ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Президент попросил Гувера помочь выбрать нового посла Соединенных Штатов — человека достаточно крепкого, чтобы справиться со сменой режима в Доминиканской Республике, осуществленной американцами. У Гувера был на примете «надежный человек, который сможет контролировать правительство». Он дал свое благословение Джону Хью Кримминсу — опытному специалисту в вопросах Карибского региона и Кубы, который проводил дни и ночи, наблюдая за развитием кризиса в Доминиканской Республике в центре чрезвычайных ситуаций Госдепартамента. Когда новый посол прибыл в Доминиканскую Республику, он обнаружил, что в американском посольстве удобно устроились двадцать шесть атташе по юридическим вопросам от ФБР.

«Вся эта операция была странной, — сказал Кримминс. — Аппарат по разработке и осуществлению политики американского правительства был растянут до абсолютного максимума. Это было просто безумие. Это был хаос… да, это было ненормально»[421].

Когда посол Кримминс вступил в должность, Джонсон снова позвонил. Пленка сильно отредактирована в интересах национальной безопасности.

— Ужасная неразбериха, — сказал Гувер[422]. — Думаю, что ситуация здесь критическая…

 — Мне бы не хотелось, чтобы ваши люди уехали оттуда раньше, чем мы сформируем правительство, — прокомментировал Джонсон.

 — Ну, мы не уйдем оттуда, пока вы не скажете, — уверил его Гувер.

 — Это значит идти на мокрое дело. Мы просто не можем допустить, чтобы там было коммунистическое правительство, — сказал президент. — Мы не можем проиграть там, Эдгар. Если это случится, я спишу это на вас. Я скажу, что это сделал Дж. Эдгар Гувер, а я подаю в отставку.

Гувер от души рассмеялся.

«Он хочет выиграть»

25 сентября Хуан Бош вернулся на родину из Сан-Хуана, где он находился под недреманным оком ФБР на протяжении пяти месяцев. Американские солдаты по-прежнему патрулировали улицы Санто-Доминго, а атташе по юридическим вопросам от ФБР вели пристальное наблюдение за Бошем и его союзниками. Президент Джонсон получил предупреждение, что «источники ФБР в Санто-Доминго получают все больше сообщений о том, что Бош хотел бы, чтобы выборы были отложены на несколько месяцев, из-за существующей политической небезопасности, как он выразился».

Соединенные Штаты заявили, что между Балагером и Бошем состоятся свободные выборы. Но Ричард Хелмс так объяснил факты Десмонду Фитцджеральду — своему шефу в ЦРУ: «Президент ожидал, что Центральное разведывательное управление выделит необходимый персонал и материальные ресурсы в Доминиканской Республике для победы на президентских выборах того кандидата, которого поддерживает правительство Соединенных Штатов. Утверждения президента были недвусмысленны. Он хочет выиграть выборы и ожидает, что ЦРУ организует это»[423].

Соединенные Штаты предоставили столько наличных, сколько можно было безопасно провезти контрабандой и доставить в руки Балагеру. Президент Джонсон распорядился, чтобы кандидат получил на избирательную кампанию столько денег, сколько ему надо, а также информацию и пропаганду благодаря ЦРУ и Госдепартаменту.

Балагер выиграл выборы 57 процентами голосов против 39 процентов, проголосовавших за Боша, и это была полная победа на выборах, полученная благодаря американским деньгам, разведывательной информации и власти. Американская пресса везде сообщила, что голосование было свободным и честным.

Через десять дней после выборов президент Джонсон получил удовлетворительные новости от своего советника по национальной безопасности. «Гувер предоставил отчеты по 35 первым назначениям Балагера на должности, — гласил доклад от 11 июня 1966 года. — Они охватывают кабинет министров, подкабинет, Верховный суд и некоторые ключевые независимые ведомства, занимающиеся государственной собственностью, развитием промышленности, иммиграцией, средствами связи и управлением аэропорта… С точки зрения безопасности кабинет министров выглядит неплохо… Балагер одержал безоговорочную победу в Верховном суде… Министр юстиции также получил чистый законопроект. Мы можем ожидать, что новый Верховный суд будет и дальше проводить чистку рядов судебной власти»[424].

Гувер помогал формировать в стране правительство, возглавляемое осведомителем ФБР и управляемое тремя дюжинами министров, военачальников и судей, одобренных ФБР. Хоакин Балагер — человек ФБР в Санто-Доминго — был одним из последних латиноамериканских властных лидеров старых времен. Он правил тяжелой рукой на протяжении двадцати двух лет.

Глава 32. Явно незаконный

К весне 1966 года Линдон Джонсон отправил во Вьетнам уже почти четверть миллиона американских солдат. Тысячи американских граждан выражали свой протест. Гувер следил за маршами протеста с растущей тревогой. Он видел длинные тени, встающие за антивоенным движением и достигающие из Ханоя до Гарварда, из Пекина до Беркли.

«Китайцы и северовьетнамцы считают, что если в этой стране усилить агитацию, особенно на уровне колледжей, то это настолько запутает и разделит американцев, что придется вывести наши войска из Вьетнама, чтобы сохранить порядок здесь»[425], — сказал Гувер Джонсону после того, как он начал вводить солдат в боевые действия. Президенту было мучительно слышать его пророчество о том, что Вьетнам превратится в политическую войну на внутреннем фронте.

Движение за мир повлияло почти на все отдаленные представительства ФБР. «Почти каждые выходные мы занимались разными антивоенными демонстрациями в Аламо и на ранчо президента Джонсона в Джонсон-Сити»[426], — сказал агент ФБР Сирил П. Гамблер во время своего первого задания в техасском филиале Бюро в Сан-Антонио. — Большинство праздничных и выходных дней были заняты демонстрациями «новых левых», которые проходили на одной стороне дороги, и куклуксклановцев и нацистов — на другой». Подобно дороге, которая вела на ранчо Линдона Джонсона, Америка была расколота надвое. ФБР прикрывало ее правый фланг, но оно знало все меньше и меньше о том, что происходит на ее левом фланге.

Гувер и приближенные к нему люди видели эти протесты сквозь старую призму международного коммунистического заговора. «Демонстрации были отмечены растущей воинственностью, — написал Гувер в письме ко всем специальным агентам ФБР. — С приближением лета потенциальные возможности для вспышек насилия будут неизмеримо увеличиваться независимо от того, направлены ли демонстрации на оппозицию внешней политике Соединенных Штатов во Вьетнаме или это протесты, связанные с расовыми вопросами. Мы должны не только усилить или расширить охват… но и обеспечить обнаружение признаков таких вспышек»[427].

Гувер сказал своим людям: «Мы разведывательная организация, и как от таковой от нас ожидают, что мы знаем о том, что происходит или произойдет по всей вероятности».

У агентов ФБР настали тяжелые времена в получении таких знаний по мере усиления этих баталий 60-х годов. Они не годились для проникновения в среду «новых левых». И Гувер становился осторожным в отношении проверенных временем методов Бюро — незаконных обысков и проникновений в помещения, прослушивания помещений и телефонных линий и вскрытия корреспонденции. Он не утратил воли к политической войне. Президент тоже не утратил аппетита к политической разведке. Но Верховный суд и члены конгресса стали все с большим подозрением относиться к власти и вездесущности тайной правительственной разведки. Ни Джонсон, ни Гувер не хотели быть пойманными на слежке за американцами.

«У меня не было иллюзий»

Будучи аристократом, но при этом политически хитрым человеком, Николас де Катценбах — протеже Бобби Кеннеди и его преемник на посту министра юстиции — воевал с Гувером из-за жучков и прослушивания телефонных разговоров. Он понял, что за ними нет контроля. Министерство юстиции не вело записей об их установке. Когда Гувер получал добро на установку прослушивающей аппаратуры, он считал, что это навсегда. Гувер утверждал, что ФБР может устанавливать жучки по своему усмотрению, не информируя об этом высшую власть. Он сказал Катценбаху, что эту власть ему на неограниченный срок дал Франклин Делано Рузвельт четверть века назад.

«Честно говоря, я был поражен, услышав это, — рассказывал Катценбах. — У меня не было иллюзий относительно того, что я подчиню себе ФБР. Но я все же полагал, что возможно ввести более упорядоченную процедуру»[428].

Он начал требовать от ФБР факты и цифры; Бюро раскрывало их медленно. С 1950 года Гувер своей властью установил 738 жучков[429]. Министры министерства юстиции были проинформированы лишь о 158 из них — грубо говоря, об одном из пяти. Установка жучков в домах, кабинетах, квартирах и гостиничных номерах обычно требовала тайного проникновения в них, что было незаконно. Бюро осуществило неисчислимое количество незаконных вторжений и обысков по распоряжению Гувера.