Странник. Книга первая. - Игорь Чужин

- Игорь Столяров, что с тобой произошло, как ты дошел до жизни такой? За всю прошлую жизнь курице голову не отрубил, над умершим котенком плакал. В восьмом классе на уроке зоологии лягушку резали, в обморок упал. Только что полсотни человек в горелый фарш превратил, а в душе пусто как будто, так и нужно. Сломалось что-то внутри, наверное? - теснились в голове невеселые мысли.

Я осмотрелся вокруг и понял, что мне нужно что-то делать, а то от таких мыслей можно и с ума сойти. Достав из воды плавающее возле борта ведро, я начал тушить пожар разгорающийся на корабле. Потом привел в чувство 'Первого', облив его водой из ведра. Шака начала колотить нервная дрожь, и он расплакался как ребенок. Я обнял его за плечи и стал успокаивать, как успокаивают маленьких детей, говоря ему ласковые слова. Это подействовало, и 'Первый' стал помогать мне, приводить в чувство Викану. Оживить гвельфийку оказалось намного сложнее. Викана сильно истощила себя, спасая Риса, а тут такой удар по ослабшему организму. Поэтому мне, сначала пришлось подкачать ауру девушки, а уже потом брызгать на нее водой и шлепать по щекам. Викана пришла в себя и, увидев меня, отшатнулась.

- Неужели я такой страшный, девочка? - с горечью спросил я.

- Нет, нет 'высокородный', это я от неожиданности. Вы очень красивый мужчина, - прошептала Викана и посинела как слива.

- Ну, вот и хорошо, что ты в себя пришла, займись теперь Рисом, а я поищу Торвина с Колином.

- А куда они делись?

- Побежали шаков догонять, наверное, - ехидно ответил я. - Давай я отнесу Риса в каюту капитана, а ты займись его раной.

Искать бегунов мне не пришлось, через некоторое время они вернулись сами. Пришли Колин и Торвин одновременно, наверное, драпали наперегонки друг с другом. Выглядели 'герои' жалко, оба в грязи и осоке с красными как у вареных раков лицами.

- Ну что догнали? - спросил я.

- Кого догнали? - не понял Торвин.

- Собственный страх.

Лица у воинов стали еще краснее.

- Да не переживайте вы так, я сам чуть не обделался, от такого зрелища. Здесь у любого героя сердце в пятки уйдет, а тут еще шаки драпанули, толпа затягивает. Главное что вы вернулись и не побоялись выглядеть некрасиво, значит, никогда больше не побежите.

- 'Первый' же не убежал, он с тобой остался, - возразил Колин.

- 'Первый' не убежал, потому что его от страха парализовало. Я его еле водой отлил, думал все, не откачаю, - соврал я.

Моя ложь во спасение, стала давать результат. Лица воинов постепенно стали принимать свой обычный вид.

- Все забыли, что произошло! Я Викане сказал, что вы шаков ловить побежали, так и запишем. Сейчас разворачивайтесь и гоните шаков сюда, заодно и лошадей соберите.

Воины вернулись на берег и направились за остальными беглецами. Поиски разбежавшихся шаков и лошадей продолжались до самого полудня. Отделались мы малой кровью, только одна заводная лошадь сломала ногу, и ее пришлось добить. Помимо разбежавшихся шаков, Торвин с Колином привели двух пленных. Один из пленников сошел с ума и пускал пузыри, и мы решили оставить его на острове. Вторым трофеем оказался старый знакомый, матрос, сбежавший с корабля.

Допрос беглеца дал ценные сведения. Зачистка в Керане закончилась и войска халифата из города ушли. Сбежавшие матросы быстро собрали лихих ребят, соблазнив их легкой добычей, и отправились за наследством капитана Бургаса. Они рассказали подельникам, что нас всего четверо и симпатичная девчонка в придачу. Падкий до чужого лихой народ с радостью согласился на эту авантюру, но теперь даже пожалеть о своей жадности не может. Мне только было непонятно, зачем они толпу в полсотни человек собрали, чувствовали, наверное, что мы не простые ребята? Во время допроса глазки матроса постоянно бегали и его сведения у меня особого доверия не вызывали. Поэтому я решил его допросить при помощи метода, который применил к Тулпару. Результат такого допроса оказался неожиданным. Из матроса получился натуральный зомби, который действовал только по моей команде и отвечал на вопросы как попугай. У ментального воздействия оказался побочный эффект, матрос, увидев меня, гадил в штаны.

- Ну, нельзя же так! Ты у него в мозгах, словно ломом поковырялся. Я вообще удивляюсь, что он живой остался, - ругала меня Викана. - Ментальному воздействию на мозг человека годами учиться нужно, а ты меня даже не спросил. Мало того что ты его мог убить, но и себя покалечить, а если бы у него в мозгах ментальная ловушка была?

- Что за ловушка?

- Ну, вот не знаешь, а лезешь в чужую голову без подготовки. Ментаты высших посвящений могут в голове людей магические ловушки ставить, когда кто-то хочет просканировать мозг человека или как ты вломиться в него, срабатывает защита. Защита устроена таким образом, что человек сразу умирает и его аура тонким лучом поражает мозг ментата. Ты запросто мог на всю жизнь дураком остаться!

- Эту защиту обнаружить можно?

- Можно конечно. У защищенного человека три зеленые точки на ауре в районе затылка заметны. Только маленькие они, сразу не разглядишь.

- А снять защиту можно? - любопытствовал я.

- Я такого пока не умею. Но мать настоятельница рассказывала, что сначала ауру нужно как можно сильнее истощить, а потом выкачать энергию из этих точек, но это могут только высшие ментаты.

Викане удалось привести допрошенного мною матроса, в более или менее адекватное состояние, только после двух часов лечения, но побочный эффект остался. Мне вновь пришлось подкачивать истощенную ауру Виканы, для того чтобы девушка могла прийти в себя после такой перегрузки. Отплытие опять откладывалось на утро. Мы снова улеглись спать на корабле, но лошадей оставили на берегу, дав им отойти от стресса и подкормиться. Ночь прошла спокойно и после завтрака, погрузив лошадей на корабль, мы решили отплыть. Разбойники, напавшие на корабль, приплыли на довольно большой плоскодонке. Этот трофей решил проблему с открытием прохода в камышах. Колин с Торвином оттащили с лодки плавучий островок в сторону, и теперь дорога стала свободной. Оба воина вернулись на корабль и, привязав лодку к корме, мы отплыли.

***

Двигатель равно урчал, поднимая винтом, бурун за кормой и мы медленно двигались по протоке в лабиринте камышей. Пленный матрос, через Викану, показывал дорогу, а я стоял на руле. Корабль плыл со скоростью быстрого человеческого шага, что вполне меня устаивало. Для контроля обстановки, я загнал на верхушку мачты Торвина, откуда он обозревал окрестности. Через три часа камыши закончились, и корабль вышел на открытую воду озера. Проведя с Колином подробный инструктаж по управлению кораблем, я согнал Торвина с мачты и залез на нее сам. Погода стояла отличная, и обзор с мачты открывался замечательный. Ветра почти не было, и парус ставить я не стал, да и шкипер из меня был аховый. Визуально других кораблей я вокруг не обнаружил и перешел на внутреннее зрение. Впереди почти на горизонте я заметил два небольших корабля, но до них было еще далеко и в какую сторону они плывут, мне определить не удалось. Я слез с мачты и взял управление кораблем на себя, нужно было испытать возможности нашего 'Варяга'. В камышах двигаться можно было только на малой скорости, и ходовые качества корабля являлись для меня тайной. Я перевел рычаг реостата из первого положения во второе, и тихое урчание электромотора перешло в ровный монотонный гул. Корабль прибавил ход, и 'Варяг' резво поплыл вперед со скоростью десяти или двенадцати километров в час. Мы двигались с этой скоростью около часа, работа двигателя меня полностью удовлетворила, подшипники не грелись, вибрация была небольшой. Теперь пришло время испытать двигатель на максимальной скорости. Я перевел контролер реостата в третье положение, и гул электромотора резко усилился, бурун за кормой вырос до метра и корабль резко прибавил ход. Вибрация двигателя усилилась, и палуба под ногами заметно задрожала. 'Варяг' поплыл со скоростью около двадцати километров в час. Через двадцать минут полного хода, я потрогал буксы подшипников и понял, что с гонками пора заканчивать. Подшипники сильно нагрелись, и их могло заклинить в любой момент. Сбросив скорость до минимума, я дал подшипникам остыть и остановил двигатель. После того как я долил масла в буксы подшипников и затянул крепления двигателя, мы снова поплыли на среднем ходу. Экипаж смотрел на меня с открытыми ртами, и мои манипуляции с двигателем вызывали на их лицах священный ужас. Человеку средневековья было невозможно понять, каким образом гудящая палка толкает корабль вперед быстрее лошади. В их глазах я выглядел великим магом и волшебником. Матрос, с корабля глядя на мои экзерсисы, окончательно сбрендил, и его пришлось связать и запереть в трюме. Горизонт был чист, и других кораблей вокруг не наблюдалось и я, передав руль 'Первому', решил собрать большой совет.