Рута - Элина Гончарова

Помимо обычного товара, здесь можно было найти такой, что ценится выше золота и алмазов — информацию. Конечно, в общей трапезной торговцы ею не сидели, мало кто, вообще, видел их в лицо, потому как интересующий покупателя вопрос записывался на дощечке и опускался в специальный ящик с прорезью сверху, и глухо заколоченный со всех сторон. Потом приходилось какое-то время ждать, порой бывало что и несколько дней, а затем трактирщик подходил к покупателю держа в руке свиток и называл цену и если тот платил то отдавал ответ сразу же, а если нет то бросал его в печь. Бывало, что другой купец выкупал ответ вместо первого, это случалось среди конкурентов, поэтому обычно свитки в печи не горели, а несмотря на цену, которую не с кем заранее не оговаривали, забирались самим покупателем.

Продаваемая информация не всегда носила только коммерческий характер, поэтому торговую братию здесь слегка разбавляли другие личности, к торговле не имеющие совершенно никакого отношения. То были люди, которым непременно, за любые деньги, надо было знать: «Что? Где? Когда?», а чаще всего «С кем?». В основном это были шпионы, обманутые мужья и наемные убийцы. И тех и других устраивало то, что ни кто не задавал лишних вопросов, а следовательно и не требовал откровенных ответов, и ни кому ничего не приходилось объяснять. Вопрос — ответ. Все!

Конечно же, не на каждый вопрос находился ответ, но уж если находился, то ни разу не оказался бесполезным или ложным. Говорили, будто дело это держат магики, состоящие на службе у главного советника короля Гесо, но слухи эти ни чем не подтверждались и мало кого останавливали.

— Будьте любезны — дощечку, — обратился к трактирщику высокий мужчина, на вид лет тридцати.

Хозяин заведения молча и почти не глядя на незнакомца, протянул ему черную дощечку и мел.

— Благодарю, — пробормотал мужчина и смущенно посмотрев по сторонам, направился к единственному свободному месту в дальнем углу трактира.

«Рогатый, — мысленно усмехнулся трактирщик. — Будь я бабой — тоже сбежал бы от такого».

За много лет работы, он безошибочно мог отличить к какому сословию и роду деятельности принадлежит посетитель. На спор, он даже распознавал с первого взгляда, чем торгует тот или иной купец, а то что тот человек усердно выводящий на доске буквы — брошенный муж, смог отличить бы и ребенок.

Действительно, вид мужчина имел жалкий и растерянный, не смотря на то, что одет он был прилично, черные волосы окуратно зачесаны назад. Лицо немного детское со слегка оттопыренной нижней губой, носило печально виноватое выражение, так же как взгляд широко расставленных карих глаз.

Написав свой вопрос, он медленно, как будто смущаясь, направился к ящику и опустил дощечку в прорезь. Она громко ударилась о дно. Незнакомец, казалось, совсем растерялся, вжав голову в плечи, глупо улыбаясь, виновато заглядывал в глаза купцов, обративших на него внимание.

Трактирщик ухмыльнувшись, покачал головой:

— Прошу, милсдарь, присядьте, подождите. Как только ответят, так я вам сообщу, а пока может откушать, что-нибудь пожелаете.

— Да, конечно. Пива.

Усевшись на прежнее место, мужчина грустно уставился в кружку, полную свежего пенного пива.

Просидев так некоторое время, заснул уронив голову на грудь.

— Эй, милсдарь! Проснись же! — трактирщик тряхнул его за плечо.

— А…что? — с видом только, что вылупившегося цыпленка, подскочил незнакомец.

— Ответ пришел. Семьдесят пять новиграцких крон, вместе с пивом.

— Да, сейчас.

Он принялся усердно рыться в карманах. Когда трактирщик потеряв терпение, уже собирался отправить свиток в печь, он наконец-то извлек из-за голенища сапога, туго набитый кожаный мешочек.

Рассчитавшись и получив, что хотел, мужчина накинул плащ, еще раз глупо улыбнувшись вышибалам, вышел и бегом направился по дороге в сторону леса.

Добежав по тропе до небольшой полянки, он несколько раз прокричал дикой уткой. На его зов, из — за плотно растущих кустов выехала женщина, верхом на гнедом коне с белой отметиной на лбу. В поводу за ней шел серый в яблоках рысак. Мужчина ловко вскочил в седло.

— Она в Омутах! Двадцать стае отсюда, не больше! — радостно сообщил он своей попутчице.

— Вот это удача! — воскликнула она, трогая коня вслед за устремившимся вперед мужчиной.

Капюшон упал с ее головы, открыв миловидное лицо, украшенное миндалевидными серыми глазами лани. Тугая толстая коса, мышиного цвета волос, лежала на пышной груди и доходила до луки седла.

Пустив коней в галоп, они растворились в сумраке, поднимающемся словно дым к вершинам упирающихся в небо вековых сосен и елей.

Граф стоял у большого панорамного окна своего замка, рассматривая кружащую вдалеке каркающую стаю ворон. Бессонная ночь отпечаталась морщинами на его широком лице и темными кругами вокруг глаз. Он даже не старался призвать к себе сон, пытаясь сложить путаную мозаику, в которой явно не хватало нескольких частей.

То что ведьмачка лукавит, было для него совершенно очевидно, как и то, что дальнейшие расспросы абсолютно бесполезны. Конечно, в его арсенале было много способов и приспособлений, чтобы развязать язык любому упрямцу, хитрецу и даже смельчаку, но она была не из обычного теста. Он чувствовал ее, видел насквозь и потому безошибочно разгадал стержень воли, который невозможно согнуть, только сломать и только вместе с жизнью. Но какой толк ему от бездыханного тела, не умеющего не сказать, не показать? И хоть неизвестность и нервировала его, и не девала спокойно спать, он как всегда принял самое разумное решение: ждать. Не пассивно конечно, а собирая по крупицам недостающие части головоломки. Выдержки и терпения — ему не занимать!

Пять лет он плел паутину, медленно, осторожно, узелок за узелком связывал тонкие нити в крепкие канаты. За этот короткий срок, ему удалось подняться до уровня короля, а в некоторых, если не сказать в большинстве вопросов, много выше своего монарха, но при этом быть не заметным, почти не видимым. Спокойно без резких движений и истерик, одного за другим уничтожая своих врагов и возвышая сторонников, он добился такой власти в Гесо, что без его подтверждения не один королевский указ не считался действительным. Какой хитростью, граничащей с магией, ему удалось подчинить себе волю сумасбродного, властного и далеко не глупого короля, для всех наблюдавших и участвующих в этом восхождении, было удивительной тайной. Лишь немногие знали разгадку, но уже никому ничего не могли поведать. Только мертвые умеют хранить тайны! Этому правилу граф всегда следовал неукоснительно, тщательно вычищая тех, кому ролью для него отведенной или случаем, выпало несчастье узнать больше, чем следовало.

Постояв еще немного, мрачно взглянув в тронутое рассветом розовое небо, он не спеша направился к лестнице ведущей на первый этаж. Спустившись, миновал большой и светлый холл, вошел в просторный кабинет. Мягко ступая по пышному гиммерскому ковру, подошел к большому зеркалу, оправленному в массивную кованую раму. Поправил прическу, воротник, ощупал пальцами мешки под глазами, нажал на изумрудный глаз выкованного на раме змея. Зеркало бесшумно отодвинулось, явив широкий темный проход с лестницей.

Стоило графу переступить порог, как зеркало встало на место, а над лестницей повис магический свет. Осторожно ступая по каменным ступеням, и держась за стену, он спустился в подземелье и очутился в большом хорошо освещенном, все тем же магическим светом, круглом зале. По стенам зала располагалось множество дверей, большинство из которых были плотно прикрыты. За приоткрытыми дверями поблескивали колбами и пробирками магические лаборатории, в некоторых сновали туда-сюда проворные низушники, в других склонились над лупами высокомерные эльфы.

Посреди зала за длинным прямоугольным столом, в удобных стульях с подлокотниками, обтянутых буйволинной кожей, восседали восемь богато одетых мужчин. Как только советник вошел, самый старший из них, седовласый почтенный муж, поднялся со своего места и поклоном приветствовал его.

— Доброе утро, милсдари, — поздоровался граф, жестом предлагая ему занять свое место.

Усевшись во главе стола, Энкелей оглядел присутствующих.

— С чего начнем, господа?

Все как по команде обратили взоры на светловолосого молодого мужчину, одетого в бордового цвета котарди, с множеством рубиновых в золотой оправе пуговиц. Он высокомерно усмехнулся. Совсем недавно слушая его все здесь собравшиеся, только и делали, что зевали и устало рассматривали серый потолок. Теперь же его новость была самая ожидаемая и желанная, это было видно по жадно горящим глазам и полным нетерпения лицам. Он немного помолчал, смакуя томление остальных.

— Мальчик, — произнес он тихо, ожидая реакции.