Обратный билет из Ада - Нора Робертс

Малахия снова откинулся на спинку стула и сделал еще один глоток.

– Согласен. Поэтому мы не должны дать ей такую возможность. Для этого нам всем нужно пораскинуть мозгами.

– Может быть, возьмем тайм-аут на двадцать четыре часа? Дадим Тайе возможность перевести дух и завтра встретимся у меня?

–Ладно. – Малахия встал и протянул Бардетту руку. – Добро пожаловать на наш корабль.

– Ваш мужской разговор с глазу на глаз изрядно затянулся. – Ребекка поерзала в кресле напоминавшего танк джипа, за рулем которого сидел Джек. – О чем шла речь?

– О том. О сем. И еще кое о чем.

– А нельзя ли конкретнее? Я такая же участница происходящего, как и все остальные.

– Никто не спорит. – Джек свернул с Пятой и поехал на восток, к Лексингтон-авеню – естественно, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида.

– А раз так, то я имею полное право знать, над чем вы ломали свои умные головы. Джек, мы команда, а не две группы, состоящие из петухов и наседок.

– Это не имело никакого отношения к тому, как ирландки застегивают свои блузки, так что можешь усмирить свой феминистский пыл.

– Это оскорбление.

Какое-то время Джек ехал на юг, а затем снова свернул на восток. «Хвоста» нет, решил он. Как и наблюдения за домом Тайи. Во всяком случае, он ничего подозрительного не заметил.

Всю дорогу до дома Бардетт промолчал, пока Ребекка дулась. Он объехал здание и ввел код, который встроил в собственные очки. Тяжелая стальная дверь поднялась, и Джек загнал джип в гараж.

Тут же стоял его «Бокстер», мотоцикл «Харлей» и фургончик техпомощи. «У мужчины должны быть свои игрушки», – подумал он.

Он вышел, вновь запер замки, включил сигнализацию на двери гаража и джипе, а затем раскодировал дверь лифта.

– Поднимешься? – спросил он Ребекку. – Или будешь сидеть в гараже и дуться?

– Я не дуюсь. – Она пошла за Бардеттом, скрестив руки на груди. – Но это было бы вполне естественной реакцией на то, что с тобой обращаются как с ребенком.

– У меня и в мыслях не было обращаться с тобой как с ребенком. Твой брат выразил свою озабоченность тем, что ты остановилась у меня.

– Это не его собачье дело, правда? Какое он имеет право указывать мне, если сам спит с Тайей? Надеюсь, ты так ему и сказал?

– Нет. – Джек открыл дверь лифта и пропустил ее в квартиру. – Я сказал ему, что люблю тебя.

Ребекка остановилась как вкопанная и резко повернулась к нему.

– Что?!

– Похоже, это пришлось ему по вкусу куда больше, чем тебе. Мне нужно кое-что сделать. Вернусь через несколько часов.

– После таких слов ты хочешь бросить меня одну?

– Я сказал эти слова не тебе, а твоему брату. Ложись и поспи. У тебя усталый вид. – С этими словами Джек закрыл дверь и запер ее, не обращая внимания на сдавленные проклятия Ребекки.

Но уехал он недалеко – всего лишь спустился в подвал своего дома. Джек работал там, когда он не находил покоя у себя в квартире и хотел отвлечься. В данный момент ему требовались и Удобства, и отвлечение.

Место было уютное. Он не видел смысла в спартанской обстановке и, если была возможность, не соблюдал ее. Тут были глубокие кресла, хорошее освещение, компенсировавшее отсутствие окон, его любимые старинные ковры и полностью оборудованная кухня.

Первым делом Бардетт прошел на кухню, поставил вариться кофе, а сам тем временем принял сообщения, поступавшие сюда по множеству каналов. Он включил один из компьютеров и проверил электронную почту.

Выпив чашку кофе, Джек провел поиск на проверку лояльности Клео; по его мнению, этого было достаточно, чтобы удовлетворить Аниту. А потом на другом компьютере начал составлять словесный портрет человека, описанного Клео Толивер. Он пришел к тем же выводам, что Тайя и Малахия. Чтобы действовать согласованно, им придется стать единым целым. Джек ничего не имел против этого, но хотел знать о членах своей команды как можно больше.

Пока компьютер сохранял данные, Бардетт повернулся к мониторам. Зная, что за Ребеккой нужен глаз да глаз, он включил установленные в квартире видеокамеры.

Она сидела в его кабинете, за его компьютером и, казалось, дымилась от злости. Некоторое время Бардетт следил за тем, как она колотит по клавишам и кривит губы, сталкиваясь с очередным препятствием. По его наблюдениям, большинство женщин, предоставленных самим себе в квартире мужчины, начинает лазить в шкафы и комоды., изучать содержимое аптечек или кухонных полок. Но Ребекка тут же ринулась в хранилище информации.

Это пришлось ему по душе.

Джек начал составлять отчет о Клео, который бы убедил Аниту, что он оказывает ей услугу, но не содержал бы никакой полезной информации.

– Позлись, позлись. Это тебе полезно, – вслух сказал он. Бардетт еще раз перечитал, что у него получилось, сохранил данные и взялся за телефон.

– Сыскное отделение. Детектив Роббинс.

– Говорит человек со значком.

– И с поддельным удостоверением личности.

– Это не я, дружище. Ты спутал меня с кем-то другим. Как дела в преступном мире?

– По-старому. А как жизнь в Паранойявилле?

– Не жалуюсь. Гадаю, на кого ты поставишь двадцатку, которую я тебе должен. На «Ангелов» или на их соперников? Они играют сегодня.

– Намекаешь, что я, слуга общества, увлекаюсь азартными играми? у – Лично я ставлю на их соперников.

– И правильно делаешь, прохвост. Ну а теперь, когда с любезностями покончено, выкладывай, что тебе нужно.

– Обижаешь. Но раз уж ты спрашиваешь, проведи для меня поиск по словесному портрету. Физически развитый белый мужчина, от сорока до сорока пяти, волосы русые, жидкие, цвет глаз неизвестен, лицо бледное, нос большой. Рост сто семьдесят восемь, вес семьдесят восемь.

– Таких типов пруд пруди, включая моего шурина. Никчемный подонок.

– Согласно моим сведениям, любит пускать в ход кулаки и не обременен мозгами.

– Да, это явно мой шурин. Хочешь, чтобы я надрал ему задницу и дал в зубы?

– Решай сам. Твой шурин не ездил недавно в Восточную Европу?

– Он не оторвет свой толстый зад от кресла даже для того, чтобы сходить в пивную на углу. Бардетт, ты что, ищешь путешественника?

– Одного болвана, который недавно вернулся из Чехии.

– Какое совпадение. Тут у нас лежит в морге труп человека, полностью соответствующего твоему описанию. В кармане его шикарного костюма лежал паспорт. В нем два штампа. На одном из них значится «Прага». Как подсказывают мои эрудированные друзья, это Чехия. На другом «Нью-Йорк». Около десяти дней назад.

«В самое яблочко», – подумал Джек и повернулся к клавиатуре.

– Можешь назвать имя?

– Почему бы и нет? Карл Дубровски. Малый из Бронкса. За ним много чего водится. В основном оскорбления действием, но есть и обвинение в покушении на убийство. Джек, что тебе нужно от нашего мертвеца?