (rjes-thob ye-shes)?
Чаюлпа ответил:
- Я не провожу различия между самахитой и приштха-лабдхой. Если бы я проводил такое различие, то как бы я мог исполнять мои обязанности, и что было бы с моими последователями?
Ньигом снова задал вопрос:
- А они не мешают вашему созерцанию?
Чаюлпа ответил:
- Не мешают!
Сначала, когда он занимался созерцанием, шум открываемых и закрываемых дверей мешал сосредототочению ума, но тогда он положил свой коврик у дверей и созерцал. Позднее, когда он наставлял своих учеников в практике созерцания, он обычно играл на музыкальном инструменте и заставлял их сосредоточиваться. Кто-то считает, что он любил музыку. Когда Чен-а был при смерти, он сказал Чаюлпе:
- Не принимай полного монашеского посвящения.
Поэтому он долго воздерживался от принятия окончательного посвящения. Позднее, помолившись, он увидел сон, где кто-то сказал, что чайтью не следует возводить дважды, т.е. во втором посвящении нет необходимости. Тогда он снова помолился и увидел во сне, как его Учитель дал ему индийскую монашескую одежду (чивара). Он решил, что ему разрешено стать монахом, и принял посвящение. Кальянамитра Ог Чойван был упадхьяей, Манра-ачарьей, Гья Шераб-бар-тайным наставником. Один раз он прослушал «Виная-сутру» у Лантанпы и трижды у Шераб-бара-всего четыре раза. Кое-кто спрашивал у него:
- Делали ли вы записи, когда слушали изложение Учения?
Он ответил:
- Делая записи, ничего не достигнешь! Следует мгновенно постигать "Учение полностью и сразу.
Он как-то сказал обитателям Ча-юла:
- Если ваша цель достигнута, то потребности отпадают.
За год до своей кончины он сказал:
- Во время поминальной службы по Чен-а следует раздать монахам неочищенный сахар, дав каждому столько, сколько он может взять в руку. Позднее у вас не будет уверенности, что вы сможете это сделать.
Говоря это, он имел в виду, что скоро уйдет в нирвану, но обитатели Ча-юла не поняли его. Поэтому он много трудился на благо Учения. В 64 года на 18-й день месяца карттика (smin-drug) года Земли-Коня (1138) он принял позу парьянка и созерцал, потом улыбнулся аскету Чанла и сказал:
- Теперь я лягу в позе льва. /23а/
Струйка пара поднялась от его макушки, покрывшейся каплями пота, и он ушел в нирвану. Тогда старейшины потребовали его тело, и еще две тысячи монахов заявили о своих правах на тело Чаюлпы. Помпопа сказал:
- Если вы позволите останкам этого великого бодхисаттвы разложиться, то те, кто почувствует запах разложения, пойдут в ад, поэтому лучше будет кремировать тело.
Поэтому они кремировали тело на крыше главного храма. Осталось много реликвий, таких как изображения и проч., и каждый из учеников получил свою долю. Везде, куда попадал дым погребального костра, возникали реликвии. Пятьсот из двух тысяч монахов достигли состояния сосредоточения.
Среди ста десяти ученых кальянамитр было девять Великих внешних, восемь Великих средних и трое Внутренних духовных сынов.
Девять Великих внешних: Рабхава Ченпо из Кама; Шапа Линпа Ченпо, Отанпа[395] Ньягамова Великий, Та Великий, Нампарва Великий, именуемый также Анцанпа Великий, - все из Цана.
Восемь Великих средних: Гён Великий, Чагмэлпа Великий, Таши Ганпа Великий, Гьергом Великий, Томшер Великий, Бюлвапа Великий, Банрава Великий и Кучолпа Великий, именуемый также Думпурипа Великий.
Трое Внутренних духовных сынов: Цанпа Ринпоче Дорже Микьо, Гья из Римочен и Нубчонэ из Чагчже-трое.
Кроме них, Ньелпа Ратон, Барил из Цана, Кэру из Цана, Таши Ганпа из Лхо, Урпа Юнше, Пацанпа из Таба, Намова из Шога, Балампа-лама, Ламова, Балэ из Верхнего Ньяна, Гьорпо Кэту, Шакшон из Дола, Юлунпа и многие другие. Они приняли также на себя обязанности в разных монастырях и много трудились на благо живых существ. /23б/
После этого настоятелем Ча-юла стал Цанпа Ринпоче. Он родился в Нуб-юл Роне, в Цане, в год Огня-Змеи (1077), когда Чаюлпе исполнилось два года. Он был сыном великого тантриста (sngags-pa chen-po) по имени Нуб Алала и его жены Рэлгьягса-чаммы. Из-за своих прежних поступков он, кладя ячменную муку в чашку и заливая ее водой, обычно закрывал глаза, как будто совершал подношение воды (chu-gtor). И вспоминали, что, когда отец забирал чашку, он обычно плакал.
У него было видение дакинь, наполняющих все небо. Так, он видел дакиню Барма, одетую в голубые одежды, гневную ликом, которая вручила ему сияющий меч; он взял его и устремился в небеса, но не смог этого сделать. Он говорил, что это было из-за отсутствия руководства учителя. В 12 лет он постиг природу видимых предметов как иллюзорную, но не понял, что это было благодаря прежнему созерцанию, и, бывало, говорил:
- Если бы я встретил тогда таких людей, как Чен-а, в роли учителя, я бы преуспел в этой жизни.
На что Ланлунпа заметил:
- Нет нужды в дальнейшем развитии процесса созерцания и мудрости. Ты собираешься достичь обители видьядхар в этой жизни, как сделал ачарья Бхавья?
- Да, это так, - ответил он.
Примерно в то время он получил посвящение от одного тантриста, и его представление об иллюзорной природе видимых предметов исчезло, и он решил, что эти представления были, должно быть, вредными и были устранены благословением, полученным при посвящении. Не было ни одной тантры или сутры, которую бы он не изучил. Среди его учителей упомянем только переводчиков: Ог-лоцава, Ньенло, Бари-лоцава, Рало, Цэн Кавоче-всего пять. С Цэном Кавоче он изучал «Сутраламкару»[396] и усвоил ее, прослушав лишь один раз. Он читал также текст по Махамайе[397]. Он понял смысл всех терминов, но думал, что ему не ясна одна шлока. Позднее он учился у Ньелчунвы, и его объяснения других шлок совпало с его прежним пониманием. Ньелчунва обычно говорил, что эта шлока пропущена в санскритском оригинале, и поэтому не комментировал ее. /24а/ Он перешел к комментарию на первую половину «Таттвасамграхи»[398] и поверил в глубокий смысл этой книги. Несколько
