Олег Черниговский: Клубок Сварога - Виктор Поротников

Казалось, ничто не спасёт ромеев от летящей на них конницы. Грозный топот, разливаясь по равнине, звучал победной музыкой в ушах и сердце Унсал-бея. Напрасно мечется позади своих пехотинцев предводитель ромеев на белом коне. Неизбежное сейчас свершится!

Унсал-бей оскалил зубы в торжествующей усмешке, увидев, что все ромеи разом подались назад от накатывающейся конной лавины. Но в следующий миг его лицо исказилось от ярости, а из груди вырвалось проклятие: он увидел, что шеренга ромейской пехоты скрывала за своей спиной два ряда толстых кольев, вкопанных в землю под углом в сторону атакующих. Отступив за колья, ромеи опять застыли в шеренге, наклонив копья и прикрывшись щитами.

Конница на всем скаку налетела на это неожиданное препятствие. Сразу же образовался завал из покалеченных лошадей и вылетевших из седел наездников. Задние напирали на передних, усиливая сумятицу. Унсал-бей видел, как дыбятся кони, как воины находят смерть на острых кольях и копьях. Боевой клич сельджуков захлебнулся, потонув в диком ржании лошадей и криках раненых воинов. Конница, повернувшись, устремилась прочь от смертоносного частокола, ей вслед свистели стрелы и дротики. Тела мёртвых сельджуков покрыли зелёную равнину.

Разъярённый Унсал-бей разделил стоявшую в резерве конницу на два отряда, приказав военачальники обойти ромеев с флангов и отрезать от крепости. Новая атака обещала быть успешной: строй ромеев был прикрыт частоколом лишь с фронта, а фланги были открыты.

Тем временем из крепости появился маленький конный отряд и поскакал на подмогу своей пехоте.

«Что может сделать горстка всадников против тысячи храбрецов? - подумал Унсал-бей. - Бесконечного везенья все же не бывает. Пришёл мой черед торжествовать!»

Но опять случилось непредвиденное. Конница сельджуков, обойдя частокол с флангов, была готова смести пехоту ромеев, но летящие галопом кони вдруг стали проваливаться в ямы, скрытые столь искусно, что заметить их на зелёном лугу было невозможно. Конная атака вновь захлебнулась. Ромеи с близкого расстояния засасывали врагов стрелами и дротиками, возле зияющих ям громоздились павшие лошади вперемежку с ранеными и мёртвыми воинами.

Унсал-бей встретил своих военачальников руганью и упрёками, срывая на них досаду. Он велел всем спешиться и снова идти в битву.

- Теперь, когда хитрости ромеев исчерпаны, нам остаётся только уничтожить их в пешем сражении.

Поскольку погибла почти половина сотников и боевой дух его войска заметно упал, Унсал-бей решил сам возглавить своих воинов. Знамя на высоком древке, помещённое в центр боевого построения, было хорошо заметно и сельджукам и ромеям.

Сельджуки ринулись на частокол, и возле него закипела яростная битва. Воины султана рубили колья саблями, проделывая проходы. Унсал-бей находился в самой гуще сражения. Он искал глазами ромейского полководца, считая делом чести своей рукой убить того, кто хитростью погубил так много его храбрых воинов.

Удача улыбнулась Унсал-бею. В самый напряжённый момент боя, когда вот-вот должен был наступить перелом, он столкнулся лицом к лицу с полководцем ромеев. Тот, оставив коня, тоже сражался пешим. Позолоченный шлем и панцирь выделяли витязя из боевого строя ромеев.

Сельджуки потеснили неприятеля от частокола, и битва уже разворачивалась на равнине. Численный перевес по-прежнему был на стороне нападавших.

Унсал-бей вглядывался в лицо ромейского военачальника, наполовину скрытое забралом с узкими глазницами, едва успевая отбивать удары его меча. Это был достойный противник! Одной только силой и напором такого бойца было не одолеть, в схватке с ним требовалось прежде всего умение. Однако умения владеть клинком Унсал-бею было не занимать.

«Я по праву возьму себе и позолоченный шлем и красивый панцирь», - думал он.

В следующий миг сабля вдруг вылетела из его руки от удара ромейского меча. Вернее, противник ловко захватил её специальным крючком на мече.

Унсал-бей схватился за кинжал, висевший у него на поясе, но не успел выдернуть его из ножен. Вражеский меч поразил ему горло. Ноги Унсал-бея подкосились, он упал наземь, захлёбываясь кровью.

Смерть вождя лишила сельджуков мужества, и они обратились в бегство…

Победа при Кинос-Семе необычайно прославила Олега. Этот успех был ещё более значим на фоне неудач Ксенона, который так и не смог вытеснить сельджуков за отроги Тавра и даже потерял отвоёванные города. Ксенон и его военачальники по возвращении в Кинос-Сему с удивлением взирали на пленных, на захваченных лошадей, на груду вражеского оружия, сваленную у главных ворот крепости. Особенно их обрадовала смерть Унсал-бея.

Ксенон не удержался от того, чтобы не поддеть Посида, который продолжал трудиться над возведением башен крепости, удачно избежавшей штурма.

- Я же говорил тебе, Посид, что не крепости, а войско в открытом сражении избавит эту землю от сельджуков.

Посид в долгу не остался:

- Эти слова пристало говорить Олегу, но не тебе, Ксенон. Ты бесславно вернулся под защиту этих стен.

Глава четырнадцатая. МЕСТЬ.

Над Тмутараканью бушевала гроза. Свинцовые с проседью тучи нависали над городом. Во дворах и на улицах тревожно шелестели листвой тополя и платаны.

Темно-бирюзовые воды обширного залива были покрыты мелкой рябью. Если в гавани Тмутаракани, укрытой длинным мысом, море было спокойно, то за мысом стихия дыбилась пенными гребнями волн. Они сплошной чередой накатывались на берег, усеянный перевёрнутыми рыбачьими лодками.

Тучный Барух, кутаясь в плащ, спешил по узком улице к дому своего давнего приятеля Рахмила. Улица была пустынна: надвигающаяся гроза разогнала людей по домам. Опустел и рынок. Барух как раз и шёл с него, закрыв на замок свою лавку.

«Зачем я понадобился Рахмилу?» - недоумевал Барух, останавливаясь возле знакомых ворот и ударяя по ним висевшей на верёвочке колотушкой.

В центральном помещении дома, куда слуга провёл Баруха, за овальным столом восседал и сам хозяин, два его брата, купец Гилел и ростовщик Хаим.

- Я прочёл твою записку, Рахмил, но ничего из неё не понял, - сказал Барух после обмена приветствиями. - А слуга, принёсший записку, исчез столь быстро, что я не успел его ни о чем спросить.

- Присаживайся к столу, любезный Барух, - сухо промолвил Рахмил. - Скоро ты обо всем узнаешь.

Барух оглядел всех присутствующих, сидевших с каменными лицами, и опустился на свободное место между Гилелом и Хаимом.

Всеобщее молчание тяготило Баруха, полагавшего, что его собираются втянуть в какой-то заговор, и он громко спросил:

- Кого ждём? - Барух кивнул на свободный стул. - И что здесь затевается, хотел бы я знать.

- Обещаю тебе, дружище, скоро ты все узнаешь, - так же сухо ответил Рахмил. - А ждём мы Зораха, который не может без опозданий.

- Уж этого у него не отнять, - мрачно усмехнулся старший брат Рахмила Фавл.

Опять повисла долгая пауза.

- Но все-таки по какому поводу собрание? - вновь не утерпел Барух. - Если дело касается денежных расходов, то я…

- Дело касается твоей жизни и наших жизней тоже, - с оттенком нескрываемого раздражения заметил Хил, младший брат Рахмила.

Глаза Баруха округлились от удивления, а рот сам собой открылся. Теперь он уже не сомневался: случилось что-то плохое. И это плохое неизбежно должно коснуться всех купцов Тмутаракани, а значит, и его, Баруха, тоже.

«Что же произошло? - ломал голову трусоватый Барух. - Где этот проклятый Зорах?»

Наконец пожаловал и Зорах. Усаживаясь за столом, он вслух сетовал на дождливое лето. Из-за этого ныне плохо уродился лен, что чревато убытками ему, Зораху, который перешёл с торговли шерстяными тканями на торговлю тканями льняными.

- Мы собрались здесь, чтобы обсудить нечто более важное, друг мой, - вежливо напомнил Рахмил.

- Что именно? - спросил Зорах. - Нашу тяжбу с фряжскими купцами?

Отвечая, Рахмил указал рукой на Гилела:

- Как вы знаете, друзья, Гилел имеет обширную торговлю скотом и изделиями из кожи в восточных провинциях Империи. С тех пор как Малую Азию наводнили безбожные сельджуки, вся торговля там пришла в упадок. Но с воцарением Алексея Комнина ромеи стали побеждать сельджуков и отвоевали обратно все Эгейское побережье Азии. Недавно войско ромеев изгнало сельджуков из Вифинии, взяв штурмом самый большой тамошний город - Никомедию. Гилел случайно оказался там спустя всего несколько дней после ухода сельджуков. Ему посчастливилось своими глазами увидеть василевса ромеев и его свиту: Гилел был приглашён на пир по случаю очередной победы.

Рахмил сделал паузу, затем продолжил: