Третий фланг. Фронтовики из будущего - Федор Вихрев

"Увижу ли я еще когда-нибудь эти голубые глаза? Услышу ли её голос? Не знаю. Впереди ждет слишком много событий. Слишком много боёв еще нужно пройти. И всегда и везде победа должна быть со мной. Я не обещал Оксане, что буду с ней. Я даже не говорил с ней о любви, и уж тем более у нас ничего такого не было. Только поцеловал в губы на прощание. И она оставила мне адрес. Я напишу. Я обязательно напишу, а когда война закончится, я заберу её с собой." - крутились мысли в моей голове, а самоходка ползла в сторону фронта...'

...-Майор Бондаренко! Вас генерал армии вызывает в Круглую башню! - оторвал меня от мыслей об Оксане голос лейтенанта, приехавшего с Мехлисом. - У входа легковушка стоит для Вас с Суховым.

-Ясно. А что от меня надо не знаешь? - я вразвалочку подошел к самоходке и стал приводить в порядок форму

Глаза лейтенанта стали неестественно огромными. Он, видимо, привык, что на подобные известия реагируют по-другому. Когда я обошел здание, Сухов уже сидел на месте водителя автомобильчика неизвестной породы. Путь к Круглой башне занял около десяти минут. Правда из-за гололеда тормозили уже бампером в крыльцо, но машина еще проявляла признаки жизни. Мы вошли внутрь здания. Было натоплено. За столом сидели Мехлис, комэск Титов и неизвестный мне морской офицер. Напротив, у стены, стояли три человека в красноармейской форме без знаков отличия. За спиной сидящих, тоже вдоль стены, стояли Мындро и оба Недорубовых, к ним мы и присоединились. Лев Захарович, посмотрев на количество собравшихся, встал и начал читать с листа.

- В связи с искуплением вины перед трудовым народом Союза Советских Социалистических Республик, черезвычайная комиссия Народного Комиссариата Государственного Контроля, в присутствии и при поддержке представителей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота, по ходатайству непосредственного командования, постановила: с осужденных Рычагова, Павла Васильевича; Смушкевича Якова Владимировича; Локтионова Александра Дмитриевича судимость снять. В связи со снятием судимости, исполняющий обязанности Военного комиссара города Виипури, генерал армии Мехлис, Лев Захарович, призывает названных граждан в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В связи с наличием квалификации пилотов, подтвержденной деятельностью во время искупления вины, красноармейцам Рычагову и Смушкевичу присваивается звание сержант, красноармейцу Локтионову - младший сержант. Вопрос о восстановлении прежних званий и возвращении наград, заработанных до ареста, откладывается до заседания комиссии вне зоны непосредственного соприкосновения с противником. Вылеты названным пилотам запрещены до особого распоряжения. Председатель комиссии генерал армии Мехлис. Прошу представителей частей и подразделений зафиксировать подписями ознакомление с решением комиссии.

Мы подошли и расписались, где указано.

-Товарищ генерал, а почему им полеты запрещены? - спросил Титов.

-Дайте другим искупить вину, а то они всех финнов с неба спустят... И так уже по два сбитых у сержантов и один у младшего. А они у Вас вроде штурмовики.... - улыбнулся нарком госконтроля.

Степан

Лихорадка подготовки к встречи финнов несколько спала, и потому я, вместо беготни и разборок с техникой и подчинёнными, имею возможность немного побездельничать.

Над городом - предгрозовая тишина, скоро грянет, а пока... Пока я, в ожидании очередной ледовой колонны, сижу, устроившись поудобней, и думаю ни о чём. Почему-то вспомнился Фалангер - последний раз я его видел... Не помню, помню, что я его не узнал - внешне он изменился не очень сильно, но очень заметно. И то, что мы, в первый момент, были убить друг друга готовы: встретились-то мы на почве дележа невеликого числа специалистов и комплектующих. Потом оценили видок друг-друга и в итоге вместо ругани получился конструктивный разговор. Сейчас они либо заканчивают свою станцию, либо уже испытывают - он много не рассказывал, а я сильно не интересовался. И ведь всё у них получится, не может не получится.

Саня

В середине пятого дня нашего пребывания в освобожденном Выборге (ну не поворачивается у меня язык называть город Виипури) из Кронштадта прибыла по льду колонна грузовиков с едой и снарядами. Всего лишь четыре ЗиС-5 со средними санями, тонны на полторы груза. В охранении я заметл два Ба-10 и полуторку с счетверенными Максимами в кузове. К газону и броникам также были прицеплены сани, только малые с нагрузкой килограмм по пятьсот-шестьсот. После разгрузки колонна пополнившаяся почти всеми нашими ЗиСами и СТЗшками, отправилась обратно. Кроме раненых, которых раньше так же вывозили авицией и аэросанями, мы отправили в этот раз всех захваченных пленных и неуспевших в начале войны эвакуироваться, советских граждан. После этого колонны по полсотни, а то и больше грузовиков стали приходить каждый день. Машины успевали доехать от Кронштадта до нас и вернуться. Ко всем ЗиС-5, 6 и 32 были прицеплены средние сани, к 36-ым - еще и дополнительно малые. Гусеничные тягачи ходили отдельной колонной - они успевали за день только в одну сторону, зато за ними саней прицепляли гораздо больше. Постепенно прибывала стрелквая дивизия, которая и должна была теперь держать Выборг. Кроме её подразделений, явно были дополнительные артиллерийские батареи и роты морской пехоты. Финны за это время несколько раз вяло пытались атаковать. Немцы, по данным разведчиков, явно копили силы. За все время на льду было три нападения, закончившихся уничтожением диверсантов - колонны всегда сопровождались бронеавтомобилями и ЗСУ.

Видимо финнам сильно надоели маячащие по льду колонны грузовиков и тягачей под прикрытием зениток и легких танков. А поскольку достать с воздуха или по земле у них не получалось, то к вопросу прерывания снабжения выборгской группировки они подошли кардинально - начавший таять лед решили сломать парой ледоколов под прикрытием броненосца "Вяйнемяйнен". Правда к этому времени стрелковая дивизия, бригада морской пехоты и два артполка полностью передислоцировались к нам, да и припасов навезли на две недели активных боев всей группировке, а движение, из-за толщины льда, заметно уменьшилось. Караван ледоломщиков работал довольно далеко от берега, поэтому помешать ему мы не могли, трещины появлялись даже под гусеницами тридцатьчетверок.

Саня

Над головой с ревом пролетел третий снаряд. Финский броненосец никак не мог пристреляться - уже два выстрела израсходовал на вырубку леса к северу от города, а один сделал хорошую полынию и раскидал ледяные глыбы примерно по полтонны весом вокруг прогулочного причала.

-Слышь, майор,- обратился ко мне капитан третьего ранга, комбат-раз из бригад морской пехоты, расположении батальона которого находилась позиция моей САУ. - это корыто, конечно, вряд ли стрелять умеет лучше нашего, но если не успокоить, дня через два начнет попадать...

-А какие у тебя предложения? Мне на лед не вылезти, провалюсь. Да и если б вылез, не вариант, что пробью броню.

-Ты книжки про Карибское море читал?

-Абордаж? Ты здоров? Чай по адмиральски вроде не по чину пить.

-Да ладно тебе, майор! Рискнем? Я про тебя такое слышал... Что немцы должны уже хорошие деньги за голову пообещать..

-Ты б не распинался, а? Что конкретно предлагаешь?

-Вон рыбацкие лодки долбленки речные стоят. Кошки и арканы сами сделаем. Рота добровольцев на захват, потом, если удачно, придумаем как доставить или сюда, или в Кронштадт.

-Я конечно безбашенный, но в воду лезть не хочу - март месяц на дворе!

-Да не боись! Все будет пучком!

В известность пока решили не ставить никого, кроме Мындро и комбрига морпехов. С наступлением темноты финны стрелять перестали. Кроме сводной роты самых боевитых матросов, меня и кап-три, на дело пошли три снайперских пары из группы Ники, которые ненадолго выбрались из своих рейдов, два десятка человек из разведподразделений бригады, три недавно вышедших из финского тыла группы осназа.

На "рыбалку" пошли вечером. На всех добровольцах были маскхалаты, как заводские, так и самодельные.

Километрах в двенадцати от берега мы и обнаружили пробитый во льду канал, шириной метров двести, а на нем и сами корабли. Броненосец и два небольших ледокола. К сожалению, с первой идеей абордажа пришлось расстаться - слишком уж далеко от кромки льда стояла главная цель. С палубы по льду шарили лучи прожекторов. "Вяйнемяйнен" возвышался в середине полыньи, по краям которой, на льду, находились посты.

На первый взгляд, крепость посреди воды была неуязвима.

-Планы меняются, комбат. - высказался я - нахрапом его не взять. Тут думать надо.

-Может возьмем по-тихому ледокол? Вон он как раз края проруби обрабатывает.

-Берем, а там видно будет!

Часовые предусмотрительно отбегали от края полыньи, когда туда подходил ледокол. Это их в конце-концов и сгубило. Осназ просто тихо перерезал шеи заглядевшимся на охраняемые объекты финнам. Затем тени взлетели на палубу кораблика. За ними последовали другие, чуть медленнее, зато знающие, в какой угол корабля надо бежать. Минут за десять без всякого шума ледокол оказался захвачен. Немногие выжившие финны остались под присмотром кочегарами возле котлов. Один из матросов, попытавшийся сопротивляться, был отправлен в топку, в назидание другим. Больше желающих не находилось, как мы позже узнали, до самого Кронштадта.