Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

— Выбрось это из головы, не то…

— Не то, что?

— Лучше тебе об этом не думать.

— Я хочу думать.

— Ты ещё молод, и не ценишь жизнь.

— Что такое жизнь?

— Жизнь, это бесценный дар. Дар, который нужно беречь.

— Как?

— Растить зерно как можно дольше.

— Я не хочу.

— Ложись спать, хватит молоть ерунду.

Старик уснул. Ночью его разбудил жар и треск, идущий от поля. Старик открыл глаза. Всё поле полыхало огнём. Мальчишки рядом не было.

* * *

Словно семена растения, людей разносило по вселенной, в блестящих металлических коконах. Одни из них падали на мёртвые камни астероидов, и разрушались там. Другие превращались в вечные спутники, а некоторые добирались до планеты пригодной для человеческого существования.

Тогда коконы раскрывались, и люди выходили из них. Первое время им было страшно, и грустно на новой планете. Но вскоре потребность, в обустройстве отвлекала их от тоски. И тогда жизнь закипала, вокруг.

Сколько их высадилось на эту планету, никто не знал. Коконы разбросало по всей планете. И связи между ними не было. Один из коконов упал на каменистое плато. Люк открылся. И оттуда вышли люди. Они с тоской смотрели на безжизненное плато, и задавали только один вопрос — Что теперь с нами будет?

Ночь они провели, у кокона, а утром когда плато осветили утренние лучи, люди увидели, что плато представляет собой высокую отвесную скалу, одиноко торчащую, среди множества других таких же скал, находящихся далеко друг от друга. Внизу, тянулись тонкие нити рек, зелёные луга, и леса. Всё это благолепие было не досягаемо для людей.

— Мы здесь как боги на олимпе — грустно сказал пожилой мужчина и бросил вниз камень. Камень понёсся птицей сложившей крылья, и исчез в облаках.

— На какое то время нам хватит воды и еды — сказал другой мужчина — а потом… — он не договорил.

— Потом, мы умрём? — Спросил молодой парень.

— Потом, что ни будь, образуется — ответил пожилой мужчина

— Что образуется?! — Сказал мужчина. — Приди в себя!

— Мы не разбились, а это, что-то да значит. — Ответил пожилой мужчина.

— Это значит, что мы умрём мучительной смертью. — Сказал другой мужчина.

— Не говори глупостей. — Ответил пожилой мужчина.

— Прекратите этот глупый спор. Просто скажите мне, мы не умрём? — Спросила женщина с ребёнком. — Вы, мужчины, вы должны сказать мне, что мы будем жить.

— Будем, но не долго. — Ответил мужчина.

— Этот ответ меня не устраивает. Мне нужно знать наверняка.

— Займись завтраком, накорми ребёнка, и не думай о смерти. — Сказал пожилой мужчина.

— Зачем ты врёшь ей? Лучше горькая, правда, чем сладкая ложь. — Сказал другой мужчина.

— А какой правде и лжи ты говоришь? Правда в том, что её ребёнок голоден, и она должна позаботиться о его завтраке. Лож, то, что мы скоро умрём. Ведь никто из нас не знает, день и час нашей смерти. А потому, давайте займёмся делом. Посмотрим, что у нас есть. Осмотрите капсулу, я хочу знать, что мы можем сделать. — Сказал пожилой мужчина.

— Парашют капсулы почти целый. — Отозвался молодой человек. — Я могу соорудить из него нечто вроде летающего крыла. На земле я занимался этим.

— Прекрасно. Делай то, что считаешь нужным. Мы все в твоём распоряжении.

К вечеру крыло было готово.

— Утром молодой человек спустил их всех вниз.

Выбор

Вывеска над входом в бар.

Это место предназначено, только для людей.

Вход инопланетянам, воспрещён!

Бар был наполнен людьми. В основной своей массе это были мужчины, местные фермеры, городские служащие, и рабочие. Все они были вооружены, металлическими прутами. У некоторых было огнестрельное оружие.

Разгорячённые алкоголем, они жарко спорили. Атмосфера была, накалена и пропитана ненавистью. Слово взял Той бывший полицейский, крупный мужчина, с бородой и винтовкой. Он подошёл к стойке, и, повернувшись к людям, поднял руку. Гул смолк.

— Я буду говорить. — Сказал Той, и окинул взглядом публику. — Вы все меня хорошо знаете. — В зале одобрительно загудели. — И не дадите соврать. А если я совру вам, пусть любой из вас тут же спустит курок. — Зал снова одобрительно загудел.

Все мы хорошо знаем, что с тех пор как в нашем округе, появился инопланетный анклав, этот рассадник преступности, не излечимых заболеваний и прочей мерзости. Мы перестали спокойно спать по ночам. Мы боимся отпускать наших детей на улицу. Чуть ли не каждый месяц, в отношении наших с вами братьев и сестёр совершаются страшные преступления. И сегодня случилось одно из них. Четверо из наших братьев, были зверски убиты. Мы все с вами знаем, кто это сделал. — Знаем. — Загудела толпа. — И потому я обращаюсь к вам. Братья, настало время покончить с этим. — Разве полиция не занимается этим? — Спросили из толпы.

— Занимается, но что это даст? Они арестуют одного двоих. А завтра на их место придут другие, и мы снова начнём терять своих близких. Я считаю, что пора положить этому конец. — Пора. — Согласилась толпа. — Но как?

— Мы должны ударить по их семени. Женщины и дети станут нашей законной целью. Мы войдём в анклав, пока их мужчины заняты на работах, и вырежем всех женщин и детей, а так же тех, кто окажет сопротивление. Мы пробьём брешь в их самопроизводстве. Остальное дело времени.

Полиция не может этого сделать, но мы граждане своего округа, можем положить этому конец. И так, кто со мной — он передёрнул затвор на своей винтовке — поднимите своё оружие. — Лес винтовок и железных прутьев вырос вокруг него. — А ты учитель — он обратился к человеку в очках — почему не поднял оружие?

— У меня его нет.

— Пошли с нами, я дам тебе винтовку.

— Нет.

— Почему?

— Я не считаю женщин и детей, виновными в совершённых преступлениях.

— Ты хочешь сказать, что я лгу?!

— Нет.

— Я вот этими руками, собирал по частям семью Рода, разорванную в клочки, инопланетными выродками, а ты не считаешь их виновными?!

— Я не считаю виновными женщин и детей.

— Я понимаю, что ты работаешь в анклаве, и учишь их выблюдков. Но не стоит обманываться на их счёт. Сегодня, они слушают твои нравоучения, а завтра вырежут твоё сердце, и зажарят на огне, поверь мне, это так и будет.

— Это так будет, только если мы, не перестанем сами уничтожать их. Мы загнали их в резервацию, и делаем всё, что бы их жизнь была невыносимой.

— По-твоему, это моя вина в том,