Почти целитель. Часть пятая. - Андрей Коткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, под бурные рукоплескания Ване пришлось подниматься на помост для выступления и так же толкать ответную «импровизированную речь» (с Евстахием Порфирьевичем раз десять прогоняли, пока все двусмысленности и неточности искоренили) о величии Рассеи, Китая, о гнусных врагах и о воинстве своем…
— А посему, с сего дня я объявляю о создании дружины, цель которой будет заключаться в возвращении моих родовых земель и борьбе с японскими демонопоклонниками! — закончил свою речь Лудильщиков, получив под конец гул одобрения и море оваций от правильно подготовленных зрителей.
Но на этом «представление» не закончилось, так как стоило только Ивану закончить, как вперед к сцене выдвинулся рыцарь-демоноборец Джованни Константин Санта-Ривз и, преклонив колено, попросил принять его на службу, пусть и не на постоянной основе, а получив на то Ванино согласие тут же, при всех закрепил своё решение слегка отредактированной клятвой временной присяги.
— Я, Джованни Константин Санта-Ривз, рыцарь-демоноборец, клянусь служить Ивану Лудильщикову в борьбе с демонами и их отродьями до тех пор, пока остров Тайвань не будет освобожден и передан его законному владельцу, либо же в течении трех лет, по истечению которых я буду свободен сделать выбор остаться или уйти.
— Я, бо Лудильщиков Иван Федорович, принимаю вашу клятву и обязуюсь не отдавать приказов, идущих вразрез с вашими честью и достоинством, — тут же сориентировался наш герой.
А вот этого в ранее обговоренном плане не было. Вместо присяги планировался обычный контракт, который, хоть и с проблемами, но скинуть можно. Да и у демоноборца были свои обязательства, с которыми он, видимо, предварительно разобрался, а значит — замыслил подобную «отсебятину» не спонтанно, а по согласованию с Церковными иерархами…
Как только над Санта-Ривзом и Лудильщиковым погасло сияние, подтверждающее принятие клятвы Системой, следом за первым преклонившим колено потянулись следующие.
Вторым стал уже православный демонобороец — Ярополк, монах-воин монастыря созданного во славу преподобного Пересвета (как Иван выяснил в ходе переговоров, оное учреждение было основано тридцать лет назад на волне борьбы со всем «темным» и «черным»)
Мужчина был облачен в странное одеяние — нечто среднее между рясой монаха и военным мундиром. Весь вечер он молча ходил неподалеку от нашего героя в сопровождении нескольких собратьев. Сих борцов священного фронта Лудильщикову представили заранее, но вид степенно шествующих за ним по пятам угрюмых православных воинов нет-нет да сбивал нашего героя с праздничного лада.
Следом за церковниками вперед выступили несколько русских магов, пяток католиков и десяток китайцев, каждый из которых был командиром отряда воинов нового (Небесного, Великого и далее) боевого искусства. Небольших таких по китайским меркам отрядов по двести человек в каждом (было бы и пять сотен, как привыкли ханьцы, да только успехи в освоении новых навыках показывают далеко не все воины Поднебесной). Присутствие всех этих людей в Ваниной дружине заранее обговаривалось, но вот дальше началось то, ради чего, похоже, и затевали всё это представление с публичными клятвами. Падки наши люди на широкие жесты и благородные порывы…
Ибо как иначе объяснить то, что следом за заранее оговоренными персонажами потянулась вереница обычных гостей, которые вдруг изъявили желание приобщиться к праведному делу и войти временно в Ванину китайскую дружину… А ведь здесь, прошу заметить, собрался цвет Империи, среди которых большинство собравшихся мужчин могли похвастаться определенным уровнем владения боевой магией (да и не только мужчин)…
— Где тут записываются жопы драть Иппонцам? — зычный голос пронесся над толпой, а Ваня захотел прикрыть глаза ладонью. Так как к нему решительно продвигался никто иной как поручик Ржевский.
— Записывайте меня тоже, — продолжил этот деятель, приблизившись к дружинникам. — Я тоже хочу разобраться с этими узкоглазыми. — тут Ржевский скользнул взглядом по собравшимся китайцам, — с другими ускоглазыми, что не китаёзы, — конкретизировал свои мысли Ржевский и бодро зачитал клятву. Правда, со сроком в один год.
Приняв нового пламенного добровольца, который тут же направился к столикам с шампанским, Лудильщиков задумчиво проводил его взглядом. Что-то подсказывало нашему герою, что поручика в приказном порядке из дружины Великого Князя к нему перекинули. С одной стороны можно рассмотреть это как продолжение благодарности, а с другой… Похоже, балагура просто сослали подальше, чтоб его сослуживцы могли отдохнуть от этого… хм… сокровища.
Слава богу — это не Ванина проблема, а непосредственных командиров, что будут в Китае действия разворачивать…
К концу спонтанной части присяги в новоиспеченные дружинники записалось более трех сотен. Они тут же были подхвачены прочими гостями и утащены продолжить празднование с ещё большим размахом, чему китайская сторона вовсе не препятствовала. Наоборот, из закромов выкатывались и вытаскивались всё новые и новые бочки и ящики с всевозможными горячительными напитками.
Помимо добровольцев к Ивану подходили люди, дабы выказать ему слова поддержки. Порой вполне материальной, выраженной обмундированием, оружием и прочим от лиц, которые сами по должности и статусу не могли принять участие в «новой китайской кампании», как быстро окрестили это начинание собравшиеся.
Наконец улучив момент, когда основная волна любопытствующих и радеющих, возжелавших лично пообщаться с человеком, который внезапно стал «главным номером программы вечера» разойдётся, Иван направил свои стопы к представителям Ватикана, которые стояли рядом с Хуан Бохаем и бароном Изместьевым…
— Не помешал ли я важному разговору? — осведомился Лудильщиков, приближаясь.
— Ни в коей мере, Иван Федорович, напротив, вы очень кстати! Мы с многоуважаемым послом и министром как раз закончили обсуждать успех вашего выступления, — ответил Джакомо, развернувшись к нашему герою.
— Да? Тогда вы не будете простив, если я преподнесу подарок? — Иван достал из личного пространства украшенную на китайский манер шкатулку. — Мне как раз недавно доставили средство определяющее демонов, о котором вы меня спрашивали.
Итальянец скосил глаза на реакцию Бохая, но по китайским чиновникам фиг поймешь, что они
