Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

И все же справедливости ради нужно сказать, что здесь дольше всех и довольно-таки успешно сражалась вторая дружина Александровского отряда под командованием капитана Филимонова. Этот офицер прибыл на Сахалин из Маньчжурской армии специально для командования партизанскими отрядами. 24 июля Филимонов получил предписание Ляпунова произвести маршрутную съемку на значительной территории, включавшей и тыл японских войск. Посчитав, что положение немногочисленной дружины в тылу врага опасно, капитан отвел своих людей севернее, к казенной рыбалке. Здесь дружинники погрузили значительное количество продовольствия в лодки и переправили его вниз по реке.

В это время партизанам стало известно, что несколько русских чиновников добровольно передали японцам склады продовольствия, находившиеся в деревне Усково. Тогда дружинники организовали налет на эти склады и сожгли их.

Однако к этому моменту четвертая дружина отряда уже оказалась в плену, от них японцы узнали о местоположении партии Филимонова. Пришлось менять место базирования: партизаны погрузили припасы в лодки и поплыли вниз по реке Тымь, но по дороге узнали о том, что их дружину преследует большой отряд противника. Тогда Филимонов принял решение устроить засаду — лодки с грузом отправились дальше по реке, а бойцы заняли позицию на левом берегу. Когда японский отряд на лодках приблизился и стал высаживаться на берег, партизаны открыли огонь. Однако японцы оказались опытными солдатами и с ходу вступили в бой. В результате уйти сумели только сам Филимонов и два десятка его людей, остальные попали в плен.

Как мы видим, при попытке организовать систематическое ведение партизанских действий в ходе Русско-японской войны было допущено слишком много организационных и тактических ошибок. По плану Ляпунова партизанские отряды должны были не только действовать во вражеском тылу, но и прикрывать отступающую армию, а это давало противнику возможность обнаруживать отряды, заставляло партизан ввязываться в бессмысленные и выматывающие их стычки и откровенно мешало выполнению специальных заданий.

Большим недостатком нужно также считать отсутствие надежных баз снабжения для выделенных партизанских отрядов. Непомерно большая численность отрядов мешала их маневренности и боеспособности в целом.

Наконец, многие командиры партизанских отрядов, особенно крупных, были просто неспособны организовать и вести активную борьбу в тылу противника, а в ряде случаев они и вовсе не желали воевать2.

Ниже приводится фрагмент статьи С. Кедрина, написанной им в 1907 году, по «горячим следам»:

«Условия ведения малой войны в Русско-японскую войну можно назвать средними. С одной стороны, территория чуждая; с населением к нам мало расположенным, гористые части театра военных действий нам благоприятствовали; с другой стороны, противник наш имел мало конницы, причём и не мог возместить этот недостаток в короткое время. В начале войны пользование кавалерией как орудием малой войны или для самостоятельных действий применялось нами крайне ограниченно.

Идея малой войны была не чужда Куропаткину. Нельзя сказать, что он вовсе не стремился к осуществлению её. Наоборот, несомненно, он пытался проявить её на деле. Это видно, во-первых, из стремления его создавать на флангах более или менее сильные кавалерийские отряды, во-вторых, из приказа его, отданного перед Ляоянским боем, где он предлагал: «Организовать под ответственностью начальников дивизий нападение днём и особенно ночью на сторожевое охранение противника и отдельные его части, зарвавшиеся вперед, командами и частями войск, а ночью даже отдельными людьми». За каждого пленного нижнего чина Куропаткин обещал 100 рублей, а за офицера — 300.

Но эти меры и пожелания не есть ещё действительное осуществление малой войны в широком смысле слова.

Полумеры же должны были породить и полууспехи. Действительно, создание самостоятельного отряда, номинально с подчинением его лишь воле главнокомандующего на правом фланге нашего расположения, последовавшее вскоре после Шахейских сражений, дало ряд набегов, которые нельзя назвать ни неудачными, ни весьма успешными. Во главе отряда был поставлен Мищенко. На первый случай ему было велено произвести набег в тыл японской армии.

Вниманию начальника был рекомендован склад Инкоу, отряду предписывалось уничтожать неприятельские магазины, обозы и разрешалось взрывать железнодорожные мосты. Отряд состоял из 7000 человек, 22 орудий и 4 пулемётов.

Спрашивается: был ли набег безрезультатен? Вопреки мнению большинства, по справедливости, следует сказать, что не был. Потери свои он окупил, но, разумеется, не оправдал возлагавшихся на него надежд. Действительно, подобный отряд мог добиться гораздо больших результатов. И ближайшими причинами неуспеха в этом смысле являются:

1) ограничение инициативы начальника;

2) малое количество сапёров, пулемётов и сильно разрушающих снарядов (например, мелинитовых гранат);

3) неуменье при атаке обрушиться всеми силами на избранный пункт неприятельской позиции и вообще вести маневрирование и пеший бой;

4) отсутствие цельной системы малой войны, изолировавшее данную операцию, взамен взаимной поддержки нескольких набегов разными отрядами, т.е. отсутствие цепи отрядов, производящих поиски непрерывно, по мере возможности.

Более удачным можно считать поиск Мищенко в бою под Санде-Пу. Здесь его отряд оказывает своими самостоятельными действиями помощь нашим пехотным войскам. Находясь с отрядом на правом фланге и не имея особых поручений, по своей инициативе, Мищенко опускается к Хунхэ и вступает в борьбу с японской кавалерией, занявшей дер. Пендагоу. Получив здесь по диспозиции приказание содействовать атаке Сибирского корпуса, а перебравшись через Хунхэ, освещать местность по Тайдзыхэ, Мищенко выбивает японцев да Удзяшудзы и на другой день забирается в самый тыл противника; от Сантьязы и Нюге до Сюэрпу он выбивает японцев из целого ряда деревень, обращает их в бегство, забирает пленных, неприятельские двуколки и мелкие обозы. Японцы упорствуют, наш отряд обороняется удачно, пока не получает 16 января приказание вернуться на правый берег Хунхэ. Заметим, что сам Мищенко 14 января был ранен. Пленных было приведено 200 человек.

В заключение описаний отдельных действий в последнюю кампанию дадим очерк набега полковника Гилленшмидта, который заслуживает особого внимания благодаря более правильной своей постановке. Отряду в составе 4 сотен и сапёрной команды приказано было проникнуть в тыл японцев и взорвать один из больших железнодорожных мостов; никаких ограничений не было. Перед железнодорожной линией сотни спешились и, только когда подобрались незамеченными на 200 сажен, были окликнуты часовыми японского мостового прикрытия (около 30 человек). Огнём последние были сбиты с линии и отступили в рощу. Сапёры принялись за подготовку взрыва, и через Vh часа мост был совершенно обрушен; кроме того, высланная севернее полусотня произвела взрыв в двух местах рельс, телеграфного столба и заложила автоматический патрон. Тотчас двинулся отряд обратно, провожаемый бесплодными залпами японских подкреплений, и через Тава прибыл в 8.30 утра в Фунцзя-за, пройдя в 26 часов 130 вёрст. 9-го утром двинулся отряд на Каляма, но уже был остановлен японской пехотой. Спешивая, по очереди, сотни, отряд отбивал огнём наступавших японцев. Потерял отряд за эту встречу ранеными 2 офицеров, 19 казаков, убитыми 13 казаков, без вести пропало 2; лошадей убито 43, ранено 24. Этот поиск можно было бы назвать вполне образцовым скрытым набегом партии и по организации, и по выполнению, если бы не несчастная остановка на обратном пути. Размер же переходов прямо удивителен, да ещё по обледенелым грядкам Маньчжурских полей. Остаётся только пожалеть, что таких набегов не было раньше, тогда, возможно, не было бы и печального эпизода на обратном пути отряда.

Итак, последняя Японская война, не представляя цельной системы малой войны, даёт нам всё-таки ряд удачных набегов. И в этом её огромное значение. Набеги если и не дали больших, осязательных резуль-

татов, вследствие отсутствия свободной целесообразной системы и целесообразной современной организации, то они всё же показали, что тыл армии в наше время не менее чувствителен, чем в былое, что действия отдельными отрядами в наш век могут, при хорошей постановке дела, дать не меньше, чем прежде, результаты.

Есть явления, которые требуют отношения к ним особенного, свободного, по возможности не ограничиваемого никакими излишними искусственными правилами — отношения, дающего простор личности и применению индивидуальных сил человека. К таким явлениям, без сомнения, относится и малая война. Принцип свободы должен сказываться во всех её проявлениях. В большинстве случаев это будет общий принцип малой войны: уязвлять фланги и тыл противника, разузнавать о его силах и расположении и мешать производить эти действия по отношению к своей армии. Растянутый фронт современных армий, необходимость большого количества обозов и складов для скорострельных пушек, магазинных ружей и пулеметов, хрупкая и в то же время необходимая телеграфная и телефонная связь, уязвимость самих дорог (железных) — это ли не условия, благоприятные для развития партизанских действий»3.