Пират в моих объятиях - Данелла Хармон

– По велению короля я просто выполнял свой долг, – сказал Инголз, поднимая кубок.

– Долг? – возмутилась Мария. – Ты называешь убийство долгом?

– О, ради Бога, перестань называть военных моряков убийцами. Мы имеем дело с пиратами, не более того.

Возмущенная, Мария вскочила на ноги, но тут раздался стук в дверь.

– Войдите, – прозвучал размеренный голос капитана, затем, понизив его до свистящего шепота, он просипел: – Что он подумает, черт побери, когда увидит твое платье?

– То же, что увидев мои запястья! – ответила Мария, протягивая к нему покрытые синяками руки. – Не волнуйся, Инголз, я о многом могу рассказать.

Дверь открылась. Затаив дыхание, Мария сжалась на стуле. Она ожидала увидеть высокую внушительную фигуру, но вошел человек без обычного для официальной особы парика. Каштановые, тронутые на висках легкой сединой волосы этого в общем-то молодого человека были коротко подстрижены. На вид представителю губернатора было едва за тридцать, но ходил он слегка прихрамывая, и сутулые плечи делали его еще старше. Он шел, опираясь на палочку, его руки и ноги заметно подрагивали.

Мария почувствовала разочарование. Человек этот не вызывал уважения, только жалость. Она посмотрела на его дорогой камзол, роскошные кружева вокруг шеи и на запястьях и почувствовала, как ее душа ушла в пятки.

– Вы капитан Инголз? – спросил человек голосом столь же надтреснутым и хрупким, как и его тело.

Презрительно улыбаясь, Инголз даже не потрудился погасить насмешку во взгляде и презрительные нотки в голосе при виде явно нездорового и слабого человека.

– К вашим услугам… сэр.

Тяжело дыша, незнакомец долго примеривался к стулу, прежде чем усесться на него.

– Я – капитан Барримор. Пришел к вам по поручению его превосходительства губернатора Шата. – Он дотянулся до полупустой бутылки мадеры, стоявшей на белоснежной скатерти стола. – А кто эта… женщина?

Каким бы немощным и малозначительным ни был этот человек, но его острый взгляд сразу заметил пропитанное кровью платье Марии, ее затравленные глаза.

– Не обращайте на нее внимания, – сказал Инголз, небрежно махнув рукой. – Мисс Холлет, почему бы вам не покинуть нас на некоторое время? Мы с капитаном Барримором должны обсудить очень важное дело.

– Нет, я хочу, чтобы она осталась, – сказал гость. Марии показалось, что ее неряшливый вид оскорбляет его достоинство. И последовавшие за этим слова подтвердили ее догадку: – Хотя я нахожу унизительным для себя делить компанию с женщиной, которая носит пропитанную кровью одежду. У вас есть приличное платье, мадам?

Мария почувствовала, что вскипает. Да за кого он ее принимает? Она надеялась уговорить его, чтобы над Сэмом состоялся справедливый суд. Надеялась, что он может спасти Сэма. Но в его глазах не было ничего, кроме неприязни и презрения. Нет, такой не поможет. Он не из тех людей, кто может восстановить справедливость.

– Никаких платьев у меня нет, сэр, – холодно ответила Мария. – Верный слуга вашего превосходительства потопил судно, на котором были все мои вещи.

– Пиратский корабль, – фыркнул Инголз.

– Ах да, – вспомнил капитан Барримор. – Тогда вы, должно быть, небезызвестная Мария Холлет, морская ведьма Истхэма и подруга нашего заключенного. Мои извинения, мадам. Теперь я понимаю, почему у вас нет другой одежды. Но пожалуйста, проследите за тем, чтобы вашу одежду почистили. Ваш вид для меня… оскорбителен.

– Вы еще больше оскорбитесь, когда узнаете, чья кровь запеклась на нем, – саркастически заметил Инголз.

– Я полностью осведомлен, что это за кровь, – ответил Барримор с надменностью, превосходящей ту, что излучала каждая клеточка тела Инголза. – Кровь пирата гораздо темнее, вы не находите? – Он повернулся к Марии, и его рука с кубком дрогнула так, что вино едва не пролилось на его безупречный щегольской костюм. – А теперь, мисс Холлет, прежде чем я отошлю вас, мне бы хотелось поговорить с вами о деятельности капитана Сэмюела Черного.

Взгляд Марии стал еще более сердитым.

– Желаю удачи, – съехидничал Инголз. – Она бы отдала за него жизнь, если бы смогла, глупышка. Вы ничего не добьетесь от нее.

Барримор окинул Инголза холодным взглядом, полным нетерпения.

– Возможно, если вы оставите нас одних, капитан, она заговорит. Совершенно очевидно, что она от вас не в восторге.

Эта идея не понравилась Инголзу.

– Я не должен спускать с нее глаз. Я заставил всех в городе поверить, что она мертва. Сказал им, что она бежала в лес, где ее поймали индейцы. До суда предпочитаю держаться именно такой версии. Что, впрочем, в ее же интересах. Эти люди долгое время страдали от пиратов, и если они узнают, что она жива, то потребуют и ее крови. – Усевшись на стул, Инголз покручивал ножку кубка – привычка, которую Мария возненавидела, как, впрочем, и все в нем. – К тому же мало приятного видеть ее прикованной к цепи, как собаку, не говоря уже о том, что ее могут повесить вместе с негодяем. Я понимаю, сейчас у нее ужасный вид, но поверьте мне, стоит ее чуть отмыть, и она станет очень миленькой девушкой. Даже слишком хорошенькой для этого мерзавца.

– Я бы предпочла лучше умереть с Сэмом, чем сидеть рядом с вами! – вскричала Мария, вскакивая со стула.

– Садитесь, дорогая, – сказал Барримор, хрипло дыша и пытаясь дотронуться до ее руки. – Вот видите, капитан, вы только расстраиваете ее. Позвольте нам несколько минут поговорить наедине. Клянусь честью, от меня она не сбежит.

Инголз колебался, с недоверием глядя на Барримора. Наконец он поднялся и направился к двери.

– Хорошо, – сказал он, посылая Барримору фальшиво любезную улыбку. – Можете немного поболтать. Я вернусь через десять минут. Но прошу вас, не поворачивайтесь к ней спиной. Ее репутация ведьмы вполне обоснованна.

Дверь за Инголзом закрылась. Мария молча играла салфеткой, поклявшись себе, что Барримор, пусть хоть расшибется, ничего не добьется от нее. Абсолютно ничего.

Шли минуты. Тишина становилась напряженной, даже гнетущей. Мария сидела, разглядывая свои руки, не желая смотреть на гостя, тем более говорить с ним.

Вдруг она почувствовала его руку на своей, и эта рука не дрожала. Она услышала шорох его одежды, когда он вставал, увидела тень его фигуры на белой скатерти стола, и эта тень не была сутулой. Она подняла голову и с удивлением увидела перед собой высокого, сильного человека с гордой осанкой. Сутулость, подрагивание, возраст – все исчезло.

А когда он заговорил, его голос не был старчески надтреснутым. Этот глубокий и уверенный голос она хорошо помнила.

– От нашего пирата можно сойти с ума, не так ли? Не надо волноваться, дорогая. – Он крепко пожал ее руку. Затем заботливо вытер слезы, невольно покатившиеся по ее щекам. – Предоставь все мне, дорогая. У меня есть план…