Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова

для мужской аудитории. Даже в городах, где не так уж плохо обстоит с грамотностью, большинство мужчин относится к потомству как к бабской забаве, а уж до абортов и родовых проблем им действительно нет никакого дела. Пора уже донести до них, что человека от обезьяны отличает не только труд, но и ответственность.

— А от меня что требуется?

— Именно ты и будешь лицом этой платформы! Это же идеальный образ современного африканского мужчины, новой формации! Культура, начитанность, спорт, интерес к миру, ухоженность, а главное, доброжелательность. Нам много лет проталкивали дикарство и агрессию как норму, пора уже прививать новые взгляды.

— Лицо медиаплатформы? — рассмеялся Айвар. — Налия, а ты не боишься, что мне в основном начнут задавать вопросы о моем веселом прошлом, а не о спорте и учебе?

— Ты сам этого не бойся, — спокойно ответила женщина. — Это как раз очень символично: у нас все общество сейчас находится на переломе между позорной нищетой и нормальным здоровым будущим. Если ты смог все преодолеть, значит, и у других это получится. У тебя как раз такая фактура, которая вдохновит кого угодно.

— Да что ты, милая, — задумчиво сказал Айвар, — я санитар, а не боец, а для того, чтобы кого-то вдохновлять, нужен бескомпромиссный характер, властность. Да еще любая медийная деятельность обязывает искать расположения у статусных людей, многим из которых я сам бы в жизни руки не подал. Они, кстати, у всех одинакового цвета.

— Айвар, твоя работа как раз и будет состоять в том, чтобы отфильтровать действительно толковых людей, которых интересуют реальные проблемы, а не игра в гуманизм. И на первых порах я тебе всегда смогу помочь.

— Да, но если я вдруг встречу в том же Российском Красном Кресте именно такого человека, и в этот момент нужно будет оказать помощь пациенту, из которого хлещет кровь, а этот толковый от вида крови хлопнется в обморок, — то я его просто отпихну ногой в сторону, чтобы не мешал. И много после этого от него можно будет дождаться инвестиций и помощи?

Налия улыбнулась при этих словах.

— Знаешь, Айвар, к счастью, ты немного ошибаешься. Далеко не всем влиятельным людям нравится, когда перед ними заискивают, многие из них истосковались по нормальному человеческому отношению и по правде, сказанной в лицо. Я и сама такая. Конечно, у меня привилегии есть только в пределах родины, но я всегда терпеть не могла угодливых взглядов и стремлений выслужиться. Те, кому доставляет удовольствие смотреть на других свысока, обычно не очень-то твердо держатся на своей вершине. А кто лучше, чем ты, санитар, видит людей как они есть, через наряды, громкие слова и прочую мишуру? Ведь в больном и беспомощном состоянии они так же неприглядны, как бедняки.

— Это верно, человеческую грязь я изучил досконально, в том числе и в юности. В местечках типа того, где я работал, с культурных людей действительно слезала всякая благопристойная личина. К сожалению, о моральной очистке организма люди заботятся меньше, чем о физической.

— То есть в метафорическом смысле это схоже с профессией санитара?

— Да, хоть и не совсем, и задача у нас состоит в том, чтобы привести страну в человеческое состояние хотя бы настолько, чтобы обращение за какими-либо инвестициями не выглядело попрошайничеством. Беда нашего народа заключается в том, что он носится со своей несчастностью, как с поводом для христианской гордости и восхищения. Ему просто надо объяснить, что счастье — это очень хорошо и правильно.

— Вот! — ободряюще сказала Налия. — Этим я и предлагаю тебе заняться. Донеси до народа, что счастье состоит в заботе друг о друге, в саморазвитии, в создании здоровой и гармоничной семьи, а не просто в справлении биологических нужд. Никто же тебя не отстраняет от основной службы, но без имиджевых проектов нам тоже никак не обойтись, Айвар! Так что время от времени тебе нужно будет работать и лицом. Ну а как ты думал? Что природа зря тебе дала его таким?

Айвар посмотрел на жену, загадочно улыбаясь.

— Налия, мне сейчас достаточно быть красивым только для тебя, — сказал он мягко, — для всего остального нужны другие качества. Но если тебе это будет приятно, то я возьмусь.

Ему не хотелось разочаровывать жену, хотя на самом деле чувства у него были смешанными: рассказывая Налии эту историю перед свадьбой, Айвар никак не рассчитывал на то, что она решит воспользоваться ею для развития своих проектов. Это был очень интимный вопрос, в который он посвятил ее исключительно ради того, чтобы она не строила иллюзий насчет потомства. А она, оказывается, смогла найти к нему прагматичный подход. Но с другой стороны, чего он ожидал? Да, Налия приземленный человек, даже немного циничный, но поэтому ей и удается политическая деятельность.

Поэтому Айвар, несмотря на нелюбовь к публичности, все-таки счел нужным помочь жене в связях с общественностью. Он и до этого иногда присоединялся к ней на встречах с потенциальными партнерами, инвесторами и филантропами. Конечно, среди них встречались и те, кто умел только позировать на камеру с трогательными чернокожими детьми на руках и продавать эти снимки гламурным изданиям по цене больше, чем бюджет одной больницы, и к тому же, встречи с иностранцами сопровождались изысканными угощениями и возлиянием элитного алкоголя, в то время как огромная часть населения Эфиопии жила впроголодь. Повлиять на этот ритуал Айвар был не в силах, но стремился по-своему разбавить душную атмосферу утрированного гостеприимства. Коллеги Налии его за это очень ценили и считали, что его присутствие благотворно влияло на супругу.

Но именно на одном из таких мероприятий с Айваром произошла весьма неприятная история. Какая-то врачебная делегация из Европы вела долгие переговоры с комитетом в большом ресторане, и он, немного устав сидеть на месте, отправился в бар, чтобы попить воды и размяться.

Вдруг незнакомый женский голос позвал его по имени. Еще не оглянувшись, Айвар уловил в нем неестественно сладкие нотки. Неподалеку стояла молодая женщина с шоколадным загаром, но европейской внешностью, длинными русыми волосами и зелеными глазами, подчеркнутыми серебристыми тенями. На ней было темно-фиолетовое платье из блестящего шелка, с оборками и таким смелым декольте, что оно напоминало наряд минойских красавиц.

Впрочем, эту незнакомку нельзя было назвать красавицей. Вроде бы черты лица у нее были правильными, но какими-то слишком мелкими для ее вытянутой фигуры и пышного бюста, и яркие пятна макияжа от этого смотрелись еще более неестественно.

— Что, не узнаешь, Айвар? — сказала она. — Нет, близко мы с тобой не общались, хотя это можно исправить. Но ты тогда