Рассвет - Октавия Батлер

— Хотя я собираюсь кое-что тебе впрыснуть. Наружу мы выйдем чуть позже.

Поднявшись, оно потянуло вслед за собой их обоих.

— Что такое? — спросил Джозеф, поднимаясь на ноги. — Что случилось?

Никто не ответил ему, но он послушно пошел в комнату Лилит. После того как Лилит закрыла дверь, он спросил снова:

— Что случилось?

Никани сняло чувственную руку с шеи Лилит.

— Подожди, — сказало оно.

После чего, сосредоточившись на Джозефе, отпустило и его, но он остался стоять рядом.

— Второй раз, вероятно, будет для тебя самым трудным. В первый раз я не оставило тебе выбора. Ты бы не мог выбирать, потому что не знал, из чего выбирать. Теперь у тебя появилось хоть какое-то представление. Поэтому я предоставляю тебе возможность выбора.

Теперь Джозеф понял все.

— Нет! — резко выкрикнул он. — Больше — ни за что!

Молчание.

— Предпочитаю иметь дело с реальным миром!

— То есть с Лилит?

— Вот именно.

Он хотел было сказать что-то еще, но, взглянув на Лилит, решил промолчать.

— И мне ты предпочтешь любого человека? — негромко спросило Никани.

Джозеф только ожег его яростным взглядом.

— И тем не менее, я прошу тебя. Прошу очень убедительно.

— Это сплошная иллюзия!

— Ошибаешься — это интерпретация. Электрохимическая стимуляция центральной нервной системы, определенных участков твоего мозга… То, что ты чувствуешь, имеет место на самом деле. Или имело. Иллюзия — это твои представления. А ощущения совершенно реальны. Если захочешь, ты сможешь все испытать снова — или познать что-то другое.

— Ни за что!

— Все свои переживания ты сможешь разделить с Лилит.

Молчание.

— Все, что почувствует она, почувствуешь и ты.

Протянув чувственную руку, Никани захватило кольцом кисть Джозефа.

— Никаких неприятных ощущений, я тебе обещаю. То, что я тебе предлагаю, близко к полному обладанию самим собой, о чем мечтали всегда вы, люди, то, что недостижимо для вас собственными силами.

Джозеф рывком высвободил руку.

— Ты сказало, что я могу выбирать. И я сделал свой выбор.

— Да, ты свой выбор сделал.

Распахнув на нем куртку своими многопалыми подлинными руками, Никани мгновенно стянуло с Джозефа одежду. Он пытался оттолкнуть оолой, но оно держало его крепко. Никани прилегло на кровать, притянув с собой Джозефа, который больше не сопротивлялся.

— Вот видишь. Теперь твой выбор изменился. На прямо противоположный. Твое тело сделало выбор за тебя.

Несколько секунд Джозеф бился и яростно вырывался, потом затих.

— Зачем ты это делаешь?

— Закрой глаза.

— Что?

— Закрой глаза и полежи здесь немного рядом со мной.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего особенного. Закрой глаза.

— Я не верю тебе.

— Но ты ведь не боишься меня? Закрой глаза.

Молчание.

Лишь через некоторое время Джозеф послушался и закрыл глаза, и он и Никани долго лежали рядом вместе. Скованное и напряженное поначалу тело Джозефа медленно, как будто и не было недавно яростного отпора, начало расслабляться. Чуть погодя его дыхание стало ровным, и он погрузился в сон.

Лилит терпеливо ждала, сидя на столе, наблюдая. Ей хотелось дождаться конца. Возможно это была ее первая и последняя возможность увидеть, как оолой усыпляет и овладевает сознанием кого-то. Она испытывала легкое беспокойство по поводу того, что этим «кто-то» на этот раз оказался Джозеф. Успев хорошо его узнать, она могла представить себе водоворот противоречивых ощущений, который сечас наверняка бурлил в нем.

И тем не менее в подобном вопросе она доверяла Никани целиком и полностью. Общение с Джозефом наверняка доставляло тому огромное удовольствие. А оолой никогда не станет портить себе удовольствие, причиняя кому-то вред или боль. Можно сказать, что неким извращенным образом Джозеф получал удовольствия от общения с самим собой, хотя он, конечно же, никогда не признался бы в этом.

Она уже дремала, когда Никани разбудил Джозефа, коснувшись его плеча. Вместе с ними проснулась и Лилит. Его голос разбудил ее.

— Что ты делаешь? — спросил Джозеф Никани.

— Бужу тебя.

— Но я не сплю!

Молчание.

— Господи Боже мой, — выдохнул он через короткое время. — Ведь я же не спал, не спал, верно? Ты снова отравило меня?

— Нет.

Джозеф протер глаза, но не сделал даже попытки подняться.

— Тогда зачем ты сделало… это со мной?

— Я уже говорило тебе. На этот раз ты сам сделал свой выбор.

— Да, я сделал свой выбор. И ты должно было оставить меня в покое!

— Твое тело решило по-своему. И словами тут ничего не изменишь.

Положив одну из чувственных рук на шею Джозефа, Никани легко обняло его одним из свободных отростков.

— Вот так все обычно и начинается, — проговорило оно. — Теперь, если ты захочешь, я оставлю тебя в покое.

Надолго наступила тишина, потом Джозеф испустил долгий вздох.

— Я не могу позволить тебе — или себе — сделать это, — сказал он. — Независимо от того, что я чувствую, я не могу тебе этого позволить.

Голова и тело Никани внезапно стали гладкими как зеркало. Перемена была настолько внезапной, что, вскочив на ноги, Джозеф в испуге отпрянул.

— Тебя удивил… такой мой ответ? — дрожащим голосом спросил он.

— Нет, твой ответ только порадовал меня. Это было именно то, что я ожидало.

— И что… будет дальше?

— У тебя оказался чрезвычайно сильный характер. Ты, если этого требует достижение цели, можешь причинить себе боль и способен до конца стоять за свои убеждения.

— Отпусти меня и уходи.

Никани снова разгладило свои щупальца.

— Я ожидало от тебя благодарности, Джо. Ты не должен гнать меня. Да я и само не уйду.

На глазах у Лилит тело Джозефа напряглось, в нем происходила невиданная внутренняя борьба, потом его плечи расслабленно опустились, и она поняла, что Никани прочитало в душе Джозефа все правильно. Когда Никани устраивало Джозефа поудобней возле себя, тот не пытался ни бороться, ни рваться из его рук. Лилит увидела, как глаза Джозефа умиротворенно закрылись и лицо разгладилось. Он был готов принять наконец то, что хотел с самого начала.

Молча поднявшись с пола, Лилит сняла куртку и встала в постели на коленях. Склонившись над Никани и Джозефом, она глядела на них сверху вниз. На мгновение Никани показался ей невероятно похожим на то, каким она увидела когда-то Йядайю: совершенно чужеродное создание, гротескный образ, отвратительный в своем неописуемом уродстве, весь покрытый отростками, так напоминающими дождевых червей, со змеями, шевелящимися на голове, означающими непрерывное наблюдение за окружающим, реакцию на происходящее и выражение эмоций.