Очаровательная сумасбродка - Эллисон Чейз

В этот момент герцогиня оказалась рядом с ними, она сделала знак лакеям остановить портшез, но не ставить его на землю. В результате ее глаза оказались на одном уровне с глазами Колина.

— Я правильно расслышала: ты хочешь уехать в Мастерфилд-Парк, оставив мисс Сазерленд здесь?

— Я решил, что так будет лучше для ее удобства и твоей безопасности, бабушка. Крестьяне…

— Я сама решу, что лучше для моей безопасности, молодой человек! К вашему сведению, деревенские жители меня ничуть не пугают. Все их слова — пустые угрозы. А что касается мисс Сазерленд, она должна вернуться в Мастерфилд-Парк с тобой.

Презрительно фыркнув, она сложила рука на груди.

— Но я бы чувствовал себя лучше, если бы…

— Колин… — Пальцы Холли дотронулись до его руки. — Если ее светлость хочет, чтобы я уехала, мы не должны спорить.

— О, моя дорогая, ты неправильно меня поняла, — вмешалась герцогиня. Потянувшись к Холли, она взяла ее за руку. — Дело вовсе не в том, что я хочу, чтобы ты уехала отсюда, поверь. Напротив, больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь. Однако тебе надо ехать.

— Я не понимаю вас, ваша светлость.

— Поймешь со временем, — заверила ее герцогиня.

И загадочно улыбнулась.

Не прошло и часа, как они с Холли уже неслись по дороге, ведущей на восток. Управление экипажем и четверкой лошадей Колин доверил умелым рукам Дугласа, лучшего кучера Бриарвью. Джошуа останется в Девоншире, чтобы отдохнуть после утомительной поездки, а потом он спокойно поедет назад в Мастерфилд-Парк.

Колин изо всех сил старался оставаться в своем углу обитого бархатом сиденья, прижав спину к подушкам и положив руки на колени. А ведь как просто — слишком просто! — было бы заключить Холли в объятия и позволить рукам проникнуть под подол ее амазонки, в которой она отправилась в путь.

Как просто отдаться своим желаниям в полутьме уютного экипажа! Когда дерево в лесу падает, этого никто не слышит… Так, может, и Холли не окажется погубленной, если этого никто не увидит? И некому будет сплетничать?

Как просто найти ответы на эти вопросы, которые понравились бы ему. Увы, от этого они правдой не станут.

Колин крепче сжал руки. Плохо уже то, что они приедут в Мастерфилд-Парк вместе — как парочка любовников, которыми они уже почти стали. Колин покосился на Холли, обвел взором линию ее профиля. Она сидела, свободно сложив руки на коленях, ее тело покачивалось в такт движению кареты.

— Что имела в виду бабушка, когда сказала, что твое место больше не в Бриарвью? — спросил он.

— Вообще-то я точно не знаю. Сначала я подумала, что она на меня сердится и хочет, чтобы я поскорее уехала домой. — Холли задумчиво улыбнулась. — Но твоя бабушка определенно уверена в том, что все закончится хорошо и что мое возвращение в Мастерфилд-Парк поможет делу.

— Ты веришь в то, что это так?

Она пожала плечами.

— Бабушка — идеалистка, — промолвил Колин.

Ему вдруг показалось, будто он получил удар в грудь, и он испытал острую боль, вызванную отчасти угрызениями совести, отчасти — гневом на то, что его мать и бабушка вынуждены были терпеть мужей, пресекающих каждую их попытку привлечь счастье в семейство Эшуортов. За свою боль они получали лишь насмешки и неуважение, к которым примешивалась изрядная доля жестоких пьяных выходок. Возможно, именно в этом состоит правда о семейном проклятии, и речь идет вовсе не об отвергнутой кельтской принцессе, а о наследственном жестоком обращении, страсть к которому передавалась из поколения в поколение, от одного презренного человека к другому.

Ему удалось не унаследовать эту страсть, потому что он в буквальном смысле этого слова сбежал из дома — в академию, где с головой погрузился в науку, где непоколебимость логики брала верх над чувствами и абсурдностью. Жизнь в Кембридже спасла его.

Спасла ради чего? Как ни крути, он был и остается сыном Тадцеуса Эшуорта.

Положив ногу на ногу, Колин съехал на сиденье чуть вниз и откинул голову на подушку.

Его рука потянулась к ней, прежде чем он успел осознать, что делает. Он погладил ее щеку, прикоснулся к едва заметной царапине на подушечке пальца. И неожиданно спросил:

— Ты все еще веришь в меня?

Холли медлила с ответом, и внутри у него все замерло. Потому что теперь все, чем он в себе гордился, его уравновешенность, сдержанность — все это зависело от ее ответа. Увы, наука вовсе не спасла его.

Зато когда она ответила, ее произнесенное шепотом «да» возродило его так, как не возродило бы ничто другое. Колин подвинулся ближе к ней, и уже через мгновение она оказалась в его объятиях, их губы встретились, дыхание смешалось. Его страсть тут же проснулась, его сердце открылось чувству, которое окутало все его существо и заставило произнести нежданные слова, которые проскользнули с его губ прямо в солоноватую сладость ее рта:

— Если бы все сложилось иначе, если бы я не был членом семьи Эшуортов, я бы попросил твоей руки еще несколько месяцев назад.

Холли застыла в его объятиях.

Колин чуть отодвинулся назад, а затем прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза.

— Ты должна это знать, ты заслуживаешь этого, — проговорил он. — С тех пор как мы ездили на верховую прогулку в Харроувуде, я понял, что ты для меня — идеальная женщина, что я никогда не захочу никакую другую женщину так же сильно, как хочу тебя… Ты была так хороша тем утром, — промолвил он. — Так мила, свежа, откровенна… И из-за этого я снова вспомнил о своей семье. Господи, Холли, ну как я мог привести тебя в свою семейку?! Я не могу предложить тебе такую жизнь, какой ты заслуживаешь.

Глаза Холли наполнились слезами, и она заморгала, а затем сердито смахнула рукой одну слезинку, скатившуюся ей на щеку.

— Тогда ты просто глупец, Колин Эшуорт! — Отодвинувшись от него, Холли устремила взгляд в окно. — Я бы осталась с тобой, несмотря ни на что.

Да, и это самое ужасное. Потому что ни последствия того, что он обворовал королеву, ни возможный мятеж жителей Бриарвью, если он не вернет жеребца, не причинили бы ему такую острую боль, как осознание того, что она страдает из- за него. Это же видно невооруженным глазом.

— Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? — безучастным тоном спросила Холли.

— Потому что именно в последние несколько дней ты поняла, какие чувства я к тебе испытываю… в этом сомневаться не приходится. Вот я и решил, что ты имеешь право знать правду.

Холли повернулась к нему, ее черты обрели резкое выражение, в глазах застыло обвинение.

— Так ты считаешь, что это правда? Что ты защищал меня, не допуская в свою жизнь?