Людишки - Дональд Уэстлейк

Мария-Елена поднесла трубку к уху, и Григорий прошептал, приложив ладонь к губам:

— Не называйте своего адреса, не давайте номера телефона, ничего, что могло бы выдать мое местонахождение!

— Ладно, — отозвалась Мария-Елена и сказала в трубку: — Алло?

Это был доктор Фитч, один из знакомых Марии-Елене сотрудников клиники, спокойный, уверенный в себе мужчина с рыжей бородкой, в которой серебрилась седина.

— Миссис Остон?

— Да, это я. Здравствуйте, доктор Фитч.

— Я полагаю, тут не обошлось без вашего влияния.

— Боюсь, вы правы.

— Григории рядом с вами?

— Да, он здесь.

— Ну что ж, — в голосе врача зазвучали профессиональные нотки. — Вам ничего не придется говорить, держать речь буду я. Григорий совершенно прав, утверждая, что отныне клиника ничем не может ему помочь. Разумеется, в клинике ему обеспечены удобства, недоступные в домашних условиях, но, должен признаться, я и сам не понимаю, почему он до сих пор жив. Он может умереть через неделю, а может — через месяц. Если Григорий останется у вас, он может умереть в вашем доме. Вы готовы к такому повороту событий?

— Думаю, да, — сказала Мария-Елена, плотнее прижимая трубку к уху.

— Запишите несколько номеров. Если вам потребуется помощь, звоните. В любое время, по любому поводу.

— Вы очень добры.

Мария-Елена записала телефонные номера и названия лекарств, способных в самых разных обстоятельствах гасить симптомы болезни; в конце разговора врач попросил женщину попытаться переубедить больного.

— Григорий будет чувствовать себя относительно сносно два дня, не более, — сказал он. — Потом для вас обоих наступят тяжелые времена.

— Я понимаю.

Когда разговор был окончен, Григорий улыбнулся, не разжимая губ, и сказал:

— Давайте сделаем вид, будто вы пересказали мне все, что просил передать врач.

— Хорошо.

— Сегодня после обеда мы поедем на разведку, — сказал Григорий. — Вы покажете мне окрестности.

— С удовольствием, — отозвалась Мария-Елена.

— А если у меня будет еще и завтрашний день, — добавил Григорий, продолжая улыбаться, — то мы займемся кое-чем другим.

Вернувшись из поездки по магазинам, Фрэнк ворвался в дом, охваченный возбуждением. Григорий уже опять сидел в гостиной на диване и наблюдал за Марией-Еленой, пытавшейся напоить Квана питательной смесью. В дверях появился Фрэнк с сумками в обеих руках.

— Сейчас я отнесу жратву на кухню и приду побеседовать с вами, Григорий, — заявил он.

— Я подожду вас здесь, — отозвался Григорий.

Фрэнк и Пэми отнесли покупки и вернулись в гостиную. Кван по-прежнему сидел на матрасе со стаканом в руке. Фрэнк уселся на диван рядом с Григорием и заговорил, бессознательно суча и пощелкивая пальцами:

— Мы с Пэми разговорились в машине, и… Я рассказывал вам о своем пятимиллионном замысле, Григорий?

Григорий ответил отрицательно, и Фрэнк поведал ему, Марии-Елене и Квану о совете женщины-адвоката.

— Она и сама не понимала, до какой степени права, — говорил Фрэнк. — Единственный способ покончить с моей прежней жизнью — это провернуть одно крупное дело. Я чуть не свихнулся, пытаясь что-нибудь придумать, но в конце концов у меня появилась одна идея.

Судя по всему, Григорий не понимал, о чем идет речь, и лишь из вежливости спросил:

— И вы решили поговорить об этом со мной?

— Угадали. Вчера вечером вы сказали, что хотите проникнуть на атомную станцию. Это серьезно?

— Вполне, — ответил Григорий, слегка насторожившись.

— Вы изучали это оборудование и умеете управлять им, — продолжал Фрэнк.

— Я читал специальную литературу, — ответил Григорий. — Один человек не в силах управлять такой сложной техникой, но я по крайней мере знаю, как она работает. Высшая математика оказалась мне не под силу, но общие принципы я усвоил.

Кван замахал руками, желая привлечь всеобщее внимание. Когда присутствующие обратили на него взоры, Кван тускло улыбнулся и ткнул себя в грудь.

— Вы математик? — спросил Фрэнк.

Кван кивнул.

— Хотите принять участие?

Кван кивнул и взмахнул воображаемым флагом.

— С целью пропаганды, — перевел его жесты Григорий. — Он преследует те же цели, что и я.

— Ваши цели меня не интересуют, — заявил Фрэнк и спросил у Квана: — Вы уверены, что сможете помочь Григорию, если понадобится?

Кван в очередной раз кивнул.

— К чему этот разговор? — спросил Григорий у Фрэнка. — Неужели вы хотите проникнуть на станцию?

— Угадали, — сказал Фрэнк. — Я придумал, как мне раздобыть деньги.

— Какие деньги, Фрэнк?

— Деньги, которые нам заплатят за то, что мы вернем атомную станцию хозяевам в целости и сохранности. Вы отмочите свою шуточку, а я займусь собственными делами.

— Мы с Фрэнком решили захватить электростанцию, — хрипло произнесла Пэми, кривя губы и гневно сверкая глазами.

— Возьмем персонал в заложники и потребуем выкуп в пять миллионов долларов.

До сих пор Мария-Елена сидела подле Квана, но теперь встала и испуганно спросила:

— Вы серьезно? Фрэнк, это очень опасная затея, ведь захватывать станцию придется на глазах у множества людей. А если вас поймают?

— Если даже меня поймают на краже зубочистки, мне все равно конец, — ответил Фрэнк. — Какая разница? В моем положении любые незаконные действия одинаково опасны.

Охваченная паникой, Мария-Елена несколько секунд лихорадочно размышляла, но ей на ум пришло лишь одно возражение:

— А если вам не заплатят?

— Заплатят, — спокойно и уверенно отозвался Фрэнк. — Заплатят, только бы мы ненароком не нажали не ту кнопку. Или намеренно. Это единственный способ получить пять…

Раздался звонок в дверь. Григорий стиснул подлокотник дивана.

— Они отпустили меня! Они сказали, что я могу остаться!

Мария-Елена вышла из гостиной, остальные примолкли и обратились в слух. Послышался скрип открываемой двери, Мария-Елена что-то спросила, и низкий зычный мужской голос произнес:

— Я ищу Пэми Ньороге. Я заметил Пэми в магазине, хотел было подойти, но потерял ее в толпе. Потом увидел напротив вашего дома ее автомобиль и решил, что было бы нехорошо уезжать из города, не встретившись со старой подружкой.

Во время этой речи голос звучал все ближе, и наконец в дверях появился его обладатель — огромный мрачного вида негр с холодной улыбкой и красными глазами. Он обвел присутствующих безучастным взглядом и растянул губы в зловещей ухмылке.

— Привет, Пэми.

На лице Пэми мелькнуло испуганное выражение.