Команда Альфа - Миклош Сабо

«Вырваться! Вырваться! Вырваться!» — только это слово барабанило у меня в ушах.

Пришлось уменьшить дозы хинина — он у нас был на исходе, — а надо бы его глотать сейчас целыми пригоршнями.

Рана Рикардо начала гноиться. У него поднялась температура. Ему становилось все трудней и трудней идти. Мы были вынуждены поддерживать его.

В тот же вечер мы подошли к небольшому островку. Здесь и устроились на отдых. Клочок суши избавил нас от ночевки на дереве, как это мы делали в предыдущие ночи, не находя для ночлега твердой почвы. Ночь была прохладной, и мы решили, что это обеспечит нашему больному более спокойный сон, благодаря которому минует кризис.

Но мы ошиблись. Когда раскаленный медный котел снова поднялся над горизонтом и пополз все выше по своему извечному пути, и без того тяжелое состояние Рикардо ухудшилось. В полдень он уже был в бреду. Лицо, все тело его горело.

— Как нам быть с ним? — спросил я Хорста.

— Оставим его тут — и дело с концом, — ответил он беспечно.

Я обозлился.

— Фу, какая низость! — вспылил я. — Неужели у тебя еще есть охота шутить?

Он странно посмотрел на меня.

— Я просто хотел тебя испытать! — криво усмехнулся он. На его изможденном лице со впалыми щеками гримаса улыбки показалась мне оскалом волка.

Он сгреб вещи Рикардо и взвалил их себе на плечи.

— А ты тащи его! — бросил он мне и захлюпал по болоту. — Потом я тебя сменю!

Целый день несли мы отяжелевшего Рикардо. То Хорст, то я. Тащили мы его и на следующий день. К вечеру, однако, и нас покинули силы. А тут еще вокруг стали выныривать крокодилы — как правило, трусливые, они вдруг осмелели.

Сначала свалился Хорст, растянувшись во всю длину, уронив лицо в бурую болотную жижу, затем плюхнулся я.

Ну вот, и пробил наш час!

Когда уже все казалось потерянным и длинномордые чудовища, обнаглев, стали подбираться к нам совсем близко, мы заметили невдалеке островок.

У нас хватило сил лишь на то, чтобы добраться до него, втащить на сушу и Рикардо, который был в беспамятстве, и по очереди отпугивать толстой палкой нахальных крокодилов.

Весь день просидели мы, опираясь на спину друг друга. Лечь не решались: прожорливые чудовища только и ждали момента, чтобы напасть на нас.

Алый диск солнца собрался уже на покой, когда я встал.

— Поищу чего-нибудь перекусить! — сказал я Хорсту, который тупо глядел на меня.

Я обошел наш крошечный островок, но безрезультатно. Если бы не случайность, мы так и остались бы голодными, хотя, пожалуй, никогда еще так сильно не нуждались в пище — только она могла бы восстановить наши силы!

Опечаленный, возвращался я обратно, когда из-под ног у меня выскользнула почва. Будь я не так слаб и ступи энергично, не иначе как сломал бы себе ногу, а так я просто растянулся. Но печаль моя рассеялась, как только я разглядел причину своей аварии. Вряд ли у кого-нибудь в жизни выпадала подобная охотничья удача. Будто само провидение захотело воздать мне за все страдания. Оступившись, я угодил в нору крысоподобного зверя. Вероятно, от меня он и спрятался в свое логово, этот бедный зверек. Теперь он с перебитым хребтом дрыгался под моей подошвой.

— Можешь полюбоваться, — сказал я с напускным равнодушием, швырнув свою добычу к ногам Хорста. — Не меньше семи килограммов.

— Что-то вроде бобра, — оживился немец. — Мясо у него должно быть неплохое.

— Какое бы оно ни было, мы, я думаю, не откажемся!

В самом деле, жаркое получилось на славу. Быть может, это была насмешка судьбы, но приготовленное блюдо казалось нам вкуснее жареной поросятины.

— Послушай-ка, Фрэнки! — заговорил вдруг Хорст, после того как начисто обглодал все косточки. — У меня к тебе есть одно важное дело!

Я насторожился. Никогда еще этот человек не называл меня ласкательно. Что он задумал?

— Фрэнки, выслушай меня, прошу тебя! Так дальше продолжаться не может!

— Что не может продолжаться? — Я был настолько измотан, что не мог сразу сообразить, куда он гнет.

— «Что, что!» — передразнил он меня. — Да то самое, насчет Рикардо! Пойми, и он издохнет, и мы вместе с ним. Еще вдвоем, здоровые, мы, может, как-нибудь добрались бы, но с ним? Тащить его на спине?..

— Ты последняя гадина, Хорст! — окончательно вышел я из себя.

— Нет, ты меня не понял, Фрэнки! — стал объяснять немец. — Я не о своей шкуре пекусь! Только о задании. Если мы тут погибнем, кто же выполнит его? А там, на Смок-Бом-Хилл, рассчитывают на нас!

Смок-Бом-Хилл, о котором он упомянул, означал резиденцию центра особых методов ведения войны в Форт-Брагге. Гора Дымящихся Бомб — вот как звучало в переводе название той части лагеря, где помещался центр особых методов ведения войны.

Опять Хорст гнет туда же, опять о задании да о Центре, на уме у него только Гора Дымящихся Бомб! Ради этого мы пожертвовали Вилли, а теперь должны бросить на этот же алтарь и Рикардо? А завтра? Быть может, завтра придет мой черед? В голове у меня стучало, мысли путались. Мне было тошно.

«Ну и подленький же ты типчик, Хорст! — заключил я про себя. — Коснись чего, ты не задумываясь убил бы и меня…»

Передо мной кружили лица: Аннуш, Ме, Вилли, Рикардо, а сколько еще тех, о ком я не знал? Но при этом я ни на минуту не упускал Хорста из виду.

— Фрэнки, — вкрадчиво заговорил он снова. — Рикардо ведь уже все равно. Нам же еще жить да жить, нас могут представить даже к награде. Поверь, — он кивнул в сторону кубинца, — и ему будет лучше!

Я выхватил из-за пояса нож и вонзил рядом с Хорстом в землю.

Хорст вздрогнул. Его глаза с угрозой сузились. Мы напряженно следили за движениями друг друга. Тишина била нас по нервам… Наконец Хорст, словно одумавшись, сказал:

— Ладно, я вижу, что и ты одержимый. Но не будем ссориться. Не хочешь — не надо. Мне, право, все равно.

Я тоже трезво рассудил: к чему дальше натягивать струну? Мы связаны друг с другом: что я один буду делать с Рикардо? Если Хорст покинет меня, мы здесь погибнем: и Рикардо и я. А вместе с Хорстом, может быть, и спасемся. Может быть…

— У тебя бледный вид, Хорст! — произнес я как можно более миролюбиво. — Приляг отдохни! Завтра при свете солнца тебе покажется все иначе.

Он сжал губы и лег навзничь. Я чувствовал, что необходимо переубедить его.

— Пойми же, Хорст. Рикардо и мы — едины. Наш с тобой долг оберегать его, оказывать всяческую помощь, вытащить отсюда. Ведь он живой, а пока человек жив, всегда есть надежда.

— Да, — ответил он, не поднимаясь. — Еще живой. — Голос у него был приглушенный, но взволнованный. — Ты же очень глупо делаешь, что надеешься. Ну, спокойной ночи!