Не Вторая мировая, а Великая гражданская! Запретная правда о войне - Андрей Буровский

Во всяком случае, радиограмма была, и свое дело она сделала. Даже принятый в советский отряд еврей вполне мог ждать, что придет такая радиограмма и с ним поступят по законам военного времени.

Когда народы одной страны, граждане одного государства воюют друг с другом и убивают друг друга — что это как не гражданская война?

Уже писалось о том, что и Армия Крайова, и вооруженные формирования украинских националистов фактически были партизанскими отрядами. Истребление евреев привело к тому, что появились целые еврейские партизанские отряды и «семейные лагеря».

В сельской местности бежавшие в леса евреи часто вызывали недовольство: они и в партизанских отрядах, и в семейных лагерях «жили за счет деревни, и без того разоренной войной».[208] «В Липичской пуще были отдельные русские отряды, которые из своих собственных продуктов выделяли продовольствие для семейных лагерей».[209]

Но потому эти отряды и упоминаются, что они были исключением. Гораздо чаще евреям приходилось браться за оружие, чтобы выбить из сельского населения хлеб. А эта партизанская «продразверстка» вызывала ответные действия — и самих украинских мужиков, легко достававших обрезы, и в виде жалоб «своим» партизанским отрядам.

Что касается красных партизан, то организованы они были вовсе не самим местным населением. «Большинство партизанских отрядов полностью формировались из сотрудников НКВД и милиции, без привлечения местных жителей». И даже когда их состав расширился, «их руководящее ядро по-прежнему составляли оперативные сотрудники НКВД».[210]

Мало того, что советские начальники пытались оставить в тылу наступающих нацистов активы таких партизанских отрядов. Они перебрасывали с Большой земли «бойцов истребительных батальонов, оперативных работников НКВД и милиции, агентуру органов госбезопасности».[211]

Масштаб операции поражает. На февраль 1942 года органы НКВД совместно с партийными органами подготовили и перебросили в тыл врага 1798 партизанских отрядов и 1533 диверсионных групп общей численностью 77 939 человек. Если исходить из того, что в 1941 году общее число партизан на оккупированных территориях составило около 90 тысяч человек, а число партизанских отрядов — 2 тысячи, то получалось, что 90 % было подготовлено органами НКВД. Они же и руководили ими».[212]

Итак, красных партизан из местного населения в 1942 году было порядка 10–15 тысяч человек. Раз в 10 меньше, чем украинских националистов, и в 100 раз меньше, чем хиви и разного рода пронацистских формирований.

Причем в 1941–1942 годах смертность среди заброшенных НКВД в тыл противника групп составляла 93 %.

Например, на Украине с начала войны и до лета 1942 года НКВД было подготовлено и оставлено для действий в тылу 2 партизанских полка, 1565 партизанских отрядов и групп общей численностью 34 979 человек, а к 10 июня 1942 года на связи осталось всего 110 групп.[213] Не всех партизан уничтожили, многие из них просто разбрелись, а то и ушли служить нацистам.

Путивльский партизанский отряд и соединение партизанских отрядов Сумской области Сидора Артемьевича Ковпака (1887–1967) даже в самый разгар боев насчитывал не более 2 тысяч человек.

Участник Гражданской войны 1917–1922 годов, с 1937 г. он был председателем Путивльского горисполкома Сумской области Украинской ССР. Едва ли не единственный, кто действительно организовал действенный партизанский отряд.

Отряд С. Ковпака в 1941–1942 гг. осуществил рейды в тылу врага по Сумской, Курской, Орловской и Брянской областям, в 1942–1943 гг. — рейд из брянских лесов на Правобережную Украину по Гомельской, Пинской, Волынской, Ровенской, Житомирской и Киевской областям. В начале 1943 г. Ковпак, не получив поддержки на территории Украины, отошел в Белоруссию и в Брянский лес.

Перелом наступил в конце 1943 г. В июне численность красных партизан достигла 142 тысяч человек. В январе 1944 г. в одной Белоруссии их было 122 тысячи, на Украине — более 12 тысяч. А к зиме 1944-го — до 200 тысяч.[214] При этом четвертая часть партизан была из бывших полицаев и хиви.

Это очень типично для гражданской войны: побеждающая сторона в таких войнах всегда растет в числе, как снежный ком.

Глава 11

Великая Отечественная… для кого?

Вставай, страна огромная!Вставай на смертный бой!С фашистской силой темною,С проклятою ордой!Пусть ярость благороднаяВскипает, как волна.Идет война народная,Священная война.

Уже Первая мировая война показала: громадные современные войны выигрывает не тот, кто воюет умнее и храбрее. Выигрывает тот, у кого больше ресурсов. Уже на этом сломалось старое европейское представление о войне как состязании ума и мужества. Первая мировая ударила по мозгам, по нервам, по психике ее участников, беспощадно разрушая их представления о самих себе.

Германия проиграла Первую мировую войну потому, что ее враги могли опираться на ресурсы своих колоний — то есть почти всего мира. А у Германии таких колоний не было. Брестский мир затянул войну на год потому, что сепаратный мир с кусками развалившейся России, Советской Россией и Украиной дал ей необходимые ресурсы, сырье и продовольствие.

Вторую мировую войну Германия начала выигрывать, имея за спиной колоссальные ресурсы верного союзника — СССР. Как только союзник стал врагом, с ресурсами стало совсем жидко.

Гражданские войны выигрывают даже не ресурсами — идеями. Нацисты не имели подходящего набора идей. Их идеология хромала. Им приходилось, вопреки логике и здравому смыслу, превращать в «арийцев» то хорватов, то итальянцев, то казаков, то крымских татар. В общем, бред.

А СССР имел идеологию, позволявшую неограниченно расширять число союзников.

И еще он имел почти неограниченные ресурсы Казахстана, Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Операция «Барбаросса» закончилась блестящей победой, но одновременно эта победа была и полной неудачей, чреватой поражением. В первые месяцы Вермахт продвигался даже успешнее, чем ожидалось. Но все же идея разгромить СССР в ходе одной кампании, до холодов, провалилась. Почему?

Да потому, что цена блицкрига в Европе и в СССР совсем разная. Любая европейская страна на месте СССР за первый же месяц войны просто перестала бы существовать, А тут даже через два месяца блестящего наступления у СССР оставались территории, тянущиеся до Тихого океана, колоссальные ресурсы, в том числе мобилизационные.

Во-первых, самого Вермахта не хватало. Выяснилось, что наличных сил недостаточно. Особенно тяжелая ситуация складывалась с резервами. Фактически «Восточный поход» предстояло выигрывать одним эшелоном войск. Таким образом, было установлено, что при успешном развитии операций на театре военных действий, «который расширяется к востоку наподобие воронки», немецкие силы «окажутся недостаточными, если не удастся нанести решающее поражение русским до линии Киев— Минск — Чудское озеро».[215]

Во-вторых, география… Даже в сухое и жаркое лето 1941 года нацистов удручали в России расстояния и скверные (по их понятиям) дороги. Немцам, выросшим в прохладном климате, было жарко в континентальное лето. У нацистских солдат в кинохрониках расстегнуты мундиры не от небрежности, а рукава засучены не от палаческого усердия. Им очень жарко…

Зимой этим же солдатам стало холодно. Не от хорошей жизни и не от природного зверства нацисты стали реквизировать теплые вещи у населения. Просто летняя форма даже в ноябре как-то не очень хорошо греет, а подвоза ведь не было. Войны в ноябре никто и не предполагал.

Коммуникации растягивались, каждый килограмм грузов становился золотым, если везти его военными эшелонами через всю Европу, защищая и спасая от бандеровцев и Армии Крайовой.

Фронт расходился к востоку «наподобие воронки», требуя все новые контингенты войск, техники, снаряжения. А их не было и взять невозможно ниоткуда.

Группы армий наносили удары по расходящимся направлениям (на Ленинград, Москву, на юг), все хуже удавалось поддерживать взаимодействие между ними. Командованию Вермахта пришлось проводить частные операции по защите флангов группы «Центр». Эти были удачные операции, но приводили к потере времени и трате ресурсов моторизованных войск.

К тому же куда важнее идти? На Ленинград или на Ростов? Генералы спорили, делили невеликие ресурсы. Когда против советского Юго-Западного фронта бросили только одну танковую группу, она уже не смогла взять в «котел» войска противника, как под Белостоком, Минском и Киевом.

Значит, все с самого начала было безнадежно?! Вовсе нет. Но чтобы завоевать такую громадную страну, нужно было больше войск. А для войны в стране с континентальным климатом нужны были те, кто в состоянии его если не любить, то хотя бы спокойно переносить.