Пересмешник - Алексей Пехов

— Я удовлетворена. Спасибо. За чем пришел, мой старый друг? Неужели тебе понадобилось слово гадалки?

Мы одновременно улыбнулись ее шутке. Гадалка из нее неважная. Та пара реальных предсказаний, что она выпустила в мир, произошли в ее далеком детстве, и с тех пор оганка лишь морочила головы доверчивым клиенткам.

— Оставь эти слова для леди, которые в них нуждаются, — я сам с удовольствием слушал голос Бэсс. — Мне давно не доводилось бывать в Яме, и прежде, чем здесь гулять, хотелось бы узнать, как обстоят дела в Квартале желаний.

Ракель — продавец информации. Если вам нужны какие-то новости или важные слухи, если вы хотите узнать, что происходит в Яме, и что должно случиться в Квартале исполнения желаний в самое ближайшее время, эта женщина — та, кто сможет вам помочь.

Информация — ценный источник. Порой даже смертельный. Сболтнешь что-нибудь не то, и обязательно найдется какой-нибудь злобный враг, который захочет выбить из тебя душу. Именно для этого Ракель и нужна охранница и дрессированные леопарды. Впрочем, они — тоже прикрытие. Оганка вряд ли нуждается в подобной защите, так как является очень сильным, природным изначальным магом.

Разумеется, она зарегистрирована, имеет лицензию, раз в квартал отмечается в алом отделе Скваген-жольца, но не слишком афиширует свои способности перед местными. Я сам-то узнал о том, кто она, совершенно случайно. Ракель не желает работать на правительство и откупается от своего куратора из Академии Доблести новостями. Власть такой обмен вполне устраивает, женщину тоже, особенно, пока об этом не догадываются жители Ямы.

— Какого рода информация тебе нужна, эр’Картиа?

— Исключительно ознакомительная. Давай начнем с нее. А дальше я разберусь, о чем спросить.

— Хорошо. Но, надеюсь, что говорить буду не только я.

У Ракель есть маленькая слабость: она обожает слушать женские голоса. И ненавидит мужские. Поэтому предпочитает общаться лишь с женщинами. Я, благодаря своему Атрибуту, являюсь исключением из правил.

В следующие десять минут я узнал всю подноготную кварталов, расстановку сил среди группировок и места, куда лучше не соваться даже чэру.

— Все обозлены, хоть и пытаются это скрывать. Жандармы, как игла, воткнутая в глаз. Им здесь не рады.

— У тебя есть сведения о Ночном Мяснике?

— Нет, — тут же ответила она. — Скваген-жольц меня вывернул наизнанку, но я могу лишь руками развести. На улицах много говорят об ублюдке, но никто, можешь себе представить, никто ничего не видел и не слышал. Он куда более ловок, чем ребята, что промышляют здесь с рождения. Поверь, если им удастся поймать убийцу, тот пожалеет о дне, когда он родился. Больше всего на свете в Яме не любят, когда им не дают спокойно зарабатывать деньги.

Она предугадала мой следующий вопрос:

— И насчет тебя, к сожалению, все тоже глухо. Тот, кто это сделал, явно не из Ямы. Я пыталась хоть что-то узнать для тебя. К тому же твой друг Данте предлагал серьезные деньги хотя бы за крупицу новостей, но ни один шептун не сказал ни слова. Никто ничего не знает. Концы надежно спрятаны в воду. Или же это просто не наш уровень, и искать надо где-то в других областях. Сожалею.

Нежность потянулась, зевнула и упала на бок.

— Хочу сообщить тебе новость, Ракель. Совершенно бесплатно.

Глаза в полумаске прищурились, но она решила ничего не говорить, а подождать продолжения.

— В ответ я хотел бы услышать твои соображения.

— Равноценный обмен, — рассмеялась она. — Мне это нравится. Но не могу обещать, что это будет бесплатно, Пересмешник. Возможно, мои соображения стоят дороже твоих новостей.

— Не обижай меня, Ракель. Я всегда оплачиваю услуги.

Оганка лучезарно улыбнулась, и я сжато рассказал ей о том, что произошло вчера в моем доме. Скрывать не имело смысла. Уже сегодня маленькая заметка появилась во «Времени Рапгара». Слава Всеединому, там не стали упоминать мое имя, уделив внимание лишь Скваген-жольцу, который не смог сдержать обещание и придушить всех сектантов. Но Ракель, насколько я помню, газет не читает, так что я буду той птичкой, что пропоет ей на ушко последние новости.

— Носящие колпаки воскресли из мертвых? — удивилась она. — Очень странно. Не буду спрашивать тебя, чего они хотели, но я удивлена. Сильно. Скваген-жольц уничтожил всех почти полгода назад. Никто не выжил.

— Значит, не всех.

Она пожала плечами:

— Очевидно, хотя и невероятно. Секта была воинственная, сильно шумела, о ней многие знали и даже помогали, пока они не перешли дорогу власти. Если бы кто-то уцелел, я бы обязательно услышала. Не в Королевстве мертвых же они прятались!

— Кто-то из них посещал «Тщедушную иву».

— Значит, это был кто-то из тех, кто раньше никогда не появлялся в Яме. Слушай, я знаю, что говорю. Самолично видела документы, которые мне показывали серые — там изображения всех, кто состоял в боевых ячейках. Их прекрасно знали в лицо, прежде чем начать уничтожать. Одни лучэры.

— Ты хочешь меня убедить, что какие-то неумные люди натянули себе на морды колпаки, рискуя привлечь внимание жандармов, чтобы ограбить меня?

Я не стал говорить о том, что мимоходом сообщил мне эр’Дви об уцелевшей верхушке секты.

— Ну, в Рапгаре идиотов хватает, знаешь ли. Нет. Я не хочу сказать, что кто-то выдает себя за Носящих колпаки. Но ведь нельзя исключать этой возможности, правда?

Я согласно кивнул:

— Что ты знаешь о «Тщедушной иве»? Многое изменилось?

— Заведение осталось таким же. В меру пафосное, в меру безопасное. Пользуется популярностью, деньги крутятся серьезные. Игроки приходят со всего города. Настоящие, а не какая-нибудь шваль. Но есть и изменения. Раньше туда не пускали отребье, а теперь в нижних залах вертятся разные люди и нелюди. Обтяпывают темные делишки, очень далекие от азарта и карт.

— Сменился владелец? — тут же понял я.

— В точку. Все-таки скажи, как зовут девушку, чьим голосом ты говоришь?

— Ракель, я понимаю, что ты торгуешь информацией и наделена должной степенью любознательности, но когда я говорил про вырванное горло, это не было образной фигурой речи. Лучше поведай, куда делся Сантьяго?

— Умер четыре года назад, да смилостивятся над его душой добрые духи. За семьдесят ему было, возраст уже не тот, чтобы по лестницам прыгать. Упал в один из вечеров на глазах у всего зала и свернул себе шею.

— Очень печально, — проронил я. — Кто теперь хозяин?

— Фальк. Помнишь его?

— Еще бы! Он все такой же неразговорчивый, как и прежде?

— Верно. А еще стал страшным параноиком. Окружил себя целой стаей громил.