Моргенштерн (сборник) - Михаил Харитонов

Всё это требовало установления в стране крайне своеобразного политического режима.

— Значит, Николай отрёкся… — Виталий Игнатьевич постепенно приходил в себя. Во всяком случае, в голове начало проясняться.

— Да, отрёкся от престола по согласованию с руководителями Партии. Происходящее надо было представить западным державам как русский бунт, бессмысленный и беспощадный. На императоре лежала историческая ответственность за страну. И он всё сделал наилучшим образом. Кстати, в нашем секретном музее хранятся его награды. Специальным решением Совнаркома от двадцать шестого года все члены императорской семьи посмертно награждены орденами Ленина. За мужество и героизм. Их ведь всё-таки пришлось расстрелять. Очень жаль, — он сделал приличествующее случаю грустное лицо. «Как будто это он лично расстрелял княжну Анастасию, не успев её изнасиловать» — подумал почему-то Шпулин с внезапно проснувшейся острой неприязнью к полковнику.

— Когда-нибудь мы вспомним всех наших героев, — на сей раз Лизолькин попытался подпустить в голос нечто вроде торжественной печали, — и поставим им памятники в самых красивых городах России. В пальмовых рощах, — добавил он, — у нас тут будут пальмы… По нашим расчётам, климат в Москве будет субтропический. Как в Ялте. Кстати, придётся подводить воду, много воды: континентальный климат в сочетании с жарой — очень неприятная штука. Сейчас мы строим каналы. Потом у нас будут огромные водохранилища, пять сталинских морей вокруг столицы…

— Подождите, — Шпулин невежливо перебил Лизолькина, — два вопроса. Один по теме, один личный. По теме: как вы собираетесь это сделать?

— Нет ничего невозможного для партии большевиков… Хотя, конечно, всё-таки есть. Вначале мы хотели повысить уровень углекислоты в воздухе. Эффект парника… Индустриализация была прикрытием для строительства углекислотных установок. Однако, выяснилось, что мы не вполне представляли себе круговорот углекислоты в природе… короче, ничего не вышло. Но зато теперь у нас есть одна немецкая штука. Как говорят наши учёные, она может за год сжечь озоновый слой Земли. Европе и Америке это, конечно, не понравится. Зато у нас так не хватает ультрафиолета. А температурка поскачет вверх, как миленькая… Что вы делаете?

— Хочу всё-таки глянуть во Второй Том Гоголя. Знаете, я всю жизнь об этом мечтал… — Шпулин понимал, что всё делает невовремя и неправильно, но не мог остановиться. — Да, у меня второй вопрос, личный. Зачем вам понадобился я?

— Ваша замечательная память и способности… Короче говоря, нам нужен человек, присматривающий за современной литературой. Мы, например, собираемся развивать фантастический жанр, а это может быть опасно. Вам придётся читать текущую литературу, на предмет выискивания разоблачающих нас идей. Мы должны действовать в обстановке повышенной секретности. Один прокол — и… Да что такое с вами?

Но Шпулин его уже не слышал: он перелистывал страницы Второго Тома. Голова кружилась. Всем телом, всем сердцем, всем сознанием он ощущал, как по сияющему лучу света к нему идёт юная Муся Кулешова с банкой «Эйнема» в руках. И всё вокруг исполняется Неодолимой Силой.

Шпулин пережил несколько мгновений немыслимого, неземного счастья.

Потом его не стало.

— Кто ты?

Существо, называвшее себя полковником Лизолькиным, смотрело на существо, пять минут назад бывшее Виталием Игнатьевичем Шпулиным.

Впрочем, слово «смотрело» здесь было бы едва ли уместно. Человеческое лицо Лизолькина, разорванное и скомканное, валялось где-то под сиденьем. Настоящее лицо полковника было гладким, зелёным, и безглазым. На хитиновой голове были заметны только короткие усики и рудиментарные жвала.

Положение человека было несколько более предпочтительным: у него в руке был пистолет. Дуло смотрело прямо в центр зелёного лица.

— Я представляю Народ Эйнем, — вежливо ответил человек. — А вы, судя по внешности, принадлежите к доминирующему виду так называемой Галактической Империи. — Мы знаем, что вы собираетесь сделать. Согласно галактическим законам…

— Мы нашли эту планету раньше вас, — голос существа исходил из отверстия в центре головы. — Это наша добыча. Что касается законов, то это спорный вопрос. Можете подавать на нас в Межзвёздный Суд. Посмотрим, чья возьмёт.

— В Суд мы, конечно, подавать не будем. Мы ведь не очень популярны в Галактике, — человек грустно улыбнулся. — Но в законах мы разбираемся неплохо. Разрушение биосферы чужой планеты — это, конечно, преступление. Полное уничтожение популяции разумных существ — тоже. Но вы собирались проделать всего-навсего коррекцию климата, к тому же руками самих аборигенов. Если бы вас не разоблачили, всё выглядело бы как результат глупых экспериментов недоразвитой цивилизации с климатом. В результате которых пять шестых территории Земли превратились бы в горячую каменистую пустыню. Очень удобную для проживания вашего вида.

— Но на большей части территории России сохранится приемлемый для землян климат, — ответило насекомое. — Сюда мы перевезём наиболее ценных представителей вида хомо сапиенс. Всё это не противоречит галактическому закону о колонизации.

— Переселите наиболее ценных. Чтобы было кому работать на вашу тараканью Империю… А что же местное население? Вряд ли вы считаете его ценным. Значит, под нож? Впрочем, вряд ли вы будете пачкаться сами. Зато когда сюда полезет весь мир, спасаясь от жары… Насколько я понимаю, ядерное оружие вы контролируете с самого момента его создания. И бомбы просто не взорвутся. Так?

— Допустим, — насекомое щёлкнуло жвалами. — А почему это волнует народ Эйнем? — подозрительно спросило оно.

— Потому что мы очень долго выращивали русскую культуру. Для своих надобностей, — спокойно ответил человек.

Враги помолчали.

— Всё-таки, — наконец, сказало насекомое. — вашу планету уничтожили за дело. Жаль только, поздно. Вы заразили собой весь космос.

— Ну конечно, — усмехнулся человек. — Всё, на что способны низшие существа — это на ненависть к тем, кто их превосходит.

— Опять эта песня о высшей расе. Вы — самые обычные паразиты, — огрызнулось насекомое. — Вы вселяетесь в чужие тела… манипулируете чужими цивилизациями… не имея своей.

— Ругань — удел слабых. И нас и вас называют разными нехорошими словами. Кстати, своя цивилизация у нас всё-таки есть. Просто она совершеннее вашей. Нам не нужно таскать с планеты на планету свои телесные оболочки. А вот вам приходится это делать. И постоянно попадать в неприятные ситуации. Вот хотя бы: как и у всех насекомых, у вас нет лёгких. Вы дышите поверхностью тела. Скорость поступления кислорода в кровь зависит от температуры окружающей среды. Сейчас, например, на улице минус четыре градуса по Цельсию. Если вы выйдете из тёплой машины, то через несколько минут начнёте задыхаться. Настоящий мороз убил бы вас мгновенно.