Сумерки - Дин Кунц

Тело сотрясала дрожь. Она чувствовала на теле грубые ладони. Они щипали и били ее. Чей-то масляный язык облизал ее лицо. Она видела устремленные на нее кровавые глаза, оскал рта, полного страшных острых зубов, провал носа – кошмарная личина, частью человечья, частью свиная, частью напоминавшая морду летучей мыши. К ней вернулась речь, но говорить она могла только шепотом.

Она истово призывала бога, святых и произносила те священные слова, которые могли бы отвратить таинственного демона; и наконец он стал сжиматься и усыхать, глаза его тускнели, смрадное дыхание стихало, и вот он милостиво отпустил ее, взмыл к потолку и шарахнулся в окутанный мраком угол комнаты.

Она села, отбросила скомканное одеяло и перевалилась к краю кровати. Дрожащей рукой нащупала ночную лампу. Сердце колотилось с такой силой, что ломило всю грудь и казалось, трещат кости. Она включила ночник.

Никакого демона в комнате не было.

Включив еще одну лампу, прошла в ванную.

Там тоже никого не было.

Но она знала, что он был реальностью, чудовищной реальностью, а не просто плодом ее воображения или галлюцинаций. Да, да. Она знала истину. Она знала страшную истину...

...но чего она не знала, так это того, как она вышла из комнаты и очутилась на полу возле широкой кровати. Очевидно, в ванной ей стало плохо и она ползком добралась до постели. Но этого она не помнила. Когда сознание вернулось к ней, она нагая лежала ничком на ковре и тихо плакала.

Потрясенная, сбитая с толку, сконфуженная, она надела пижаму и тут заметила, что под кроватью прячется змея. Она шипела. Это был самый зловещий звук, который Грейс когда-либо доводилось слышать. Змея выползла из-под кровати, огромная, как удав, с дьявольской мордой, какая бывает у гремучей змеи, с сетчатыми глазами насекомого и большими, точно скрюченные пальцы, клыками, с которых стекали капли яда.

Так же, как некогда змей в Эдемском саду, тварь произнесла;

– Твой бог больше не будет тебе покровительствовать, твой бог отказался от тебя.

Она отчаянно затрясла головой:

– Нет-нет-нет!

С дьявольской грацией, от которой становилось не по себе, змея свернулась в кольцо, а из кольца поднялась ее голова. Она открыла пасть и бросилась вперед, укусив Грейс в шею...

...как вдруг, не понимая, как она там очутилась, Грейс обнаружила себя сидящей на табуретке перед туалетным столиком, вперив взгляд в свое отражение в зеркале. Глаза ее были воспалены и слезились, ее пробирала дрожь. В глазах – она видела это даже по искаженному отражению, – в глазах было нечто такое, чего она не ожидала увидеть, и в испуге опустила взгляд, посмотрев на свою дряблую шею. Грейс думала, что увидит след от змеиного укуса, но ничего не было. Это невозможно. Зеркало лжет. Она провела ладонью по шее, но не почувствовала никакой раны, не было и боли. Выходит, змея не укусила ее. Но ведь она так отчетливо помнит...

Прямо перед собой она увидела полную окурков пепельницу. В правой руке дымилась сигарета. Должно быть, она просидела здесь около часа, курила, уставившись в зеркало, – но этого она не помнила. Что с ней?

Она потушила сигарету и снова посмотрела на себя в зеркало. Она была потрясена. Точно увидела себя впервые за много лет. Увидела всклокоченные грязные космы, ввалившиеся глаза, а под ними синие нездоровые мешки.

Зубы – о боже, их будто две недели не чистили – с сильным желтым налетом. Теперь она знала: Дар лишил ее не только сна, но и многого другого из ее прежней жизни.

Только теперь она была вынуждена с горечью признать, что ее божественный Дар – все эти видения, трансы, общения с духами – заставил ее махнуть на себя рукой. На пижаме были жирные пятна и пепел от сигарет. Она подняла руки и принялась с изумлением их рассматривать; когти давно не стриженные и обломанные, а под ними – слой грязи, костяшки пальцев посерели от грязи.

Она всегда ценила чистоту и опрятность. Что бы сказал ее Альберт, если б увидел ее такой...

Мелькнула унизительная мысль: не была ли ее дочь права, когда отправила ее на психиатрическое обследование? Подумалось, не грезит ли она. Может, она никакой не религиозный лидер, а просто старая женщина с помутившимся рассудком, одержимая страшными галлюцинациями и бредом, – сумасшедшая. Действительно ли Джой Скавелло – воплощенный Антихрист? Или всего лишь невинный ребенок? Действительно ли грядут Сумерки?

Или ее страх перед дьяволом всего лишь больная фантазия глупой старухи? Внезапно с выворачивающей душу ясностью осознала, что ее "святая миссия" – не более чем крестовый поход жалкого шизофреника.

Нет. Она яростно затрясла головой. Нет!

Эти мерзкие сомнения – происки сатаны.

Это был ее Гефсиманский сад. В Гефсиманском саду у Кедронского ручья тяжелые сомнения охватили Иисуса.

Ее Гефсиманский сад расположился в куда более скромном месте: невзрачном мотеле в Соледаде, штат Калифорния. Но в ее жизни это был такой же ответственный момент, как и в жизни Иисуса.

Это было испытание. Она должна укрепиться в своей вере в бога и в самое себя. Грейс открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, взгляд оставался таким же безумным. Нет!

Она схватила пепельницу и швырнула в отражение, разбив вдребезги зеркало. На туалетный столик и на пол посыпались стекло и окурки.

Она сразу же почувствовала себя лучше. Дьявол прятался в зеркале. Она разбила стекло, и дьявол оставил ее.

Волна уверенности в своих силах захлестнула ее.

У нее была божественная миссия.

Она должна выполнить ее.

Глава 48

Незадолго до полуночи Чарли остановился у мотеля, где они сняли двухместный номер. Будучи уверенным, что их никто не преследовал, и чувствуя себя намного спокойнее, чем прошлым вечером, он и теперь не сомневался в необходимости быть начеку постоянно, поэтому с Кристиной они отдыхали по очереди.

Джой спал неспокойно, его преследовали кошмары, от которых он то и дело просыпался в холодном поту. А утром выглядел еще бледнее и практически не разговаривал.

Ливень стих, и лишь слегка моросило.

Низко нависали темные зловещие тучи.

После завтрака Чарли вновь повел джип на север, на Сакраменто. Кристина села сзади вместе с мальчиком.

Она читала ему купленные накануне книжки с рассказами и комиксами, Джой покорно слушал и при этом не задал ни единого вопроса и ни разу не улыбнулся Кристина предложила ему сыграть в карты, но он не захотел.

Все больше Чарли переживал за мальчика, чувствовал возраставшие досаду и гнев. Он обещал защитить их, дал слово положить конец преследованиям Спиви. На поверку же вышло, что он помогал им только бежать, удирать, поджав хвост. Будущее представлялось туманным.