Пятый угол - Йоханнес Зиммель

«Н-да, — подумал Томас, — вот, значит, какие дела у французских сильных мира сего». Что поделаешь? Он решил больше ничему не удивляться.

— У вас есть каперсы, Тереза?

— О Святая Богородица, бедная хозяйка…

— Тереза!

— Каперсы? Да, конечно, вот они.

— А шампиньоны?

— То-о-о-же… Мадам, я могу помочь вам?

Хозяйка дома взяла себя в руки. Подняла глаза:

— Пожалуйста, извините за все, господин Ливен. Шен Тай у нас уже десять лет. От него у нас нет тайн. Он появился в нашем доме еще в Шанхае… Мы жили там довольно долго…

В доме раздались громкие голоса. Потом что-то упало. Томас подумал: «Возьмем на заметку, как сказал бы мой друг ефрейтор Карл Шлумбергер».

— Ставьте это в духовку, Тереза.

— У меня проблема с моей кузиной, господин Ливен.

— Мне очень жаль, мадам. И запекайте на малом огне.

— Знаете, мы пригласили ее на ужин. Но она вдруг решила сбежать из дома. Шен Тай помешал ей в самый последний момент.

— Вот уж действительно нескучный вечер. А почему ваша уважаемая кузина захотела убежать?

— Из-за вас.

— Гм-гм. Из-за меня?

— Да. Она… она не хотела встречаться с вами, — хозяйка дома поднялась. — Мой муж сейчас с ней в гостиной. Пожалуйста, пойдемте. Я уверена, Тереза теперь сама справится.

— Как следует посыпьте пармезаном, каперсами и шампиньонами, Тереза, — сказал Томас. Он забрал свой бокал и шейкер. — Мадам, я горю желанием познакомиться с вашей родственницей — с дамой, которая хочет сбежать, еще не видя меня. Вот это я понимаю!

Он последовал за хозяйкой дома. В гостиной банкира с ним произошло нечто такое, чего никогда ранее не случалось: он уронил свой бокал, мартини тут же впитался в толстый ворс. Томас застыл как вкопанный. Он не отрывал взгляда от стройной молодой женщины, сидевшей в старинном кресле. Рядом, подобно телохранителю, стоял Ферру. Но наш друг смотрел только на эту молодую бледную женщину со сжатыми губами, косым разрезом зеленых глаз, строго зачесанными светлыми волосами, высокими скулами. Ее голос звучал чуть надтреснуто:

— Добрый вечер, господин зондерфюрер.

— Добрый вечер, мадемуазель Дешан, — с трудом выдавил он. И отвесил поклон бывшей ассистентке профессора Дебуше, бывшей партизанке, этой неистовой ненавистнице немцев, плюнувшей ему когда-то в лицо в Клермон-Ферране и пожелавшей ему кончины — медленной и жалкой… Жан-Поль Ферру поднял бокал, выпавший из рук Томаса, и сказал:

— Мы не рассказывали Ивонне, кого ждем сегодня в гости. Она услышала ваш голос, узнала вас и хотела сбежать… Догадываетесь, почему?

— Догадываюсь.

— Вот поэтому мы предаем себя в ваши руки, господин Ливен. Ивонна в смертельной опасности. За ней охотится гестапо. Если не помочь, ей конец.

Глаза Ивонны сузились в маленькие щелки, когда она посмотрела на Томаса. На ее прекрасном лице проступали стыд и гнев, смятение и ненависть, страх и протест. Томас Ливен подумал: «Я ее дважды предал. Один раз как немец, другой — как мужчина. Этот второй раз она мне простить не может. Если бы я тогда остался в ее комнате…»

Он услышал голос Ферру:

— Вы, как и я, банкир. Оставим эмоции в стороне. Только дело. Вам нужна информация о черном рынке. Я же хочу, чтобы с кузиной моей жены ничего не случилось. Ясно?

— Ясно, — ответил Томас. Его губы вдруг стали сухими, как пергамент. Он спросил Ивонну:

— Почему вас преследует гестапо?

Она вздернула голову и отвернулась.

— Ивонна! — в бешенстве закричала мадам Ферру. Томас пожал плечами.

— Мы с вашей кузиной добрые старые враги, мадам. Она никак не может простить мне, что тогда я отпустил ее на свободу. И еще дал ей адрес одного друга по имени Бастиан Фабр. Он бы ее спрятал. К сожалению, она к нему, видно, не пошла.

— Она отправилась к верхушке «Маки Лимож», чтобы и дальше работать в группе Сопротивления, — пояснил Ферру.

— Наша маленькая патриотка — героическая женщина, — со вздохом произнес Томас.

Внезапно Ивонна посмотрела на него открыто, спокойно и впервые без гнева. Она сказала просто:

— Это моя страна, господин Ливен. Я хотела и дальше бороться за нее. Что бы на моем месте сделали вы?

— Не знаю. Наверное, то же самое. И что же случилось?

Ивонна уронила голову. Ответил Ферру:

— В группе оказался предатель. Радист. Гестапо арестовало 55 человек. Шестерых продолжают искать. Одна из них перед вами.

— У Ивонны есть родственники в Лиссабоне, — сказала мадам Ферру. — Если она туда доберется, она спасена.

Мужчины молча взглянули друг на друга. Томас знал: это было начало успешного сотрудничества. «Но, — думал он, — один Бог ведает, как все преподнести моему полковнику». С поклоном вошел слуга-китаец.

— Ужин готов, — сказала мадам Ферру и первая направилась в столовую. Остальные последовали за ней. При этом рука Томаса коснулась руки Ивонны. Она вздрогнула, словно от удара током. Он посмотрел на нее. Ее глаза вдруг потемнели, лицо покраснело.

— От этого вам нужно немедленно избавляться, — сказал он.

— От чего?

— Нужно научиться не пугаться. Не краснеть. Как агент германского абвера вы должны лучше владеть собой.

— Как кто? — прошептала она.

— Как агент германского абвера, — повторил Томас. — А в чем дело? Не воображаете же вы, что я могу отправить вас в Лиссабон в качестве борца французского Сопротивления?

Ночной скорый в Марсель отправлялся из Парижа четко по расписанию — в 21.50, в его составе было три спальных вагона. Два купе в середине одного из них были зарезервированы для германского абвера. 17 сентября 1943 года за десять минут до отправления в коридоре вагона показался хорошо одетый штатский в сопровождении элегантной молодой дамы. На ней было пальто из верблюжьей шерсти, воротник которого был поднят, и шляпа мужского фасона с широкими полями, как того и требовала мода. Рассмотреть лицо дамы было непросто. Мужчина подозвал французского проводника, сунул ему в руку крупную банкноту и предъявил билеты.

— Благодарю, мсье, я сейчас принесу бокалы… — Проводник открыл перед ними двери купе. В одном из них стояло наполненное льдом серебряное ведерко с бутылкой «Вдовы Клико». На столике у окна находилась ваза с двадцатью красными гвоздиками. Сообщающаяся дверь между двумя купе была открыта. Томас Ливен закрыл обе двери в коридор, Ивонна Дешан сняла шляпу. Она снова залилась краской.

— Я же вам запретил краснеть, — сказал Томас. Он поднял оконную шторку и посмотрел на перрон. Мимо как раз проходили два унтер-офицера вермахта — вокзальный патруль. Томас опустил занавеску из блестящей материн.

— В чем дело? Почему вы на меня так смотрите? Я что, снова предал Францию?

— Шампанское… цветы… Для чего это все?

— Для того чтобы вы немного успокоились. Боже правый, вы же комок нервов! Вздрагиваете при любом шорохе. Оглядываетесь на каждого. При том, что с вами ничего не может случиться. Ваше имя Мадлен Ноэль, вы агент германского абвера. Имеете соответствующее удостоверение.

Чтобы получить это удостоверение, Томас целый день работал языком. В конце концов полковник Верте вздохнул и покачал головой:

— Ливен, вы — конец света для абвера в Париже. Такого, как вы, нам здесь только и не хватало!

В этот критический момент наш друг внезапно получил поддержку, откуда и не ожидал. Вмешался майор Бреннер, некогда его недоверчивый соперник, а впоследствии почитатель:

— Осмелюсь заметить: зондерфюрер Ливен предлагал нестандартные методы и в деле «Маки Крозан» — и с ними к нам пришел успех.

Маленький Бреннер с аккуратным пробором покосился поверх очков на витые майорские погоны, совсем недавно на их месте находились простые капитанские.

— Если этот Ферру действительно расколется…

— Так и будет, если я вывезу девушку из страны, — сказал Томас, подмигнув Бреннеру.

— …тогда кто знает, какое дело мы сможем распутать, господин полковник, — закончил Бреннер. У него захватило дух: он подумал, что по завершении операции ему, возможно, светит очередное звание подполковника. В конце концов Верте сдался:

— Ну хорошо, получите вы свое удостоверение. Но я настаиваю на том, чтобы вы сопровождали даму до Марселя. Вы будете с ней до тех пор, пока она не сядет в самолет, понятно? Не хватало еще, чтобы ее захватила СД и выяснила, что абвер помогает бежать из страны участникам французского Сопротивления.

Майор Бреннер смотрел на Томаса с восхищением. «Что за парень, что за мировой парень! Мне бы стать таким. А почему, собственно, нет?» Про себя майор Бреннер решил доказать при очередной возможности, что он тоже не лыком шит…

Да, все произошло за одно мгновение (за пять минут до отхода поезда в Марсель) до того, как проводник Эмиль постучался в купе, чтобы передать господам два бокала для шампанского. «Войдите!» — крикнул Томас. Проводник открыл дверь. Ему пришлось открыть ее полностью, чтобы пропустить мимо очень высокую и худую даму, провожавшую другую даму и собиравшуюся покинуть спальный вагон.