Мистификация - Клиффорд Ирвинг

Она не ответила, только испытывающе посмотрела на меня усталыми, печальными глазами. Я хотел поцеловать ее, но она отпрянула, и мои губы только скользнули по теплой щеке.

– Хочешь, я привезу тебе марципан из Цюриха? – спросила она.

Полет протекал не очень гладко, но Эдит прошла таможенный и иммиграционный контроль в Цюрихе, не вызвав никаких подозрений, а в 15.30 того же дня уже торопилась к сейфу для хранения ценностей в главном отделении Швейцарской банковской корпорации на Параденплац. Она извлекла из сейфа паспорт на имя Х.-Р. Хьюз и банковские документы. Выйдя из здания, моя жена тут же нырнула в сторону, в каменную нишу, быстро надела очки, засунула за щеки подушечки, чтобы те казались круглее, и затянула под подбородком цветастый шарфик – для искажения голоса. После этих манипуляций Эдит направилась к Швейцарскому кредитному банку.

Кассир, женщина средних лет, в чьих каштановых волосах уже блестела седина, тут же ее узнала:

– А, фрау Хугус, очень приятно снова вас видеть. Надеюсь, ваше путешествие в Париж было приятным. – Она проводила Эдит мимо кассы прямо в комнату для подсчетов. – Ваш чек прошел клиринг на прошлой неделе. Вы хотите снять все деньги, как обычно?

– Я хочу оставить счет открытым, – повторила Эдит фразу, которую я ей сказал, – но с минимальной суммой.

Женщина вышла из комнаты и вернулась с тремястами двадцатью пятью тысячами долларов в аккуратно перевязанных пачках с тысячедолларовыми банкнотами. Для швейцарского банка такая сумма была обычной, вполне повседневной. В Цюрихе встречалась валюта всех государств, и никто не задавал лишних вопросов. Эдит начала запихивать наличность в свою сумку. Кассир опешила:

– Но, фрау Хугус, вы даже не посчитали деньги.

– Если бы я не доверяла вашему банку, – объяснила Эдит, – то не размещала бы здесь деньги.

– И так много наличных. С такой суммой опасно даже улицу переходить.

Переходить улицу? Что имела в виду эта женщина? Неужели Кредитному банку известно о счете на имя Розенкранц? А может, это завуалированное предупреждение и люди Хьюза уже расположились снаружи, смешались с посетителями, ждут, чтобы схватить ее на месте преступления?

– На прошлой неделе произошло ограбление, – поведала кассир. – Только представьте себе! Прямо здесь, в Цюрихе.

На улице, в уже сгущающихся сумерках, Эдит выплюнула подушечки, сунула очки в карман, стерла помаду и ослабила шарф, наконец снова вздохнув полной грудью. С мешком денег, зажатым под мышкой, она снова пересекла Параденплац и подошла к зданию Швейцарской банковской корпорации.

Элегантный мужчина лет тридцати – типичный швейцарец, следовательно, воплощение правильности, – почтительно поприветствовал ее и проводил в свой кабинет на втором этаже. Как и в свой прошлый визит, Эдит, утопая ногами в толстом красном ковре, прошла к столу и уселась в кожаное кресло, лицом к подлиннику рисунка Клее. Она расстегнула сумку и высыпала деньги на стол.

– Сколько вы сегодня принесли? – спросил банкир.

– Я не знаю.

Он озадаченно уставился на нее:

– Вы не знаете?

– О, я просто их не пересчитала, – объяснила Эдит – Не могли бы вы сделать это за меня?

Банкир удивленно поднял брови, переключил рычажок селектора, что-то коротко проговорил, и через минуту в комнату вошел молодой человек и быстро начал пересчитывать банкноты, демонстрируя отработанные профессиональные навыки. Банкир опять что-то сказал в селектор и затем обратился к Эдит:

– Одну минуту, фрау Розенкранц, я только схожу за вашими документами.

Эдит извлекла второй список акций и облигаций, который подготовили мы с Диком. Банкир, читая, кивнул в молчаливом одобрении.

– Фрау Розенкранц, у вас превосходный, сведущий брокер. Замечательный пакет акций, если позволите мне высказать свое мнение. Ваши вклады принесут хорошую прибыль.

Эдит благодарно улыбнулась. Минутой позже другой молодой человек принес две папки, положил их на стол. Главный банкир нахмурился.

– Я просил документы только фрау Розенкранц, – сказал он.

– Но их две, mein Herr.

Банкир просмотрел обе папки, все больше мрачнея.

– Но... но... Я не понимаю, фрау Розенкранц. Вы открыли у нас два счета?

– Правда? – спросила Эдит.

Фишер выгнал ассистентов из комнаты.

– Да, конечно. Посмотрите вот сюда. А... ну да, – его недоумение частично рассеялось. – Вы были здесь три недели назад со своим сыном Маркусом и открыли доверительный счет. Я сам же вас и обслуживал. Я помню, что вы... – затем он замолчал.

Эдит почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Все дело с Хьюзом было перекручено, запутано и собрано из ряда невероятных совпадений, которые ни один новеллист не рискнул бы смешать в одной книге. И теперь здесь, в банке, случилось последнее из них, обернувшееся катастрофой. Очевидно, настоящая Ханна Розенкранц приехала в Цюрих, чтобы открыть счет для Маркуса, и выбрала для этого престижную Швейцарскую банковскую корпорацию.

Банкир еще раз посмотрел на обе папки, потом на Эдит и, заикаясь, произнес:

– Подождите... нет... да... подождите минуту. Это были не вы. Тогда кто же открыл тот другой счет... Не может быть двух женщин по имени Ханна Розенкранц с одним и тем же адресом и одинаковой датой рождения. Это же совершенно невозможно. Вы, случайно, не родственники?

– Ханна Розенкранц – моя сестра, – выдохнула Эдит с облегчением.

– Тогда вы...

– Я сестра Ханны Розенкранц.

Он приободрился:

– Тогда ваше имя не Розенкранц, ведь это ее фамилия по мужу.

– Да, это так.

– Тогда как вас зовут?

– Я вам не скажу, – дерзко произнесла Эдит. Банкир сложил ладони домиком и через стол наклонился к ней:

– Но вы использовали личность сестры, чтобы открыть счет для себя.

– Все так запутанно... – Оглянувшись, чтобы проверить, не подслушивает ли кто, Эдит понизила голос: – Это семейные проблемы... Я не хочу, чтобы кому-то вообще стало известно о моем счете. Моя сестра Ханна – единственная, кто в курсе. Только ей я могу доверять. Если со мной что-нибудь случится, она сможет забрать деньги, так как она тоже Ханна Розенкранц. Понимаете?

Банкир нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

– Нет, это вы должны понять, – сказал он, приняв решение. – Я – человек серьезный и, зная, что вы открыли свой счет с фальшивым удостоверением личности, даже если оно принадлежит вашей сестре, не могу позволить вам быть нашим клиентом.

– Я понимаю и уважаю ваше решение. Поэтому верните те деньги, которые я только что принесла, продайте все ценные бумаги, в которые я вложила деньги, и верните мне всю наличность, и тогда я просто уйду.

Он деликатно откашлялся.

– Но, будучи серьезным человеком, – объяснил он, – я еще и серьезный банкир и не хочу терять такого хорошего клиента, как вы. Это было бы совершенно безответственно с моей стороны. Конечно, если вы уйдете, то отнесете свои деньги в другой банк. Это было бы естественно... но весьма обидно. Я думаю, наилучшим выходом из положения будет перевести ваш счет в наше отделение на Белльвьюплац. – Он откинулся назад, удовлетворенный найденным решением. – Это вас устроит?

Эдит обдумала предложение и затем сказала:

– Почему бы и нет? Вы очень добры...

Фишер взял трубку и набрал номер отделения на Белльвьюплац. Объясняя ситуацию, банкир ни разу не упомянул о том, что Эдит использовала документы своей "сестры" для открытия счета, сказал только, что в отделении на Параденплац слишком много "семейных" счетов. Повесив трубку, он улыбнулся Эдит, излучая радушие:

– Если вы торопитесь, то можете заполнить все формы и организовать перевод прямо сегодня.

Поблагодарив его, Эдит быстро вышла из банка и поймала такси до Белльвьюплац, где уже другой банковский служащий помог ей пройти все формальности, связанные с перемещением счета. Наконец он откашлялся и сказал:

– Как я понимаю, существуют некие финансовые проблемы. На самом деле, я не собираюсь влезать в них. Однако думаю, что было бы мудрее...

Он сделал паузу. Эдит ждала, начиная снова беспокоиться.

– ...придумать кодовое имя для счета, чтобы вы могли его использовать. Организовать дело более, если можно так сказать, осторожно. Какое бы вы предпочли?

Эдит подумывала о "Хельге Хьюз", но затем решила не рисковать.

– Эрика Шварц, – назвала она имя уборщицы в доме своих немецких друзей.

В тот же вечер, в своем номере гостиницы "Савой" на Параденплац, Эдит рухнула на кровать, не в силах даже снять с себя пальто, такая на нее навалилась усталость. Я сказал ей, что, когда ее дело в Цюрихе будет закончено, нужно уничтожить все ненужные банковские документы, и в первую очередь – паспорт на имя Х.-Р. Хьюз. Он уже отслужил свое: про счет на это имя можно забыть.

Дрожащими руками Эдит начала разрывать страницы паспорта на мелкие кусочки. Маникюрными ножницами она кромсала жесткий пластик на полоски, но он оказался таким плотным, что на ее большом пальце вздулся волдырь.