Рыцари былого и грядущего. Том I - Сергей Катканов

Паломники всё это время в ужасе лежали на земле. Шатаясь от усталости и ран, Гуго подошёл к ним и произнёс слова, которые ему так давно хотелось произнести: «Именем Христа ваш дальнейший путь на Иерусалим свободен и безопасен».

Быстро смеркалось. Подступала холодная ночь пустыни. Вместе с паломниками они сидели у костра. По замыслу Гуго, бандитов, прежде чем зарыть в песок, оттащили от источника как можно дальше — их товарищи по разбойничьему ремеслу вообще не должны понять, куда делись десять опытных и хорошо вооружённых головорезов. Среди паломников оказалось женщина, с нежностью и заботой перевязавшая раны Гуго и Жаку. Перекусили, чем Бог послал. Один из паломников, одежда которого состояла из лохмотьев, снял с себя грубый домотканый пояс и протянул рыцарю. Ничего не понявший Гуго, взял пояс и был поражён его тяжестью. Там оказались зашиты не менее полусотни золотых монет. Гуго с возмущением хотел вернуть пояс, но на лице паломника отразилось страдание:

— Нет, нет, мессир, возьмите. Сегодня я должен был потерять не только деньги, но и жизнь. Если рассудить по совести, я должен расстаться хотя бы с деньгами. Я вижу, что вы благородный рыцарь и совершили свой подвиг во славу Христову и сама мысль о деньгах вам неприятна. Но ведь надо же вам и вашему храброму слуге чем-то питаться.

Сомнения Гуго окончательно развеял Жак:

— Мессир, нам действительно уже завтра было бы нечего есть.

Гуго тяжело вздохнул, велел Жаку одеть пояс на себя. Ещё после мадьярского леса он дал себе слово, что никогда в жизни больше не прикоснётся к золоту.

Гуго и Жак устроили у источника ещё три засады, постепенно всё лучше постигая тактику бандитов и учитывая многое такое, о чём в первый раз и не задумывались. Главное было правильно рассчитать время, когда здесь появятся бандиты и придти раньше их, но желательно — не на много раньше. А паломники шли непрерывно. Это были каждый раз новые люди, и некому было предупредить их о том, что к злосчастному источнику не стоит сворачивать. Гуго всё чаще задумывался о том, что тактика «засада против засады» не может работать долго, да и не особо она эффективна. Паломников режут на всех дорогах Святой Земли и контролировать надо бы дороги, а не колодцы. Если бы у него были соратники, они могли бы организовать конвой. Стоило бы всё-таки поискать в Иерусалиме единомышленников. Король — это ещё не всё рыцарство Святого Града. Во время очередной засады, лёжа на спине и глядя по обыкновению в небо, он думал об этом. Его прервал шёпот Жака.

— Мессир, бандиты идут. Их очень много.

Гуго осторожно приподнялся и начал считать. Бандитов было 23 человека. Такой большой отряд разбойники ещё ни разу к источнику не отправляли. Видимо, их, наконец, насторожило многократное и совершенно бесследное исчезновение товарищей. Гуго предполагал такую вероятность, но он надеялся, что между различными бандитскими группами нет связи и как очередная группа паломников не знает, что у источника засада, так и очередная группа бандитов не знает, какая участь постигла очередную засаду. Но нет, разрозненные бандитские группы, несмотря на отсутствие общего руководства и готовность перегрызть друг друга, видимо, всё же представляли собой систему, во всяком случае, на уровне информации. Численность сегодняшнего отряда явно на это указывала. Против паломников, сколь бы многочисленным ни был их караван, не имело смысла посылать такой большой отряд. Бандиты не любят ходить на дело слишком большими группами, в этом случае добыча бывает меньше. Значит, этот отряд послан не столько против паломников, сколько против неведомой угрозы, то есть против них с Жаком. Гуго чуть не зарыдал, осознав, что бандиты — дикари имеют систему информирования, которой у крестоносцев нет. У крестоносцев нет вообще никакой системы безопасности! Видно, и впрямь королевство держится на волоске. Жак прервал эти размышления вопросом на более актуальную тему:

— Мессир, мы ведь не будем их сегодня атаковать?

Действительно, перебить такую толпу головорезов они не имели ни одного шанса. Гуго понял это уже в тот момент, когда определил численность противников. Но об этом он даже не думал, потому что выход из ситуации представлялся ему очень простым и не требующим размышлений — они должны атаковать и погибнуть. Услышав слова Жака, в которых прозвучала надежда спастись, он впервые обратился к своему оруженосцу очень зло:

— Ты, должно быть, плохо подумал, брат Жак. Сейчас подойдут паломники. По-твоему мы будем сидеть в кустах и смотреть, как режут безоружных христиан?

Жак с виноватой улыбкой часто закивал, подтверждая, что это совершенно невозможно. Гуго почувствовал прилив нежности к своему оруженосцу:

— Всё будет хорошо, брат. Нам предстоит до дна осушить чашу страданий. Я надеюсь, нет, я даже уверен в том, что Господь удостоит нас с тобой Царствия Небесного. Как там прекрасно, мой дорогой Жак, — на лице юного рыцаря отразилась такая счастливая улыбка, как будто он только что вернулся из Царствия Небесного именно затем, чтобы рассказать о нём оруженосцу, — Давай, брат, проведём последние часы своей земной жизни в молитве, подготовимся как следует ко встрече с Господом.

Лицо Жака было словно зеркалом, в котором всегда отражалось настроение его господина, и сейчас на его лице заискрилась радостная улыбка. Жак во всём верил своему рыцарю и не сомневался, что они стоят на пороге Царствия Небесного, в котором так хорошо, что и не высказать. Гуго и Жак шёпотом молились, стоя рядом на коленях, но готовится ко встрече со Христом им пришлось недолго. Вскоре показался караван паломников, как всегда расслабленных и беспечных. Бандиты начали понемногу вытягиваться из засады, но вот они-то как раз не были расслаблены, как обычно. Теперь они озирались, напряжённо ожидая подвоха неизвестно откуда. «Тупые, — подумал Гуго, — не догадались прочесать все кусты, сразу же, как прибыли сюда. Они думают, защитники пилигримов вырастают из-под земли».

Жак превзошёл сам себя в скорострельности. Пятеро бандитов, поражённых стрелами, валялись на земле уже через несколько секунд. Гуго, как всегда, вихрем вылетел из засады, разом поразил троих бандитов, пока они не начали ещё оказывать сопротивление. Жак продолжал стрелять, не покидая кустов, тем самым вынуждая бандитов разделить силы. Сработало — пятеро негодяев бросились в сторону кустов. Жак встретил их, не покидая поста — противникам здорово мешали заросли колючек, а Жак занял позицию, не позволяющую им нападать всем одновременно.

На Гуго навалились пятеро. Двоих он уложил сразу же, но тут же получил две режущие раны — в лицо и в правую руку. Он обливался кровью, но к обороне не переходил, непрерывно атакуя. Когда ему противостоял последний бандит, Гуго уже совершенно утратил силы и раненная рука едва держала меч, а последний противник был самым здоровым и, судя по всему, самым опытным. Теперь изнемогающий рыцарь уже оборонялся.

В горячке боя Гуго не подумал о том, что где-то «потерялись» ещё как минимум пять бандитов. Если бы и они сейчас навалились на него, он уже давно был бы мёртв. И тут он заметил, как по другую сторону от источника молодой монах в чёрно-белой сутане цистерианца, лихо орудуя турецким ятаганом, отбивался от целой своры негодяев. Последнее, что Гуго увидел, теряя сознание: лихой монах вонзает ятаган в живот одному из бандитов.

Со стены своего родового замка юный господин смотрел на приближающуюся рать. Два десятка рыцарей, сотня конных сержантов и до полутысячи пеших. Неплохо подготовились. Вооружены хорошо. На больших телегах везут огромные брёвна. Намереваются воздвигать осадную башню. Видимо, братец Гийом совсем ополоумел — решил взять штурмом замок их отца. Да, подготовились они неплохо, но неужели Гийом не понимает, что их родовой замок в течение нескольких лет может спокойно выдерживать осаду втрое большего войска. Гийому придется отступить, а может быть и погибнуть в братоубийственной бойне. Впрочем, Гийом вряд ли погибнет. Зная его характер, трудно представить, что он лично полезет на стены. Но сколько они убьют своих же собственных людей? Юный господин посмотрел вокруг себя и увидел мужественные сосредоточенные лица верных слуг. Многим из них суждено погибнуть, отстаивая право, которое их господин и так имел. Право старшего сына.

Когда ему было 5 лет, он не сомневался, что они, знатные господа, составляют особую породу людей. В общем-то только они и являются людьми, а крестьяне и слуги — не совсем люди, почти животные, только внешне похожие на людей, да не очень-то и похожие — грязные, оборванные, с грубыми, тупыми, дикими лицами. И вот однажды отец взял его с собой на охоту. Один слуга поранил руку, и он увидел, как на землю капает красная кровь. Красная! Такая же, как и у него! Свою кровь он тоже видел, однажды неосторожно прикоснувшись к отцовскому мечу. Тогда же он и подумал: какая красивая у него кровь — густая, яркая. Это потому что он сын знатного сеньора. А у этих скотоподобных слуг она, наверное, какая-нибудь серая, мутная. Он был потрясён до глубины души, убедившись, что кровь слуги такая же, как и у него — ни чуть не менее красивая.