Сумерки - Дин Кунц

Даже Чубакка выглядел подавленным. Его поместили в багажном отделении за задним сиденьем. Он лежал неподвижно и только иногда поднимал голову, чтобы посмотреть на серый бесцветный день, затем вновь скрывался за спинкой сиденья. Они прибыли в Сакраменто, когда не было и десяти. Разыскали большой магазин спорттоваров и накупили массу вещей, необходимых для жизни в горах: спальные мешки на случай, если в доме окажется недостаточно тепло, башмаки на толстой подошве, лыжные костюмы: белый – для Джоя, синий – для Кристины, зеленый – для Чарли, перчатки, темные очки, чтобы предотвратить снежную слепоту, вязаные шапочки, снегоступы, охотничьи спички в жестяных упаковках, топор и дюжину других вещей. Кроме того – дробовик "ремингтон", автоматический винчестер под патроны калибра 0,308 дюйма – легкое, но мощное оружие, и кучу патронов.

Чарли был уверен – в горах Спиви не найдет их.

В этом не могло быть сомнений.

Но просто, на всякий случай...

Они на скорую руку перекусили в "Макдоналдсе", а потом Чарли позвонил Генри Рэнкину, подсоединив предварительно к платному телефону детектор и убедившись, что линия не прослушивается. Новостей было немного.

Газеты Оранжа и Лос-Анджелеса все так же пестрели материалами, посвященными Церкви Сумерек, а полиция по-прежнему занималась поисками Грейс Спиви. Искали и Чарли, все с большим нетерпением. Полиция подозревала, что он не объявляется из-за того, что и в самом деле замешан в убийстве. Полицейским и в голову не приходило, что он избегает их из опасения, что у Спиви могли быть осведомители в полицейском управлении. Такой возможности они просто не допускали. Тем временем Генри Рэнкин пытался снова поставить агентство на ноги, устроив у себя в доме штаб-квартиру. С завтрашнего дня он надеялся вплотную заняться делом Спиви.

На станции техобслуживания они переоделись во все теплое. До гор оставалось рукой подать.

Снова сели в джип, Чарли взял курс на восток к горам Сьерра-Невада. Кристина сидела с Джоем, читала, разговаривала с ним, отчаянно, но без видимых результатов пытаюсь его растормошить.

Дождь совсем прекратился.

Усиливался ветер.

Потом началась метель.

Глава 49

Мать Грейс ехала в "Олдсмобиле". За ней на двух белых фургонах следовали восемь учеников. Они двигались по шоссе номер пять в самом сердце Калифорнии, вокруг простирались необозримые поля, на которых даже в самый разгар зимы вызревал урожай.

За рулем сидел Кайл Барлоу. Его охватывали то тревога и раздражительность, то усталость и сонливость, временами угнетали утомительная бесконечная дорога и унылый дождливый пейзаж.

Хотя их агенты в полиции и других местах не знали ничего о местонахождении Джоя Скавелло и его матери, они держали курс на север от Соледада, потому что Грейс уверяла, что мальчишка и его стража должны быть где-то там. Она заявила, что ночью ей было видение.

Барлоу был совершенно убежден – никакого видения не было, это одни домыслы. Слишком хорошо он знал ее, чтобы так просто попасться на удочку. Видел ее насквозь.

Посети ее видение, она была бы теперь.., в эйфории. Она же, напротив, мрачна и молчалива. Кайл подозревал, что Грейс пребывает в полной растерянности и не хочет открыться им, что потеряла всякий контакт с царством теней.

Его охватила тревога. Если Грейс утратила способность говорить с богом, если не могла больше совершать путешествия в потусторонний мир и общаться с ангелами и душами умерших, означало ли это, что она не является больше божьей избранницей и лишена божьего благословения на выполнение своей миссии? Или власть дьявола над миром настолько возросла, что Зверь может встать между богом и Грейс?

Если это так, то Сумерки вот-вот наступят, и тогда начнется тысячелетнее правление зла.

Он посмотрел на Грейс. Та была словно в забытьи: взгляд устремлен вперед, сквозь дождь, на прямое как стрела шоссе. Она выглядела еще более постаревшей, словно за несколько дней прожила десятилетие, и походила на древнюю мумию, посеревшую и иссохшую.

Серым было не только ее лицо, но и вся одежда. По непонятной для Барлоу причине Грейс всегда носила одежду какого-нибудь одного цвета, видимо, это имело религиозный смысл, касалось ее видений, хотя он и не был в этом уверен. Он привык видеть ее в одной гамме, однако сегодня впервые она была в сером. Он мог представить ее в платье какого угодно цвета – желтого, синего, всех оттенков красного, зеленого, белого, лилового, оранжевого или розового, – но это всегда был яркий цвет, а не такой безнадежно унылый, как теперь.

Ее выбор был неожидан. Утром, выйдя из мотеля, им пришлось зайти в магазин – купить Грейс серые башмаки и такие же серые блузку и свитер, потому что у нее никогда не было серых вещей. Она пребывала в нервозном состоянии, на грани истерики, пока не облачилась во все серое. "Сегодня в царстве духов серый день, – сказала она перед тем, – и энергия имеет серый цвет. Я должна выглядеть соответствующе. Я не вписываюсь, я вношу диссонанс. Я должна быть гармонична". Настаивала, чтобы ей купили украшения – была неравнодушна к драгоценностям, но найти серые кольца, браслеты и броши оказалось непросто. Большинство ювелирных изделий – броские и яркие. В конце концов ей пришлось довольствоваться ниткой серого жемчуга, и было непривычно видеть ее без единого перстня на бледных высохших пальцах.

Серый день в царстве духов.

Что бы это значило? Хорошо это или плохо?

Судя по поведению Грейс, ничего хорошего в этом не было. Времени оставалось мало. Именно это Грейс имела в виду утром, но не захотела развивать свою мысль дальше. Время текло неумолимо, они пребывали в растерянности и продвигались на север, полагаясь только на интуицию.

Кайлу стало страшно. Он испугался: убей он снова, пусть даже во имя господа, и оживет его ужасное прошлое. Он ведь гордился, что может подавить в себе агрессивность и тягу к насилию, что начинает – пусть постепенно – приспосабливаться к жизни в обществе, а теперь появилось опасение, что за одним убийством последуют другие. Имел ли он право убить – даже во имя господа?

Он понимал – это ненужные мысли, но не мог избавиться от них. И порой, когда украдкой поглядывал на Грейс, его охватывало беспокойство: может быть, все это время он заблуждался и она вовсе не посланник божий – но это была совсем непозволительная мысль. Дело в том... Грейс учила, что существуют так называемые нравственные критерии, теперь он безотчетно поверял ими все свои поступки.

Так или иначе, но если Грейс права в отношении этого ребенка – а она, разумеется, права, – то времени у них слишком мало, но здесь они ничего не могли поделать, оставалось ехать вперед и надеяться на то, что к ней вернется способность вступать в контакт с царством духов, да еще время от времени позванивать в церковь в Анахейме, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь обнадеживающих новостей.