Моргенштерн (сборник) - Михаил Харитонов

— Моё имя Харуки Икэдзава. Я председатель Комитета по военному планированию. Я штатский. Уберите сигарету, мне больно.

— Этот старый поц не ответил нам, зачем вы устроили африканскую войну.

— Он не ответил, потому что вы его убили… Уберите свой огонь. Если вы сделаете мне очень больно, я, может быть, буду кричать. Но это ничего не изменит.

— Я спрашиваю последний раз — зачем вам была нужна эта грёбаная война? Слушай, япона мать! Я там была, понимаешь? Я там была! Там, в этом проклятом Конго! Они не хотели воевать, эти негры. Они не хотели ни с кем воевать, понимаешь? Они просто жили, спокойно жили, доили своих коз, у них были такие тощие чёрные козы… Сраный кот, мы выносили деревню за деревней. Сержант брал на спину огнемёт, GJ4000, ещё он брал меня, чтобы я несла канистры с этой дрянью для огнемёта. Ты знаешь, что такое GJ4000 в действии? Это когда вокруг не остаётся даже костей. Мы ставили огнемёт на высотку, и сжигали очередную деревню. Вместе со всеми, кто там был. Потом мы с ним трахались, чтобы снять стресс, и шли обратно в лагерь. На следующий день — новая деревня. Потом мне за это дали две нашивки. И это война? Я тебя спрашиваю, это война? Это — война?! Я солдат, но я не знаю, что это за война. Я хочу это знать. Сейчас.

— Хорошо, я объясню, если вы разрешите мне встать. Теперь всё это уже не имеет значения.

— Вставай.

— Благодарю. У меня болят колени… Это были превентивные действия, рекомендованные Оболочкой.

— Что значит превентивные? Говори сюда, быстро!

— А, вы тут все с микрофонами… Можете не трудиться. Всё равно вас никто не слышит.

— Ребята, проверяем. Изя, есть сигнал от спутника? Что? Изя, я тебя спрашиваю, есть сигнал от спутника? Да? Значит, ты соврал, Харуки. Ты соврал маме Наоми. Сейчас я тебя за это накажу…

[шум, хрипы]

[звук выстрела]

— Это опять Изя. Тут был небольшой инцидент. Мама Наоми хотела отрезать ухо этому желтому хазерюге, но чуть-чуть отвлеклась. А у свиньи в рукаве был ножичек. И я не знаю, какой он там был штатский, но обращаться с ним он умел… Прости-прощай, мама Наоми, ты была очень классной бабой. Жёлтого я, кстати, застрелил, некогда было возиться. Ничего, сейчас мы займёмся кем-нибудь посимпатичнее, их тут много. А, кстати, кажется, я вижу своего соплеменничка. Ты! Ну-ка, суй своё рыло сюда, и представься.

— Я Соломон Пельц, председатель Бюджетной комиссии Мирового Правительства. И я не хотел бы видеть лицо вашей аидише мамы, молодой человек, когда она узнает, что её сын…

[шум]

— Хочешь ещё? И не блей так жалобно, тебя слушает вся планета…

— Нас никто не слышит, молодой человек…

— Опять то же самое? Мы уже проверяли сигнал.

— Да боже ж мой! Передача-то идёт. Блокированы приёмники, шлимазл.

— То есть как? Что значит «блокированы приёмники»?

— Сигнал со спутника закодирован. А все декодеры блокируется программно, вы это понимаете?

— Ах вот как вы устроились. И что мне тебе отрезать, чтобы вы включили декодеры, э?

— Как мы можем это сделать? Любая передача отсюда блокируется…

— Кем блокируется, хазерюга?

— Я же сказал — блокируется программно, Оболочкой. Может быть, вы меня всё-таки выслушаете, молодой придурок?

— Мы грубим революционным массам?

[шум, стон]

— Извините, дорогие слушатели, если нас кто-нибудь слышит. Я чуть-чуть перестарался, и господин Пельц, кажется, в обмороке. Ничего страшного, сейчас он очухается, и мы продолжим наши…

[неразборчивый яростный крик]

[автоматная очередь]

[шум]

[выстрел]

[тишина]

— Раз, раз, раз. Это Володя Котов. Извините, что по-русски. Английский у меня хреновый, честно. У нас тут… даже не знаю как сказать… В общем, один наш чёрный товарищ, Аги как-его-там… контузило его маленько… мы его тут положили… а он вроде как чуток оклемался, а с головой у него что-то нехорошее сделалось. Вот он и, как бы, не туда стрелять начал… ну и порешил тут кое-кого. Ну и самого его пришлось… Жаль, что так всё по-дурацки вышло. Что делать, все на нервах… Извини, Изя. Хороший ты был парень, хоть и жид. Всё, ладушки, теперь передаю слово товарищу Дулебу, или как его там, не выговоришь, блин, но он тоже хороший парень.

— Говорит Ндулембу Агасси. Уважаемые слушатели! Будучи темнокожим, я хочу публично побеседовать с кем-либо из тех, кто начал эту бессмысленную войну на Африканском континенте. Я не намерен без крайней необходимости прибегать к насилию. Несмотря на мой цвет кожи, я прошёл обучение в Кембридже, и защитил диссертацию по биоэтике. Я противник насилия как метода достижения целей. Я присоединился к этим людям, лишь поскольку, будучи темнокожим, я…

— Хватит, Дуля! Извините, это опять Вова. Дуля, ну ты там найди кого-нибудь, и мотай ему душу своей хернёй…

[шум]

— Это Ндулембу Агасси. Я беседую с господином… Представьтесь, пожалуйста.

— Да убери ты свою игрушку! Нет никакой передачи, понимаешь, нет. Что надо? Давай, только быстрее. Не думал я, что это будет вот такое тягомотное говно.

— Сначала представьтесь. Потом поясните свои слова.

— Господи, какие идиоты… Руди Курц, технический председатель Комиссии по контролю Оболочки. Чего тебе надо?

— Будучи темнокожим…

— Да будь ты хоть голубым, пидор проклятый… Надо-то что?

— Воздержитесь от оскорблений… Я буду краток. Зачем вам понадобилось уничтожать мирное африканское население?

— Превентивная война. Оболочка выдала, что надо очистить эту территорию.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что — что? Оболочка выдала — территорию очистить. Мы, конечно, прокрутили свои прогнозные программки — вроде бы на этом месте в ближайшее время ничего не намечается, кроме парочки эпидемий… Но, в общем, ей виднее…

— О ком вы говорите?

— О чём. О сетевом модуле, блин. Ты хотел что-то такое про Африку? Ну вот тебе Африка. Говорю тебе, оболочка просчитала, что там надо всё выжечь. И что нам оставалось делать? Ссать против ветра?

— Что такое «Оболочка», о которой вы говорите?

— Сетевой модуль, я ж тебе сказал.

— Это какая-то программная система?

— Ладно, давай начнём с начала. Ты знаешь, что такое распределённые вычисления, черножопик?

— Я цивилизованный человек, но если вы ещё раз позволите себе расистские высказывания в чей бы то ни было адрес…

— Обстановка у нас тут больно нервная, ты не находишь? О мой Бог, какое же всё-таки дерьмо. Лежу на полу, а мне какой-то ниггер задаёт идиотские вопросы… Да иди ты со своим микрофоном, никому он на хер не нужен…

— У меня нет оснований доверять вам… Будучи темнокожим…