Билли-талисман - Оливия Голдсмит

— Ты так хорошо катаешься, — сказала она, когда они оказались на тенистой части дорожки.

— Шесть лет в хоккейной команде — и лишь один сломанный зуб, — поведал он ей.

Кэйт взглянула на него и улыбнулась. Она была заинтригована сообщением о зубе. Это был недостаток, который лишь подчеркивал его совершенство. Она вспомнила Брэда Питта в фильме, где он играл боксера. Специальным гримом ему изменяли форму носа, придав ему излом. Кэйт где-то читала, что многие женщины находили, что актер в этом фильме более привлекателен, чем в других.

— Мне нравится тот сломанный зуб, — сказала она и почувствовала, как он легонько толкнул ее. Она сначала подумала, что это была реакция на комплимент, но тут Билли крикнул:

— Смотри вперед!

— Они едва не столкнулись с запнувшимся скейтером, а потом Билли осторожно провел Кэйт сквозь толпу ребятишек, переходивших дорогу. За пределами тенистой аллеи нещадно палило солнце, но набранная ими скорость создавала приятный ветерок. Когда они оказались на открытом месте, то побежали по-настоящему быстро.

— Я смотрю, у тебя большой опыт, — заметила она, держа лицо прямо, как он советовал.

— Эй, — отозвался Билли, — да и ты не новичок.

— Я — вовсе нет. Это только благодаря тебе, — призналась она.

Благодаря Билли в ее жизни все переменилось. Прошло больше недели со дня возвращения Джека и визита Кэйт к Билли, и с тех пор она все свободное время проводила с ним. Первый уикенд пролетел в чудесной праздности. Потом, после работы в понедельник, он приготовил ей ужин. Она осталась у него, но следующим вечером, когда в баре, по обыкновению, было мало посетителей, он пришел к ней, и они съели принесенную с собой пиццу и один из ее фирменных салатов. И все эти дни они постоянно были вместе. Она встречалась с Эллиотом в школе, но увертывалась от него, как и от подруги Риты и от бруклинской компании. Сейчас они уже проводили второй совместный уикенд.

Кэйт была поражена тем, сколько у нее с Билли общего. Это было не только увлечение французским: он тоже рано лишился матери, но никогда не говорил о ее смерти. Он провел отроческие годы с отцом, который и растил его. Они оба были единственными детьми в семье, и оба — сироты.

Кэйт вынуждена была признать, что она предвзято судила о нем: он не был тупицей и подкупал не только внешней привлекательностью. В самом деле, если бы она могла забыть об этом фантастическом списке его побед, то можно было бы его считать самым подходящим мужчиной из всех, с которыми ей приходилось проводить время. Работа Кэйт в этом семестре подходила к завершению, и теперь, имея больше свободного времени для прогулок по магазинам и занятий кулинарией, она была очень рада пригласить к себе Билли на ужин.

На неделе, когда наступала очередь Билли закрывать бар, она приходила к нему в квартиру заранее и работала или читала, пока он не освободится. В перерывах он поднимался к ней, чтобы поцеловать ее, обычно захватив какое-нибудь угощение или напиток. Если вечером он освобождался рано, то сам отправлялся в Манхэттэн — как он выражался, «в сити». Кэйт еще помнила времена, когда сама тоже так называла Манхэттэн, и она всякий раз улыбалась, когда он повторял это.

— Еще один холм, — предупредил он ее. — Давай-ка отработаем его.

Кэйт отрабатывала. И его скейтинг производил впечатление, вообще в Билли Нолане почти все производило на нее впечатление. Он оказался совсем не таким, каким она его представляла; он отнюдь не был болтливым, пустым или высокомерным. Его любовь к ней казалась такой теплой и настоящей. Но может, это актерство? Кэйт отбрасывала любые сомнения в нем. Он казался таким чутким, и не только к своим переживаниям, как Стивен, но и к чувствам других.

Единственным облаком над ее полным счастьем висела сверлящая мысль о толпе женщин, которые были им покорены. В часы разлуки с Билли Кэйт часто задавалась вопросом, все ли женщины испытывали то же, что и она, и еще важнее для нее было знать, были ли его чувства к ним такими же, как к ней теперь. Вряд ли она позволила бы себе задать ему этот вопрос, а если бы и осмелилась, то трудно было ждать на него честного ответа.

Они поднялись на вершину, и, катясь по длинному спуску, Кэйт кричала во весь голос: не то от удовольствия, не то от страха. Примерно такие же чувства вызывали их странные отношения. У подножия холма Билли отпустил ее руку и подкатил к скамье рядом с продавцом мороженого. Прямо позади них была площадка для хоккея на роликах, а за ней — выход из парка. Кэйт была рада присесть.

— Я в полном изнеможении, — призналась она.

— Я тоже, — сказал Билли, хотя она сомневалась, что это действительно так.

В его теле не было ни унции лишнего жира, и Кэйт уже убедилась, что он строен и силен. Только подумать о его теле ей было достаточно, чтобы дрожь желания моментально возвращалась к ней.

— Хочешь пить? — спросил Билли, она кивнула. — Пойдем.

— Они сняли «роллерблейдс», переобулись и загрузили свои транспортные средства в его рюкзак.

Они уже покидали парк, когда зазвонил ее сотовый телефон. Вытащив его, она увидела: это Эллиот. Всю неделю Кэйт избегала его звонков, если только могла, и точно так же вела себя с ним в школе. Она разговаривала с ним о помолвке Бины, о планах Эллиота и Брайса на лето — словом, обо всем, кроме как о своем новом любовнике. Лгать ему ей не хотелось, вместе с тем она прекрасно знала, как он будет непреклонен, когда узнает правду.

— Ты будешь отвечать? Или это другой бойфренд? — спрашивал Билли. А телефон тем временем замолк.

— Это он, и он — друг, но он гей, — призналась Кэйт Билли. — Это считается?

Кэйт и Билли держали курс на «Джойс Свит Шоп», чтобы съесть мороженое в старомодной кондитерской, куда родители приводили детей и угощали их горячим шоколадом после катания на коньках и мороженым в жаркую погоду. Кэйт всегда завидовала детям, которых водили «Джойс». Только что закончился матч, и вслед за ними ввалилась толпа скейтеров, роллеров и хоккеистов, оснащенная своими снарядами, и всем хотелось охладиться напитками и мороженым. Как обычно, старшие ребята растолкали локтями малышей, некоторые родители полезли вперед — словом, царил хаос. Кэйт с Билли видели, как семи- или восьмилетнего мальчика чуть не затоптали. Он заплакал.

— О, бог мой! — крикнула Кэйт. Она подобралась к нему, встала на колени и обняла его. — Что, милый, ты ушибся?

— Он наступил на меня! — мальчик, рыдая, указал вверх. Кэйт взглянула туда и увидела здорового парня-хоккеиста, он был еще в своем снаряжении. Снизу он казался великаном. Подоспевший Билли схватил его за шиворот хоккейной футболки и вытащил вон.