За гранью грань - Ольга Романовская

Еще, еще и еще. Я взлетала к небесам и уже не стеснялась собственных криков. Напрасно внутренний голос напоминал о приличиях, тело не желало его слушать. Казалось, еще немного, и не смогу дышать. Мышцы налились свинцом и болели, а бешеная скачка все не прекращалась.

Не выдержу, разобьюсь!

Закусив губу, вцепилась в пальцы Геральта, взлетела на вершину и рухнула навстречу новым ощущениям. Будто со скалы в море прыгнула.

Кровь пульсировала в ушах, охвативший тело восторг на пару минут лишил чувств.

Как, это все?

С сожалением поняла, навсей уже успокоился. Да, мне хотелось повторить, но разве о таком просят? Стыдливо сползла с Геральта. Тело тут же напомнило о том, что с ним вытворяли. Ох, бедные мои бедра! Шумно втянула воздух и, подогнув колени, прилегла. Никогда бы не подумала, будто занятие любовью требует от женщины выносливости воина!

— Спасибо! – Геральт нежно поцеловал за ушком.

Жмурясь, словно кошка, постаралась вновь не поддаться соблазну.

Нет, Геральт, не надо! Я приличная девушка!

Дальше потерялась во времени и пространстве. Очнулась уже на груди навсея. Он лениво рисовал пальцем узоры на коже.

Усталость смешалась с отголосками небывалого наслаждения. С ним ничего не сравнится. Видимо, с любимым человеком самая неприятная вещь превращается в изысканное удовольствие.

— Ты ничего не почувствовала?

— А? – удивленно заглянула в спокойные глаза Геральта.

Меня все еще покачивало на волнах прежних чувств. Женщины живут эмоциями, мужчины другие. Вот и Геральт требует о чем-то думать, когда даже собственного имени не вспомню.

— Я же говорил, ты сосудик. Крайне темпераментный сосудик, — подтрунивал любимый. – Подарила мне не только наслаждение, но и часть себя.

Вот чего не ожидала, так это того, что Геральт начнет щекотать. Пробовала извернуться, увещевала великовозрастное дитя, но навсей легко настигал и продолжал прежнюю забаву.

— Ох, Геральт, что ты там получил? – задыхаясь от смеха, спросила я.

— Способности, Дария, — Геральт, наконец, перестал и придавил собственным телом к постели, чтобы наградить поцелуем. — Конечно, если б я был девственником или некромантом, — перекатившись на бок, продолжал рассуждать навсей, — получил бы все, а так лишь немного новой магии и бездну живучести. И связь наша с тобой рухнула. Не знаю почему, но печати больше нет. Зато отныне удар в сердце не всегда смертелен. Приятно, не находишь?

Раскрыла рот от удивления. С точки зрения медицины это невозможно. Геральт пошутил, верно? Однако он подтвердил, что абсолютно серьезен, даже предложил проверить. Разумеется, отказалась, но задумалась, каким же даром обладала. Теперь понятно, почему за мной охотились некроманты, а Соланж даже выкрал из спальни королевы.

— И что теперь?

Радость начала постепенно меркнуть. Неужели Геральт тоже меня использовал и выбросит за ненадобностью? Теперь-то я корила себя за беспечность и глупость. Знала ведь, каковы мужчины, и попалась на крючок.

— Примем ванну, — беззаботно ответил навсей и текучим движением хищника поднялся. Разумеется, и не подумал прикрыться, наоборот, горделиво стоял и улыбался. Я тактично отводила взгляд, но тот поневоле возвращался на причинное место. Показалось, или Геральту нравилось подобное внимание? Ох, всего за одну ночь я тоже стала навсейкой. – После позавтракаем. Если хочешь, в постели.

— А как же твоя жена?

Со всеми этими переживаниями совсем забыла об Элизе. Ведь она живет тут же и наверняка не придет в восторг от шашней супруга. А ведь есть еще Норжин, какой пример отец подает сыну?

Потянулась за простыней. Захотелось завернуться в нее с головой. Тело сразу зачесалось, запросилось в воду. Стало противно, будто сто лет не мылась. Геральт заметил перемену настроения и поспешил присесть рядом. Встревожено потянулся ко лбу и настороженно спросил:

— Что случилось? Я ведь ничего не сделал.

Промолчала, не зная, как объяснить. Если все правда, Геральт никогда не признается. Если я все придумала, тем более высмеет. Но от навсея оказалось не просто отделаться. Как ни отворачивалась, Геральт раз за разом пересаживался ко мне лицом, потом не выдержал, мягко, чуть сдавив, взял за подбородок и напрямик спросил:

— Что опять выдумала?

— Кто я для тебя? – Откровенность за откровенность.

Навсей подозрительно молчал и отводил глаза. Мне это не нравилось. Неужели права, и он меня использовал? Поневоле задрожали губы. Отвернулась, чтобы Геральт не видел такую «красивую» и раздавленную. В голове крутилась одна единственная мысль: «Что делать?» О чувствах к Геральту старалась не думать. Они возникли неожиданно, захлестнули горячей волной… и утопили.

— Это сложно, — когда я уже отчаялась услышать ответ, пробормотал Геральт и лег, заложив руки за голову. Взгляд обращен в потолок – задумчивый, серьезный. – Не развлечение, тут не переживай. И не наложница. Наверное, любовница. Возможно, потом жена.

Упавшее сердце вновь подскочило к горлу.

Стоп, он ведь не сделал предложение, а назвал любовницей!

Геральт, не глядя, накрыл мою ладонь своей.

— Любовница – это вовсе не так унизительно, как у вас, — оправдывался навсей. На меня он по-прежнему не смотрел. То ли стеснялся, то ли не желал, чтобы видела глаза. – По-вашему – жена. Те же обязанности, те же права. Пока не освоишься, так будет лучше.

— А потом? – нетерпеливо оборвала разглагольствования, не поверив в сказке о равноценности супруги и любовницы.

— Если захочешь, сделаешь предложение. Ее величество наверняка подарит тебе дворянство. Постараешься, вылечишь еще кого-то, заработаешь титул. Тогда, как равная, сможешь подойти ко мне на королевском балу и во всеуслышание попросишь стать мужем.

— И ты согласишься? – не веря, переспросила я и представила нарисованную навсеем картину.

— Обещаю подумать, — кокетливо ответил Геральт и, заметив тень, промелькнувшую по моему лицу, поспешил заверить: — Женюсь, женюсь!

Любимый рывком поднялся и обнял, зарывшись пальцами в волосы.

— Какая ты неуверенная! – с укором прошептал он куда-то в висок. – И непонятливая, маленькая моя наиви!

Расплылась в глупой улыбке и прильнула к Геральту. Так мы и просидели пару минут, не двигаясь, пока навсей не напомнил о ванной и лукаво предложил принять ее вместе. Смутившись, согласилась. Так хотелось вновь ощутить теплоту мужских ладоней. Странно, но я ничуть не жалела о потерянном. С любимым так приятно!

— Геральт, — опьянев от счастья, прильнула к его уху и покраснела. Говорить или нет? В итоге быстро выпалила, пока не передумала: — Я тебя люблю!