Железный Совет - Чайна Мьевиль

Вокзал был не просто точкой, куда стекались все ньюкробюзонские поезда. Он был трехмерным городом под кирпичной оболочкой. Говорили, будто размеры этого архитектурного сооружения бросали вызов законам не только стиля, но и физики.

– Когда наша будущая жертва там, то противостоять приходится не одним охранникам вокзала.

Но и с ними нелегко было справиться. Бойцы специального подразделения милиции, защищавшие здание, были прекрасно вооружены и обучены.

– Куда бы ни шел наш председатель, клипейские гвардейцы везде следуют за ним. Они – наша головная боль. Вы спросите, а может, в городе? Когда вы в последний раз видели кого-нибудь из Жирных произносящим речь? Они слишком напуганы и заняты переговорами с Тешем. Значит, нам нужна другая стратегия.

Настала долгая пауза.

– Сами-знаете-кто совсем рядом, у своего близкого друга, некоего судьи. Судью зовут Легус. Они видятся каждую неделю. Об этом все болтают, надо только знать, у кого спросить. Встречаются в собственном доме Легуса, где он живет как обычный гражданин и может побыть самим собой. Там они чувствуют себя свободно. Иногда не расстаются до самого утра… Встречи происходят раз в неделю, иногда два раза. В доме судьи… В соседнем доме.

Шум и крики.

– Как ты узнал? – кричал один.

– Не может быть! – вторил другой.

– А это чей дом? Где ты взял ключ?

И тому подобное.

Ори силился вспомнить – точнее, уклонялся от воспоминания, которое маячило в дальнем углу памяти, то исчезая, то возвращаясь вновь. Ори видел, что и остальные тоже кое-что припоминают, только не знал, что именно, ведь для него самого еще не все прояснилось.

– Не так-то просто было узнать подлинное имя владельца, – продолжал Торо. – Но я это сделал. Времени ушло много. И все же я его выследил.

Звуки его голоса долетали до Ори, точно сквозь завесу.

– Это же тот дом… – начал было Ори и умолк.

Никто его не услышал, и он был рад этому. Он не знал, чего ему хочется сделать. И не понимал, что чувствует.

«Это тот дом, в котором жила престарелая чета. Я слышал о них несколько месяцев тому назад, вскоре после того, как отдал тебе деньги. О них тогда кричали все газеты. Их убил ты, или Старая Вешалка, или кто-то из наших, и не за связь с милицией. Они были богаты, но убивать только за это ты бы не стал. Дело было не в богатстве, а в том, где они жили. Если бы они исчезли, ты смог бы купить их дом. Вот на что пошли деньги Джейкобса».

Ори показалось, будто ему дали под дых. Он часто открывал и закрывал рот.

Все его инстинкты противились услышанному только что. Мозг кипел. Ори вспомнил свою былую неуверенность, отчаянную жажду знаний, а потом знания придавили его своей тяжестью, идеи стали расплывчатыми, и с этой постыдной путаницей в голове он пришел в Союз, где перепробовал все фракции и течения в поисках твердой почвы, политического приюта, которым позднее стала для него банда Торо – Торо с его злостью и анархическим запалом. Неуверенность нахлынула на Ори с новой силой. Он осознавал свои чувства – произошло нечто ужасное, он ошеломлен, – но тут вспомнил призывы «союзников» не рассматривать события в отрыве от контекста.

«А если одна смерть предотвратит десяток других? Если смерть двоих спасет целый город?»

Ори молчал. Он понял, что ничего не знает в точности, что ему надо многому научиться, что лучше ему оставаться в этой команде и что надо сперва понять суть происшедшего, а уж потом судить. Торо наблюдал за ним, затем повернулся к Вешалке. Ори видел, как тот скривился. «Они поняли, что я знаю».

– Ори, послушай…

Остальные смотрели, ничего не понимая.

– Да, – промычал Торо.

Ори вдруг почувствовал себя слабым и неловким – ученик перед учителем. Его едва не затошнило от страха. Магический гул, исходящий от Быка, пробирал его до костей.

– Да, – повторил Старая Вешалка. – Это тот самый дом. Они были старыми, богатыми и одинокими, без наследников, дом все равно выставили бы на продажу. Но нас это не устраивало. И не думай, Ори, будто никто не чувствовал боли и вины. Стоит нам попасть в дом по соседству, и наше дело сделано… Мы победим. Победим.

И тут, перебивая старого какта, заревел Торо. Звериный рев постепенно перешел в треск электричества и прогибающегося железа. Негромкий, он целиком заполонил комнату и голову Ори, а потом стих, и Ори обнаружил, что смотрит прямо в стеклянные светящиеся глаза Торо.

– А когда мы победим, весь город будет наш, – сказал Старая Вешалка. – Снимем одну голову с плеч. Сколько других будут спасены?

Один за другим, тороанцы соображали, в чем дело.

– Думаешь, мы не пробовали другие средства? Дом судьи под надежной охраной. Там не устроить засаду. Даже рогам босса не прорвать защитный барьер. И сами мы не можем пройти. Оружие тоже бессильно: ни пуля, ни взрывчатка, ни камень не пробьют его стены, дом прямо-таки набит заклинаниями. А все из-за того, кто приходит в гости. Канализация кишит упырями – через нее никак. У нас просто не было выбора. Подумай как следует. Ты еще можешь выйти из дела.

«Как вышло, что именно мне задают этот вопрос? А остальные, им что, не надо решать?» Но все смотрели только на него. Даже до Еноха дошло, в чем дело, и он с открытым ртом думал о том, что происходило в ту ночь за его спиной, пока он стоял на карауле. Барон и Старая Вешалка не сводили с Ори глаз. От напряжения какт вытянулся в струнку и застыл. Барон, напротив, расслабился. Уйти ему, конечно, не дадут – Ори знал это. Если он откажется пойти с ними, то он мертвец. Если согласится, то, может быть, тоже. Вдруг они решат, что ему нельзя доверять?

Надо так надо – это был девиз всех инакомыслящих. Однако сперва следовало доказать, что это действительно надо, победив в жарком споре. Но ведь они так близки к цели… Они нашли лазейку туда, где их жертва окажется наконец без защиты, одинокой и уязвимой, и желание принести свой дар Нью-Кробюзону перевешивало все прочие соображения. Всего две смерти отделяют их от цели… так вправе ли Ори стоять на пути у истории? Что-то в нем дрогнуло. «Надо так надо», – подумал он. И склонил голову.

Стена на втором этаже, отделявшая дом от участка судьи Легуса, была предварительно подготовлена. Сняли несколько дюймов штукатурки и деревянной дранки. Под стеной устроили подкоп.

– Глубже нельзя, заклинания сработают, – сказал Старая Вешалка.

С невероятной осторожностью он коснулся открытого нутра стены, глядя на Ори. Лицо того застыло: он слушал. Торо готовился несколько недель. «А другие банды у тебя есть? – думал Ори с непостижимым для него самого чувством. – Или мы единственные? На чье имя записан дом? Вряд ли ты купил его сам, правда?»

Барон говорил что-то со свойственной ему механической четкостью. «Надо бы мне послушать, – сообразил Ори. – Похоже, это план».

– Сулион у места взрыва. Так мы выигрываем две вещи: узнаём, кто где находится и что собирается делать, и делаем первый шаг. Если его там не будет, мы покойники.

«Милицейская тактика, – подумал Ори. – Вот чему я учусь сейчас». И он снова подумал о том, сколько милиционеров вернулись с войны, переполненные такой же злобой, о том, на что они способны. Наблюдая за Бароном, Ори понял, что тот всем своим существом стремился к этому мигу, что для него не существовало никакого «потом», что он жил только местью.

«Эпидемия убийств. Вот что нас ожидает. Если все эти самовольщики и ветераны не найдут другой отдушины. А еще их будут вербовать Дикобразы. Они с радостью возьмут таких, как Барон. Помоги нам Джаббер».

И Ори снова захотелось обезглавить правительство, прямо сейчас, немедленно. «Скоро, – подумал он. – Уже скоро».

У него было такое чувство, будто он сбился с пути. Пришлось несколько раз повторить себе, что он находится именно там, где должен.

Глава 21

Люди ходили по улицам Нью-Кробюзона, задирая голову вверх: там виднелись аэростаты и вирмы, сотни созданий – местных, чужих и рукотворных, – которыми кишело небо над городом. Прохожие вглядывались в суровый солнечный лик и ждали, не покажется ли на нем еще одна страшная живая тень.

– Все еще пытаются договориться, – сказал своим Барон; он узнал это от Бертольда, а тот решил так потому, что вылазки мэра в посольское крыло, где помещались дипломаты и переводчики, не прекращались.

Ори вернулся в ночлежку. Ладия обрадовалась ему, но глядела испуганно. Ори поразился тому, как она измучена. Прямо на полу, по обыкновению, лежали мужчины и женщины, грязные, как сама грязь, упавшие там, где их одолела сила тяжести, – только теперь вся комната была в шрамах. Стены покрывала татуировка из трещин и содранной краски; окна были заколочены досками.

– Дикобразы, – объяснила Ладия. – Три дня тому назад. Прознали, что мы тоже… сотрудничаем. Хотя мы сами виноваты, разбрасывали газеты повсюду. А потом эта заваруха в Собачьем болоте нас отвлекла, да и вообще, невозможно всегда соблюдать осторожность. Вот мы и расслабились.