ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Президент знал, что Гувер вел запись сексуальных свиданий Кинга. Гувер использовал эту информацию, пытаясь опозорить Кинга в Белом доме, конгрессе и его собственном доме. Делоуч лично предложил газетным репортерам и редакторам шанс послушать пленки с записями. Когда Николас Катценбах, ставший теперь исполняющим обязанности министра юстиции Соединенных Штатов, узнал о таких предложениях прессе, он вызвал к себе в кабинет Делоуча.

«Он категорически отрицал любые действия подобного рода и хотел знать, кто распространяет подобную ложь, — вспоминал Катценбах. — Я был полностью убежден в том, кто на самом деле лжет, но у меня не было возможности доказать это»[408]. Убежденный в том, что движению за гражданские права грозит опасность, Катценбах полетел на встречу с президентом на его ранчо в Техасе, где Джонсон наслаждался отдыхом после своей «разгромной» победы на президентских выборах в ноябре 1964 года. Президент послушал, задал несколько вопросов и перешел к другому вопросу.

Линдон Джонсон не мог не восхищаться макиавеллиевской силой удара Гувера. «Я скажу вам, — сказал он Катценбаху 4 марта 1965 года, — когда Мартин Лютер Кинг усомнился в его честности, тот чертовски уверенно отбрил его!»[409]

Высокая оценка Джонсоном Гувера взлетела на небывалую высоту 25 марта 1965 года после убийства Виолы Льюццо — белой активистки движения за гражданские права из Сельмы, штат Алабама, и чернокожего пассажира. Рядом с ней на темном шоссе остановилась машина, вооруженный бандит выстрелил в нее и убил. ФБР немедленно разобралось в этом деле. В этой машине ехал тайный осведомитель ФБР по имени Гэри Томас Роу вместе с тремя куклуксклановцами.

26 марта в 8:10 утра Линдон Джонсон и Гувер разговаривали об арестах.

— В машине ехал один из наших людей, — сказал Гувер скептически настроенному президенту. — К счастью, у него не было оружия, и он не стрелял. Но он назвал двоих людей, у которых были винтовки и которые из них стреляли… Мы знаем, кто они; мы их арестуем и заставим их говорить на допросе… У нас есть информатор, и мы разговариваем с ним. Он, естественно, напуган до смерти, потому что боится за свою жизнь.

— Что значит лазутчик и осведомитель? — спросил Джонсон. — Вы нанимаете кого-то и эти люди вступают в Клан?

Гордость Гувера практически пульсировала в телефонной мембране.

— Наши люди идут к кому-то, кто уже находится в Клане, и уговаривают его работать на правительство, — объяснил он. — Мы платим им за это. Иногда они запрашивают довольно высокую цену, в других случаях — нет. Например, за то, чтобы найти те три тела в штате Миссисипи, нам пришлось заплатить 30 тысяч дол ларов… а после того как мы нашли тела, мы установили личность одного человека, а от него… мы его раскололи, и он назвал нам имена еще девятнадцати человек, двое из которых признались.

Джонсон сгорал от любопытства.

— Это замечательно, Эдгар, — сказал он.

Это дело было благом для Нейла Шанахана — агента ФБР, который занимался тайным лазутчиком в ку-клукс-клане, сидевшим в машине, Гэри Роу. «Мы закончили это дело через два часа после того, как все случилось»[410], — вспоминал Шанахан. Но как должно было поступить Бюро с тем фактом, что Роу был участником убийства? «В то время у нас не было программ защиты свидетелей, — сказал Шанахан. — Ябыл его программой защиты свидетелей… Это была проблема, у которой не было решения».

Линдон Джонсон и Дж. Эдгар Гувер стояли бок о бок в Восточном зале Белого дома в полдень 26 марта для прямого обращения к нации. Президент объявил об арестах четырех членов ку-клукс-клана, включая тайного осведомителя ФБР. Восхваляя Гувера и ФБР за быстрое проведение арестов и не упоминая о человеке ФБР, сидевшем в машине, Джонсон осудил Клан как «врагов правосудия, которые десятилетиями использовали веревку, ружье, смолу и перья, чтобы терроризировать своих со седей».

«Нас не запугают террористы ку-клукс-клана больше, чем террористы в Северном Вьетнаме»[411], — сказал Джонсон. Несомненно, это был первый раз, когда президент осудил поджигателей крестов и вьетконговцев в одном контексте. Гувер стоял справа от Джонсона, молчаливый и неподвижный.

Они еще раз поговорили по телефону 13 апреля 1965 года, и это был краткий миг взаимного удовольствия. «Я действительно горжусь тем, что вы сделали по этому движению за гражданские права, и я думаю, история покажет это, — сказал президент. — Кто угодно мог иметь своего человека в той машине, и это самая невероятная вещь, о которой я когда-либо слышал! И это заставляет меня бояться Божьего гнева даже тогда, когда мне хочется поспорить со своей женой! Я боюсь, что у вас найдется кто-то и арестует меня!»

Гувер и Джонсон от души посмеялись вместе, что редко случалось в анналах американской истории. Этим мигом веселья закончился один из последних непринужденных разговоров, которые когда-либо вели эти два человека. Через одиннадцать дней в жизни Линдона Джонсона случится кризис, с которым тот не справится. Ему придется обратиться к Гуверу, чтобы тот спас его.

Глава 31. «Человек, на которого я могу положиться»

Обстановка в Доминиканской Республике взорвалась в воскресенье, 24 апреля 1965 года. Президент Кеннеди мечтал сделать эту страну витриной демократии. Теперь это был котел страха и ненависти.

Хунта «правых» свергла президента Хуана Боша — первого свободно избранного руководителя страны. Затем сторонники Боша нанесли ответный удар. Мечтательный либерал Бош бежал в Сан-Хуан. Его предшественник Хоакин Балагер — последний марионеточный президент былой диктатуры — бежал в Нью-Йорк. По улицам столицы страны Санто-Доминго текла кровь.

В 9:35 утра 24 апреля Линдон Джонсон позвонил американскому дипломату, которому он доверял больше всего, Томасу Манну — несгибаемому консерватору из Техаса, который служил заместителем госсекретаря.

«Нам на самом деле придется учредить там это правительство, управлять им и так или иначе стабилизировать ситуацию, — сказал Джонсон Манну. — Этот Бош никуда не годится»[412].

Президент поставил себя в положение человека, выбирающего следующего руководителя Доминиканской Республики. Проблема состояла в том, что почти никто в правительстве Соединенных Штатов не знал, что происходит в Санто-Доминго. Резидент ЦРУ вышел из строя из-за проблем со спиной. Посол США поехал навестить свою мать в Джорджии. Вышестоящие американские чиновники в столице увертывались от пуль.

Но Дж. Эдгар Гувер и его человек в Сан-Хуане контролировали это дело.

Должность специального ответственного агента была самой высокой, которую мог занимать человек в ФБР, не работавший в штаб-квартире — «месте пребывания правительства», как говорил Гувер. Специальный ответственный агент был королем в своем городе, будь то Нью-Йорк (штат Нью-Йорк) или Батт (штат Монтана). Принадлежа к этой категории людей, Уоллес Ф. Эстилл был единственным в своем роде человеком. Он был специальным агентом, ответственным за Пуэрто-Рико.

Не многие люди в гуверовском ФБР были такими опытными. Эстилл родился в 1917 году и стал работать в Бюро в 1941 году. Он расследовал дело нацистских контрабандистов платины в Уругвае, собирал разведывательную информацию о России у эскимосов на Аляске, служил официальным посредником Гувера с Королевской конной полицией Канады и каким-то образом сумел, несмотря на все это, сохранить хладнокровие — редкое качество после двадцати четырех лет работы под руководством Гувера.

Уолли Эстилл очень пристально наблюдал за Хуаном Бошем. Эстилл и Бюро прослушивали его телефонные звонки из Сан-Хуана, когда он строил планы своего возвращения к власти в Доминиканской Республике. Правовая основа для такой технической слежки была в лучшем случае сомнительной. «У нас нет никаких доказательств того, что Бош нарушил или тайно задумал нарушить какие-либо американские законы, — написал Том Манн два месяца спустя. — Он просто осуществлял свое право на свободу слова»[413].

Но Гувер и Бюро признали в Боше коммуниста еще в 1961 году, а обвинение, выдвинутое однажды, не отменялось.

Сам Гувер дал санкцию на «техно» — неограниченное техническое наблюдение за Бошем в Сан-Хуане. Распоряжение Гувера распространялось на остров, потому что Пуэрто-Рико был американским штатом и находился в юрисдикции США. «С одобрения Бюро был поставлен на прослушивание телефон Боша, — вспоминал Эстилл. — Прослушивание имело успех, который превзошел все наши самые смелые ожидания»[414].

Сотрудники ФБР слушали, как Бош и его помощники в Сан-Хуане говорили со своими союзниками в Санто-Доминго. Прослушка показала, что «Бош был не только номинальным руководителем восстания, но и его фактическим лидером, — сказал Эстилл. — Мы сообщили об этом в Бюро, которое, в свою очередь, довело это до сведения Белого дома».