Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

Отказ от широкого применения военных партизан и причины неудач

В первых числах мая 1916 года на основании данных о деятельности партизан с сентября 1915 года походный атаман признал, что при тогдашних условиях позиционной войны чисто партизанские действия

были невозможны, и приказал распустить партизанские отряды по своим частям. Итак, не успев распуститься, партизанская война завяла.

Обширные болотисто-лесистые пространства, бездорожье; полное сочувствие населения; богатство в коннице; длинные коммуникационные линии противника; наше отступление, содействовавшее оставлению партизанских отрядов в тылу противника; первоначальное сочувствие всех к открытию партизанских действий — всё способствовало партизанской войне не в меньшей степени, чем в 1812 году. А результаты получились нулевые. В чем причина?

1. «Оказались упущенными два периода, крайне благоприятных для наших партизанских действий: период мобилизации, когда набегами нашей многочисленной кавалерии можно было сильно досадить врагу, и период отступления наших армий в пределы России; тогда следовало оставить в соответствующих районах небольшие конные отряды с выработанной для них в общих чертах инструкцией; выбор начальников отрядов мог быть сделан еще в мирное время; сочувствие населения, неудовлетворительное состояние и бедность путей сообщения, наконец, лесистый и болотистый характер местности на Западном фронте и в северной половине Юго-Западного как нельзя более благоприятствовал развитию того вида партизанских действий, которые мы называли «поисками». Высшим командованием ничего не было ни подготовлено, ни сделано. [...] Благоприятная минута для организации[партизанской войны] была безвозвратно пропущена. Что можно и должно было сделать до осени 1915 года, того не сделали, а затем началась позиционная война, в период которой можно было пожинать плоды, но не засевать, не приниматься за дело, не существовавшее даже в зародыше.

2. Настоящей партизанской войны зимой 1915/16 года русским развернуть не удалось. Ее организаторы, слепо копируя опыт войны 1812 года, не учли одной особенности: отряды Давыдова, Фигнера, Сеславина и других лихих офицеров-кавалеристов действовали на растянутых коммуникациях противника и при отсутствии сплошной линии фронта. А в 1915 году враг захватил только приграничные районы, которые, оставаясь прифронтовой полосой, были густо насыщены его войсками. Местное население в таких условиях подключить к вооруженной борьбе было весьма проблематично»16.

3. Партизаны действовали без единого плана, не по выявленным ключевым объектам тыла противника, а нанося удары куда придется и как получится.

4. Еще одной важной причиной было негативное отношение генералитета Русской армии к партизанам, которые не понимали тех выгод, которые могут дать организованные в тылу противника партизанские действия. Невозможно организовать партизанские действия, не веря в их эффективность и необходимость.

Об отношении генералитета

Надо заметить, что далеко не все генералы положительно воспринимали идею партизанских действий. Например, барон Врангель

весьма едко отзывался о партизанах. Также не жаловал в своих воспоминаниях партизан и генерал Брусилов.

«По словам генерала Брусилова, партизан направили в Полесье и предоставили им полную свободу действий. Генерал утверждает, что особой склонности вторгаться в неприятельские позиции эти формирования не имели, зато чинили разбои, грабежи и насилия против местного населения — российских подданных. «Единственное хорошее дело, которое за всю зиму они совершили, был наскок на Невель», — писал Брусилов. Там три команды партизан перед рассветом атаковали штаб немецкой дивизии и захватили в плен начальника дивизии и несколько офицеров. По мнению генерала Брусилова, если уж и стоило создавать партизанские отряды, то формировать их следовало из пехоты. Сплошной фронт, считал он, не давал простора для партизанских действий. «В конце концов... партизаны были расформированы, не принеся никакой пользы...» — вспоминал генерал Брусилов»17.

Негативное отношение к партизанам и спецназовцам у больших чинов — совсем не редкость. Чаще всего оно основано на непонимании и потому внутреннем неприятии формирований в значительной степени самостоятельных и слабо контролируемых. Брусилов пишет, что партизаны избегали нападения на позиции противника, и тем самым выказывает свое непонимание задач, которые должны были решать партизаны. Нападения на позиции противника партизаны, напротив, должны избегать. Этот пример еще раз подтверждает то, что партизанским действиям необходимо учиться так же, как и действиям пехоты в наступлении или обороне.

При всей своей нелюбви к партизанам, как пишет Олег Рязанов, «Брусилов не ставит это в вину командирам этих отрядов, понимая, что вести конные бои в условиях сплошной долговременной обороны не было никакой возможности. Вероятно, в тех конкретных условиях, по мнению Брусилова, единственная возможность производить поиски и набеги была создавать пешие отряды и посылать их в германский тыл в сопровождении проводников из числа местных жителей»18.

Действия партизан на Юго-Западном фронте подтвердили мнение Брусилова. После потери интереса к массовой партизанской войне в Российской императорской армии все же сохранились отряды Бичерахова на Кавказском фронте, а также Шкуро и Быкадорова, которые вошли в состав конницы 8-го армейского корпуса Юго-Западного фронта.

«...На Юго-Западном фронте еще происходили конные бои, поскольку здесь не было нагромождений окопов и бетонных укреплений. Однако партизанам воевать здесь все равно приходилось в пешем строю — иначе в горах не пройти. А.Г. Шкуро позднее писал, что ему «были переданы еще три партизанских отряда: один казачий подъесаула Абрамова (абрамовцы) и партизанский отряд 13-й кавалерийской дивизии. Таким образом, теперь под моей командой состояло более шестисот шашек. Действовать приходилось в отрогах южных Карпат, причем работа наша координировалась с задачами, возлагавшимися на пехоту. В то время как пехота готовила лобовую атаку, я забирался в

тылы неприятельского участка, нарушая коммуникации, производил разгром тылов, а если это было возможно, то и атаковал неприятеля с тылу. Горы были страшно крутые, продвижение обозов невозможно, подвоз продуктов приходилось производить на вьюках по горным тропинкам, вывоз раненых был затруднен. Вообще работа была страшно трудная»19.

«Андрею Григорьевичу Шкуро не удалось стяжать лавры второго Дениса Давыдова. Но славу и популярность среди казаков, а главное — боевой опыт приобрел огромный. И с успехом использовал его позже, во время знаменитого Брусиловского прорыва, совершив многокилометровый рейд по тылам австрийской армии во главе кавалерийского отряда, основу которого составляла все та же «волчья сотня», готовая ринуться за своим командиром хоть к черту в пасть»20.

Во время этого знаменитого рейда отряд под командованием

А. Шкуро захватил 6000 пленных и без потерь вернулся в расположение Российской армии. В начале 1917 года отряд Шкуро был переброшен в Персию, где вошел в состав Отдельного Кавказского кавалерийского корпуса генерала от кавалерии Баратова.

Успешные действия партизан экспедиционного корпуса Баратова

«Экспедиционный корпус Баратова, по сути, представлял собой крупное партизанское соединение, действовавшее автономно в отрыве от основных сил Кавказской армии.

В августе 1916 года командующий 1-м Кавказским кавалерийским корпусом отдал приказ о формировании в каждой дивизии партизанских сотен и эскадронов из числа лучших и наиболее и смелых казаков и драгун. Одновременно формировались и партизанские подразделения в полках пограничной стражи.

Партизанам ставилась задача вести ночные поиски, тревожить тылы противника, проводить разного рода диверсии, добывать языков. За пленных не только вручались Георгиевские кресты и медали, но также выплачивалось денежное вознаграждение. За офицера полагалось 100 рублей.

Денежные средства выделялись командованием на ведение партизанами агентурной работы среди местного населения. Командиру одного из партизанских отрядов войсковому старшине Лазарю Бичера-хову было выдано в ноябре 1000 рублей «из полковых сумм».

К числу наиболее известных партизанских формирований на Персидском фронте относились отряды (дивизионы) войскового старшины Лазаря Бичерахова и есаула Василия Гама^ия, который со своей сотней совершил весной и летом 1916 года рейд в Месопотамию, чтобы установить связь с действовавшими там британскими союзниками. После рейда в Месопотамию вся сотня Гамалия поголовно награждена Георгиевскими крестами.