Герои Гражданской войны - Теодор Гладков

Во время боев в расположение 25-й дивизии прибыли Фрунзе и Куйбышев. Они благодарили бойцов за подвиги.

Из района Бугульмы дивизия поворачивает на Белебей. Здесь чапаевцы разбивают части корпуса генерала Каппеля — красу и гордость колчаковской армии — и 17 мая вместе с другими частями Красной Армии освобождают Белебей. Белые в панике отступают к Уфе, взорвав железнодорожный мост через реку Белую.

Основная тяжесть в боях за Уфу ложится на 25-ю дивизию.

За два дня до начала наступления в расположение 25-й дивизии снова приехал Фрунзе. Собрали совещание командиров дивизии. Вместе с ними Фрунзе разработал детальный план операции.

В ночь на 8 июня у селения Красный Яр, в 25 верстах от Уфы, началась переправа частей дивизии. Первым грузился на два захваченных у противника пароходика Иваново-Вознесенский полк. Переправа прошла удачно. С рассвета по вражеским окопам ударили красные батареи. Колчаковцы не выдержали, побежали. Иванововознесенцы погнали их. Стали переправляться остальные полки.

В это время колчаковцы, подтянув крупные резервы, навалились с севера на 25-ю. На стороне врагов — большой численный перевес. Под их ударами красноармейцы не раз откатывались к самой реке, но продолжали стойко сражаться.

Во время всего боя Фрунзе и Чапаев находились на берегу. У переправы Фрунзе был контужен, а Чапаев ранен в голову.

На утро следующего дня назначалось генеральное наступление. А поздним вечером к комбригу Кутякову привели перебежчика — рабочего с уфимского завода. Он сообщил, что 9-го поутру готовится внезапная атака отборных белогвардейских частей.

Всю ночь командиры не спали. Ранним утром, едва докурились в ложбинках последние туманы, огромное поле высокой ржи зачернело от движущихся цепей. Стройно, колоннами, как на параде, в черных, английского пошива мундирах, с орденами на груди шли каппелевцы. Шли тихо, в полном безмолвии. Эту атаку впоследствии назовут «психической». По команде забили десятки чапаевских пулеметов, и каппелевцы захлебнулись под их кинжальным огнем. Вскоре все поле было усеяно трупами врагов.

В тот же день Уфа была взята. Остатки колчаковской армии поспешно отступали за Уральский хребет.

За уфимскую операцию Реввоенсовет Республики 14 июня 1919 года наградил В. И. Чапаева орденом Красного Знамени. Одновременно все девять чапаевских полков были награждены Революционными Красными знаменами ВЦИК. Однако самого ордена ему так и не пришлось носить — не дожил.

После взятия Уфы 25-ю дивизию вновь направляют на южноуральский участок фронта. Ей дано задание: не позже 12 июля снять осаду с окруженного казаками города Уральска. В бою у Большой Черниговки чапаевцы наносят поражение 2-му конному корпусу генерала Савельева, а в районе Соболева другим частям противника. Враг откатывается на юг. За день до назначенного срока прославленная 25-я дивизия вступает в Уральск, выдержавший 2,5-месячную блокаду. Встреча с защитниками города была трогательной. Улицы пестрели полотнищами: «Да здравствуют освободители-чапаевцы!» Оркестры играли марши. Нескончаемые крики «ура» сопровождали проходившие полки.

Вскоре 25-я пошла на Лбищенск, где находился штаб белоказачьей армии. Поход был тяжелым. Кругом простиралась безводная Усихинская степь. На десятки верст — ни одного колодца. А те немногие, что попадались, дышали смрадом: озверевшее казачье завалило их трупами лошадей. Жажда валила бойцов с ног. Скудные резервы воды берегли для пулеметов. Начали падать лошади.

Несмотря на трудности похода, 9 августа чапаевцы с боем взяли Лбищенск. За ним пала станица Сахарная.

Для Василия Ивановича поход был тяжелым вдвойне: вскоре после взятия Лбищенска его любимого комиссара Дмитрия Фурманова отозвали в штаб фронта. Остро переживал разлуку со своим политкомом Чапаев. Всего каких-нибудь пять месяцев были знакомы, а как привязались друг к другу! Немногие удостаивались такой дружбы Чапаева. Под воздействием Фурманова, а также других политработников (особенно начальника политотдела дивизии Суворова) Василий Иванович быстро рос политически и духовно: меньше стало у него досадных срывов. Благодаря своему авторитету и находчивости комиссару не раз удавалось разряжать приступы внезапного гнева начдива.

Да, многое умел вовремя и без нажима делать Дмитрий Фурманов. Жаль, ох, как жаль, что нет теперь его! С новым комиссаром дивизии — спокойным, немногословным иванововознесенцем Павлом Батуриным Василий Иванович еще не успел сдружиться…

Чем дальше в глубь уральских степей, тем трудней был путь Чапаевской дивизии. Согласно приказам штаба 4-й армии бригады 25-й дивизии были разбросаны на расстоянии 100–200 верст друг от друга. Накануне гибели Чапаева штаб дивизии оказался оторванным от своих основных сил и находился в Лбищенске с дивизионной школой в составе 600 человек.

О сложившейся обстановке Василий Иванович пытался доложить Фрунзе, вызвав его по прямому проводу. По поручению Фрунзе с Чапаевым стал разговаривать Куйбышев. Василий Иванович старался говорить спокойно, но не всегда мог сдержать волнение: его неоднократные обращения в штаб 4-й армии с просьбой свести дивизию воедино оказывались безрезультатными. Как опытный командир, Чапаев понимал, что разрыв его бригад может кончиться неизбежной гибелью дивизии. И об этом он сообщал Куйбышеву. Если дивизия до сих пор не потерпела поражения, говорил Василий Иванович, то только из-за нерасторопности врага. «Раньше, — заканчивал свое сообщение Чапаев, — я ждал катастрофы со дня на день, теперь я жду ее с часа на час».

Выслушав Василия Ивановича, Куйбышев сказал:

— Товарищ Чапаев, ваш доклад очень ценен. Я разберусь в нем, и [мы] сделаем соответствующие выводы.

Между тем трагическая развязка приближалась.

4 сентября Чапаев вместе с комиссаром дивизии Батуриным вынужден был выехать в станицу Сахарную в расположение 1-й бригады (входившей в состав 50-й стрелковой дивизии), приданной на время Чапаеву. Там произошел острый конфликт. Бойцы бригады не были поставлены своевременно па довольствие и, не получая в течение трех дней хлеба, «забузили». Чапаев собрал митинг и отдал распоряжение двум другим бригадам поделиться хлебом с бойцами. Конфликт был улажен.

Вернувшись в Лбищенск в половине первого ночи, Чапаев и Батурин поспешили на телеграф, чтобы сообщить об инциденте. Но связь была прервана. Опасения начдива сбывались.

Тотчас же Чапаев и Батурин отдают приказ о боевой тревоге: всем собраться на Соборной площади — единственном возможном проходе в Лбищенск (с трех других сторон селение прикрывали от врага воды Урала, подступавшие к крутому берегу).