Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он считал, что с еретиками недопустимы никакие отношения, даже за один стол с ними садиться нельзя. А в сердце православных не должно быть никакого чувства, кроме «совершенной ненависти». И Даниил призывает обрушиться на еретиков с «божественною ревностию» и «проявлять к ним праведную ярость».
В отношении простых мирян Церковь должна была строго следить за соблюдением обрядности, ибо, по убеждению митрополита Даниила, путь от внешнего порядка к внутреннему убеждению был самым коротким путем к торжеству православных истин. И во множестве своих слов, посланий и поучений Даниил стремится воздействовать на паству словом и делом, убеждая любовью и грозя казнями Божиими, желая отвратить людей от греха и наставить на путь истинный.
Достойным наследником Иосифа Волоцкого выступал Даниил и в вопросах об имущественных правах Церкви. Конечно, он призывал к строгому личному аскетизму черного духовенства. Интересно, что он не настаивал на преимуществах какой-либо одной разновидности монастырей, но требовал соблюдения уставов, канонов вероучения и богослужения от всех них.
Сама же Церковь, чтобы иметь влияние в обществе, обязательно должна быть богатой. В этом отношении митрополит Даниил не знал никаких компромиссов. Когда дело дошло до реальных столкновений со сторонниками «нестяжания» Церкви, он не остановился до тех пор, пока «нестяжатели» не были окончательно «испровергнуты».
Еще в 1525 году по его инициативе был затеян судебный процесс против Максима Грека, обвиненного в нарушении православной догматики. В 1531 году Максим Грек был осужден вторично, но уже с привлечением новых обвинений — в «нестяжательстве». Сразу же после вторичного осуждения Максима Грека осужден был и главный «нестяжатель» — Вассиан Патрикеев. Митрополит Даниил лично готовил и проводил суд над Вассианом, обвинив его в еретичестве и в том, что Вассиан хочет лишить Церковь ее прав на владение землей и селами.
Митрополит Даниил, несомненно, сыграл важную роль в том, что «иосифлянство» превратилось всего лишь из одного из направлений в отечественной религиозно-философской мысли в основную идеологию Русской Церкви. По сути дела, с тех пор «иосифлянство» занимало самые ведущие позиции в Русской Церкви на протяжении двух веков.
Преподобный Максим Грек
Выдающийся православный мыслитель, писатель, переводчик Максим Грек (ок. 1470–1556) происходил из аристократической греческой семьи и родился в г. Арте в западной части Греции. Как установил И. Денисов, светское имя Максима — Михаил Триволис. В конце XV века он переехал в Италию, где был близко знаком со многими известными деятелями итальянского Возрождения. Однако идеи гуманизма его не увлекли, наоборот, наибольшее впечатление на него произвели проповеди католического проповедника Дж. Савонаролы. Возможно, под их влиянием Михаил поселяется в доминиканском монастыре Сан-Марко с намерением постричься в монахи. Но и католическая трактовка Христова учения не находит отзыва в его душе. В 1504 году он отправляется на Афон, где возвращается в православие и принимает постриг в греческом Ватопедском монастыре под именем Максим.
Преподобный Максим Грек.
Рисунок из рукописного собрания его сочинений. XVI в.
В 1518 году по запросу великого московского князя Василия III Максим приезжает в Москву в качестве переводчика. Здесь он поселяется в Чудовом монастыре в Кремле и занимается переводами Толкового Апостола и Толковой Псалтири. Первое время он не владел славянским языком, и поэтому в помощь ему были приданы переводчики Посольского приказа Дмитрий Герасимов и Власий. Максим переводил тексты с греческого на латынь устно, а затем уже его русские помощники делали письменные переводы с латыни на славянский язык.
В начале 1520-х годов Максим заканчивает порученную ему работу и просит разрешения вернуться на Афон. Однако разрешение не было дано, но ему поручают новые переводы и исправления других книг. В эти же годы он сближается с Вассианом Патрикеевым и активно участвует во внутрицерковной и внутриполитической полемике между «нестяжателями» и «иосифлянами».
В 1525 году, обвиненный в ереси и даже измене, Максим Грек был осужден и заточен в Иосифо-Волоколамский монастырь, где содержался в тяжелейших условиях при полном запрете на литературную деятельность.
В принципе большинство обвинений были несправедливы. «Измена» сводилась к тому, что Максим Грек общался в Москве с турецким послом. «Еретические» фразы, найденные в некоторых переведенных им текстах, тоже были вполне объяснимы. С одной стороны, Максим еще не овладел в полной мере славянским языком, отчего возникали различные недоразумения. С другой стороны, он, воспитанный в духе традиционного византийского (греческого) православия, обнаружил в славянских книгах многие несоответствия византийской ортодоксии. Следовательно, и русское православное вероучение в результате многовекового самостоятельного развития к XVI веку уже существенно отличалось от греческого. Попытки же Максима Грека ликвидировать эти несоответствия были восприняты Русской Церковью и русскими светскими властями как покушение на православные догматы и на независимость России. Между прочим, в этом заключалась и одна из причин нежелания выпускать Максима из России — он слишком много узнал. Следовательно, власти опасались, что, вернувшись на Афон, Максим Грек мог повлиять на формирование негативного отношения к России во всем православном мире.
Кстати, какие-либо изменения в установившихся канонах богослужения вообще на Руси воспринимались с трудом. Лишь в XVII веке, при патриархе Никоне, славянские книги будут приведены в соответствие с греческими. Но это снова обернется трагедией, теперь уже общероссийской — Расколом Русской Церкви.
В 1531 году Максим Грек был осужден вторично, теперь уже вместе с Вассианом Патрикеевым, причем к старым обвинениям добавились обвинения в волшебстве и чернокнижии, а также в «нестяжательстве» и непочитании русских монахов-чудотворцев, чьи обители владели землями. По сути дела, лишь обвинение в «нестяжательстве» имело под собой почву — Максим Грек и в самом деле говорил и писал о пользе «нестяжания». Его же сотрудничество с Вассианом Патрикеевым послужило для «иосифлянского» руководства Церкви, и прежде всего для митрополита Даниила, лишним доказательством «вины» Максима Грека.
Церковный суд признал его виновным по всем пунктам, но условия наказания смягчили — он был переведен в Тверской Отрочь монастырь. В 1540-е годы, после низложения митрополита Даниила, Максиму Греку даже вернули часть его архива, конфискованного еще при первом аресте, и он приступил к составлению собрания своих сочинений.
Лишь на рубеже 1550-х годов, при новом государе Иване IV, после многократного заступничества вселенских патриархов (александрийского и константинопольского) и,
