Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он поднялся и внимательно осмотрелся по сторонам.
— Как видишь, этот город невелик, — продолжал он, — но для воинов моей линии он имеет неповторимое очарование. Здесь находится источник того, что мы есть, и источник того, чем мы не хотим быть.
Мое время заканчивается, и я должен передать тебе определенные идеи, рассказать тебе определенные истории, привести тебя в контакт с определенными сущностями — так же, как это делал со мной мой бенефактор.
Дон Хуан сказал, что, как мне это уже хорошо известно, все, чем он является, и все, что он знает, — наследие его учителя, Нагваля Хулиана. В свою очередь, тот унаследовал все от своего учителя, Нагваля Элиаса. Нагваль Элиас — от Нагваля Розендо; тот — от Нагваля Лухана, Нагваль Лухан — от Нагваля Сантистебана, Нагваль Сантистебан — от Нагваля Себастьяна.
Он повторил мне очень официальным тоном то, что объяснял уже не раз: что перед Нагвалем Себастьяном было еще восемь Нагвалей, но те были совсем другими. Они по-другому относились к магии, иначе понимали ее, хотя оставались при этом в русле все той же магической линии.
— Ты должен вспомнить теперь и повторить мне все, что я говорил тебе о Нагвале Себастьяне, — потребовал он.
Его просьба показалась мне странной, но я повторил все то, о чем не раз слышал от него самого или членов его отряда о Нагвале Себастьяне и мифическом маге древности, бросившем вызов смерти, известном всем им как «Арендатор».
— Ты знаешь, что бросивший вызов смерти каждое поколение делает нам дары силы, — сказал дон Хуан, — и именно особая природа этих даров силы стала тем фактором, который изменил само направление нашей линии.
Он объяснил, что Арендатор, будучи магом старой школы, обучился у своих учителей всем сложностям перемещения своей точки сборки. Поскольку тысячи лет странной жизни и осознания — это время, достаточное для совершенствования чего угодно, — теперь он знает, как достичь и удержать сотни, если не тысячи позиций точки сборки.
Его дары одновременно являются и планом для перемещения точки сборки в особые места, и руководством по удержанию ее в избранных позициях. Таким образом, они помогают магам достичь сонастройки.
Это был триумф артистичности дона Хуана. Я никогда не видел его более драматичным. Если бы я не знал его столь хорошо, я, судя по интонациям его голоса, поклялся бы, что он охвачен глубоким страхом или беспокойством. Его жесты могли бы создать впечатление, будто перед вами актер, в совершенстве изображающий нервозность и озабоченность.
Дон Хуан внимательно посмотрел на меня и, словно делая тайное признание, сообщил, что Нагваль Лухан, к примеру, получил от Арендатора в дар не менее пятидесяти позиций. Он ритмически покачивал головой, как бы молча призывая меня обратить внимание на то, что он только что сказал. Я молчал.
— Пятьдесят позиций! — воскликнул он драматически. — Даже дара в виде одной или, самое большее, двух позиций точки сборки было бы более чем достаточно.
Он в замешательстве пожал плечами.
— Мне рассказывали, что Арендатор очень любил именно Нагваля Лухана, — продолжал он. — Они были связаны столь тесной дружбой, что стали практически неразделимы. Мне говорили, что Нагваль Лухан и Арендатор часто заходили в церковь, особенно во время утренних богослужений.
— Прямо здесь, в этом городе? — потрясенно спросил я.
— Именно здесь, — ответил он. — Возможно, более ста лет назад они садились именно на это место, разве что на другую скамью.
— Нагваль Лухан и Арендатор в самом деле гуляли по этой площади? — снова спросил я, не в силах преодолеть свое изумление.
— Конечно! — воскликнул он. — Я взял тебя с собой сегодня вечером, поскольку стихотворение, которое ты мне читал, натолкнуло меня на мысль, что пришло время для твоей встречи с Арендатором.
Паника охватила меня как степной пожар. Я вдруг стал задыхаться.
— Мы обсудили странные достижения древних магов, — продолжал дон Хуан. — Но всегда тяжело воспринимать объяснения, не имея собственного знания. Я могу повторять тебе снова и снова до самого судного дня то, что является абсолютно ясным для меня, но остается недоступным для твоего понимания или хотя бы доверия, потому что у тебя нет практического знания об этом.
Он поднялся и оглядел меня с головы до ног.
— Пойдем в церковь, — сказал он. — Арендатор любит церковь и ее окрестности. Я уверен, что сейчас самое время пойти туда.
За время нашего знакомства с доном Хуаном так страшно мне было всего несколько раз. Я оцепенел. Когда я все-таки встал, все мое тело дрожало. Живот стянуло в узел. Однако я молча пошел за ним в сторону церкви; колени дрожали и ноги буквально подгибались на каждом шагу. Когда мы прошли квартал от площади и подошли к ведущим в церковь сложенным из известняка ступеням, я был близок к обмороку. Для поддержки дон Хуан был вынужден обхватить меня за плечи.
— Арендатор здесь, — сказал он так просто, как будто сообщал о старом друге.
Я посмотрел в том направлении, куда он указал, и в дальнем конце галереи увидел группу из пяти женщин и троих мужчин. На первый брошенный мною быстрый и панический взгляд в тех людях не было ничего необычного. Я даже не мог сказать, заходили они в церковь или выходили из нее. Однако я заметил, что они не составляют единой группы. Они оказались там вместе случайно.
К тому моменту, как мы с доном Хуаном подошли к маленькой двери, врезанной в массивные деревянные церковные врата, три женщины вошли в церковь. Трое мужчин и две другие женщины уходили. Я в замешательстве посмотрел на дона Хуана, ожидая указаний.
Движением подбородка он обратил мое внимание на чашу со святой водой.
— Мы должны соблюдать обычаи и перекреститься, — прошептал он.
— Где Арендатор? — тоже шепотом спросил я.
Дон Хуан погрузил кончики пальцев в воду и перекрестился. Повелительным жестом подбородка он заставил меня сделать то же самое.
— Был ли Арендатор одним из троих мужчин, которые вышли? — прошептал я ему на ухо.
— Нет, — шепнул он в ответ.
